Клан Кеннеди
Шрифт:
Перед съездом Джон Кеннеди не предполагал выдвигать свою кандидатуру на вице-президентский пост. По воспоминаниям Жаклин, ее супруг вначале вообще не желал идти в паре со Стивенсоном, который, как он полагал, потерпит поражение, а Эйзенхауэр будет избран на второй срок. Кроме того, Джон считал, что он, как католик, будет препятствием в президентской гонке Стивенсона.
Однако после недолгих размышлений Кеннеди решил вступить в борьбу («Всё было решено за один вечер», — рассказывала Жаклин), хотя, как он признавался, эта должность особого интереса для него не представляла. «Будет масса работы, — подшучивал он, — приветствовать людей в аэропорту и посещать банкеты» {431} .
Действительно, пост вице-президента в США носит в основном декоративный
И всё же Джон рассматривал возможный пост вице-президента как еще один шаг вверх по карьерной лестнице, вплотную приближавший его к заветному президентскому креслу {433} .
13—17 августа на съезде Демократической партии разгорелась острая борьба за выдвижение на пост вице-президента между Эстесом Кефовером и Джоном Кеннеди. Сенатор Кефовер был известен активной борьбой против злоупотреблений в области бизнеса (вскоре он станет председателем подкомитета по делам антитрестовского законодательства). С переменным успехом прошли несколько туров голосования, но в конце концов победил Кефовер. Вместе со Стивенсоном он в ноябре 1956 года проиграл президентские выборы Дуайту Эйзенхауэру и Ричарду Никсону, вторично ставшими президентом и вице-президентом соответственно.
Хотя на съезде Кеннеди поддерживал либеральное партийное крыло, несмотря на столь явную демонстрацию его приверженности, подспудные бури продолжались; Кеннеди обвиняли в том, что в свое время он терпимо относился к Джозефу Маккарти, не выступал с его разоблачениями, да еще и не отговорил своего брата Роберта от работы в подкомитете Маккарти.
Многое зависело от позиции Элеоноры Рузвельт, к которой с особым почтением относилась либеральная часть партии. Джон встретился с ней и попытался убедить ее в том, что ему не следует сейчас выступать с осуждением Маккарти, ибо это будет выглядеть как лицемерие. Элеонора Рузвельт, в свою очередь, не вняв аргументам, потребовала публичного осуждения «маккартизма». Джон это сделать отказался {434} .
Несколько позже, в 1958 году, между Элеонорой Рузвельт и Джоном Кеннеди возникла дискуссия в печати, вежливая по форме, но острая по существу. Дело началось с того, что Элеонора, относившаяся к Кеннеди-отцу с откровенной ненавистью и презрением, считавшая его «акулой Уолл-стрит», злым гением своего покойного мужа, не только повторила в телевизионном интервью свое осуждение позиции Джона по поводу «маккартизма», но и обвинила его в несамостоятельности, в отсутствии политической смелости, в зависимости от отца, от его богатств. Она добавила, что, «судя по надежным источникам», Джозеф Кеннеди потратил огромные суммы на то, чтобы в каждом штате действовали представители его семейства, обеспечивающие политическое продвижение сына {435} .
Хотя финансовая поддержка отца действительно существовала и ничего незаконного в этом с точки зрения американских норм того времени не было, сам этот факт, тщательно скрывавшийся Джоном, тем более озвученный устами столь уважаемой дамы, создавал негативный образ Кеннеди-сына в либеральных кругах демократов.
Джон решил ответить, причем способ аргументации был найден весьма умело. Проигнорировав обвинения в недостатке смелости и другие негативные высказывания Элеоноры, Джон фактически обвинил ее в клевете, хотя на словах всё было выражено подчеркнуто почтительно. «Именно потому что я знаю о вашей
Стороны обменялись еще несколькими письмами. В конце концов вдова Франклина Рузвельта вынуждена была признать свое поражение, разумеется, не изменив негативного отношения к политическому продвижению кого бы то ни было из семейства Кеннеди. «Мои информанты — простые люди, с которыми я вела обычные беседы. Их имена представить невозможно, потому что в большинстве случаев я их просто не знаю» {436} .
Этим письмом переписка завершилась. Хотя она не была предназначена для публикации, знали о ней многие, прежде всего в кругах либеральных демократов, которые с почтением относились к Элеоноре Рузвельт. Видимо, эти ее сторонники сожалели о ее необдуманном выпаде, но и испытывали раздражение по отношению к семейству Кеннеди.
Полного вхождения Джона Кеннеди в либеральную фракцию так и не произошло. Поразмыслив и, очевидно, обсудив вопрос с родственниками и советниками, Джон решил подойти к будущей битве за Белый дом шире — не связывать себя с определенным кругом деятелей, а попытаться привлечь на свою сторону основную партийную массу, включая и тех, кто организационно не принадлежал к демократам, но оказывал им поддержку.
Несмотря на то, что Джон не добился номинации, партийный съезд 1956 года способствовал его превращению в личность, известную всей нации. Более того, незадолго до следующих президентских выборов Кеннеди заявил: «Если бы я был избран кандидатом в вице-президенты на съезде демократов в Чикаго в 1956 году, моя политическая карьера была бы сейчас уже закончена» {437} . Скорее всего, это было именно так — в поражении на выборах 1956 года можно было бы обвинить малоопытного и молодого сенатора.
Испытав лишь незначительную горечь в связи с тем, что съезд отверг его кандидатуру, Джон фактически выиграл, став общепризнанным политиком. В его сенатский офис поступали теперь письма не только из Массачусетса, но со всей страны, причем поток корреспонденции возрастал из месяца в месяц. Военное прошлое, популярная книга, внешний облик сенатора, его обаяние особенно привлекали молодежь. Наибольшая часть писем, как вспоминала Эвелин Линкольн, была от девушек и юношей до двадцати лет. А первый биограф Кеннеди журналист Д. Берне отмечает, что Джон преодолел своего рода политический барьер. «Его драматическое соревнование [на съезде] приковывало миллионы к телевизионным приемникам. Почти полная победа Кеннеди, а затем внезапный проигрыш, впечатление, которое он производил — коротко остриженного парня, который приложил все усилия для достижения цели, а затем принял поражение с улыбкой — всё это очень нравилось стране. Его президентская кампания родилась именно в этот момент триумфального поражения» {438} .
Рост популярности Кеннеди в молодежной среде проявлялся и во время встреч со студентами. В прессе получило широкое отражение его появление 4 октября 1956 года в городе Дуисвилле (штат Кентукки). Студентки католического колледжа урсулинок устроили ему бешеную овацию, когда он представился не только как политик, но и как католик. После краткого выступления он попал в объятия молодежи, которая в своем восторге чуть было не нанесла ему телесных повреждений. Когда же Джон прорвался к автомобилю и попытался отправиться дальше, он долгое время не мог сдвинуться с места, потому что машина была окружена студентками, требовавшими автограф. Одна из девушек кричала: «Мы полюбили вас по телевизору! Вы лучше, чем Элвис Пресли!» {439}