Клан Кеннеди
Шрифт:
В первые месяцы своей работы в верхней палате Джон как бы стремился наверстать упущенное. Очевидцы вспоминали, что он работал в «бешеном темпе». Когда Кеннеди появлялся в аэропорту на десять минут раньше, чем требовалось, он буквально вбегал в телефонную будку и обрушивал на Эвелин Линкольн массу новых заданий, намеченных по дороге. Если он сам садился за руль автомобиля, то мчался на огромной скорости, нарушая правила уличного движения. Его не раз останавливали полицейские. Но сенаторы не должны были платить штраф в случае небольших нарушений правил (для них несравненно более серьезным наказанием было появление в прессе негативных комментариев), так что всё дело ограничивалось вежливыми предупреждениями, чтобы Кеннеди постарался вести себя более аккуратно. Говоря о том, как
Непростые отношения складывались у Джона с либеральными кругами своей партии, к которым он явно тяготел, не встречая поначалу ответного движения. Либералы не могли забыть и простить поведения его отца по отношению к президенту Рузвельту, которого тот, конечно, не «предал», как утверждали некоторые рузвельтовские поклонники, однако, будучи послом в Лондоне, выходил за рамки его инструкций и допускал не соответствовавшие курсу заявления.
Вначале и поведение самого Джона в сенате вызывало критику либералов. Здесь разгорелась буря, связанная с выступлениями сенатора Маккарти, обвинявшего и Трумэна, и Эйзенхауэра в том, что в их администрациях свили себе гнездо коммунисты. В июле 1954 года сенатор Ральф Фландерс внес проект резолюции с осуждением Маккарти, которая после бурных прений была принята большинством голосов. В начале августа был образован специальный комитет для расследования обвинений, предъявленных Маккарти (к этому времени в список претензий одиозному сенатору входило уже 46 пунктов) с заданием представить отчет после ноябрьских выборов. Кеннеди активно не участвовал в этих дебатах, что дало определенное основание либералам обвинить его чуть ли не в «маккартизме». Правда, маккартистом его прямо не называли, но проводили обидные параллели.
Позднее Джон не раз оправдывался и в том, что в разгар критики Маккарти находился в больнице, и в том, что его брат Роберт одно время служил в комиссии Маккарти и ему, Джону, неудобно было выступать с заявлениями против этого злокозненного сенатора. Однажды он всё же частично признался в том, что его поведение в деле Маккарти было, возможно, неправильным. Учитывая крайнюю политическую заостренность всей этой истории, со стороны Джона это был мужественный поступок. Он, правда, не упомянул, что подготовил проект выступления, в котором полностью поддержал расследование дела Маккарти, но прения были прерваны и слово он не успел получить. Текст выступления был передан в архив сената {420} . Скорее всего, Джон «поскромничал» именно потому, что его вроде бы сочли недостаточно авторитетным и поэтому не предоставили слово.
И всё же Джон не раз говорил, что, если бы не отсутствовал в сенате по болезни, безусловно голосовал бы за осуждение Маккарти {421} .
В ходе предвыборных баталий послевоенных лет Джон Кеннеди становился всё более зрелым человеком. Изменялся даже его физический облик. Из худощавого, даже щуплого юноши он превращался в представительного плотного молодого мужчину. Единственным, что никогда не менялось, была ослепительная улыбка, нередко переходившая в заразительный смех. Джон научился улыбаться и смеяться даже тогда, когда ему хотелось просто выть от боли в спине.
Его супруга Жаклин вспоминала: «Он никогда не любил, когда его спрашивали о самочувствии… Он никогда не любил обсуждать это и прилагал усилия, чтобы сбросить с себя всё это, приглашая друзей на ужин, или просматривая фильм, или… (на этом месте Жаклин оборвала предложение. — Л. Д., Г. Ч.)просто чтобы не позволить себе сидеть, ощущая боль» {422} .
В 1954—1955 годах Джон перенес две тяжелейшие операции. Врачи предупреждали, что без хирургического вмешательства в позвоночнике могут наступить необратимые изменения, чреватые параличом или даже летальным исходом. Но и прогноз на операцию не был утешительным. Не исключалась смерть на операционном столе. Джон без всяких сомнений решился на хирургическое вмешательство. Операция
Пока еще не было обнаружено непредвиденное последствие операции: левая нога оказалась примерно на два сантиметра короче правой. Удивительно при этом, что Кеннеди не хромал, хотя теперь передвижение и доставляло ему немалые трудности. Видимо, это и было причиной того, почему врачи сразу не установили дефект.
Странно, что действительно превосходная американская медицина не сразу обнаружила серьезные ошибки, допущенные во время операции. Стальная пластина, давшая очень краткое облегчение, как оказалось, не помогла в длительной перспективе. Через несколько месяцев боли в спине усилились, пластина стала доставлять особые страдания при малейшем прикосновении — она находилась в открытом отверстии и была видна.
В феврале 1955 года пришлось снова лечь на операцию. Пластина была удалена. Джону предписали носить жесткий корсет, принимать горячие ванны, делать изнурительный массаж и, главное, принимать болеутоляющие таблетки, которые лишь приглушали боль. Отныне и до конца дней он должен был спать на жестком матрасе, набитом конским волосом. Видимо, несколько преувеличивая, но не слишком удаляясь от истины, Роберт в предисловии к сборнику работ Джона, изданному после его гибели, писал: «По меньшей мере половину его дней, проведенных на земле, он страдал от ужасной физической боли» {423} .
Только в 1955 году во время очередного медицинского осмотра было случайно обнаружено, что левая нога короче правой. Ему изготовили ортопедическую обувь, сконструировали новый корсет. После этого Джон стал чувствовать себя несколько лучше, хотя полностью он так и не выздоровел.
Месяцы, проведенные в постели после операций, не прошли даром. Кеннеди написал книгу, которую назвал «Мужественные профили». Работа была опубликована в 1956 году {424} и принесла автору Пулицеровскую премию в разделе биографий (непонятно, почему она туда попала — видимо, рассматривалась как своего рода биография самого автора, но автобиографией отнюдь не являлась, хотя бы в силу своего названия!). Пулицеровская премия была и остается по настоящее время самой престижной американской наградой в области журналистики.
Компания, в которой оказался Кеннеди в качестве нового лауреата почетной премии, была весьма солидной. Наряду с ним премию получили писатель Юджин О'Нил за пьесу «Дневное путешествие в ночь», видный дипломат и историк Джордж Кеннан за труд «Россия выходит из войны: Советско-американские отношения 1917-1920 гг». {425} и поэт Ричард Уилбер, создавший сборник «Здешний мир».
Сумму, которую Кеннеди получил в качестве премии, он тут же передал негритянскому колледжу — шаг, явно рассчитанный на тех афроамериканских деятелей, которые вели борьбу за гражданское равноправие.
По форме книга Джона представляла собой очерки об американских политических деятелях, которые пошли против течения. Первым героем был сенатор Джон Адаме, ставший позже президентом США, последним — сенатор Роберт Тафт. В каждом из своих персонажей Кеннеди находил то особенное, что отличало позицию автора от позиций большинства, причем в некоторых случаях его оценка вызывала неприятие значительной части читательской аудитории.
Особенно это касалось Тафта, который счел Нюрнбергский процесс над главными германскими военными преступниками незаконным с точки зрения международного права и базовых юридических норм. Именно поэтому процесс мог быть воспринят как месть победителей побежденным. Речь действительно шла об основополагающем принципе права — нераспространении его норм на деяния, совершенные до принятия соответствующего закона или другой нормы.