Клан Мамонта
Шрифт:
– Короче, Слихасовский!
– не выдержала Ленка.
– Так правильно мы себя вели, или дурку катали?
– Вы - правильно. А мне нужно тоже вооружиться копьём, а не этой колотушкой. Ну, так пошли, что ли, а то мы всё стоим и стоим.
***
Вячик торопливо раздул всё ещё не до конца погасшие угли, подкинул дровец и сразу потребовал у Сани колечко от связки с ключами, чтобы сунуть его в пламя.
– Не суетись, - охладил его Веник.
– Надо всё подготовить, а то мы эту проволочку мигом
Саня молча кивнул и принялся складывать из камушков чашу, в середину которой установил торчком продолговатый гранитный окатыш. Обложил его пылающими головнями и устроился ждать, пока они прогорят и превратятся в угли. Сам же принялся остругивать палочку - монетой это получалось не очень ловко но, всё-таки, получалось.
Сделал расщеп на конце, вставил в него тонюсенькую щепочку и убедился, что от нажима пальцев раствор сходится. Пока добился этого, сам расщеп несколько раз удлинил и щепочку заглубил. Потом аккуратно обработал конец, сделав там что-то похожее на губки пинцета.
Нетерпеливый Вячик то и дело совался под руку, чуть ли не толкал и даже улучил момент "проверить" насколько прочно получилось... расщеп "полез" дальше, угрожая инструменту полным расколом. Продольным. Пришлось накладывать бандаж из шнурков от кроссовок.
Веник, тем временем, сделал аналогичный "пинцет", при этом бандаж он наложил сразу. И ещё очистил от коры палочку круглого сечения, вокруг которой предполагалось загнуть сам крючок. Прикрикнул на суетливого Вячика, чтобы сидел молча и... пришла пора пошевелить прогоревшие дрова и поправить угли. Колечко из тонкой проволочки возложили на верхний конец центрального камушка в очаге. Хотя, всем распоряжался Саня, а Веник просто слушался.
Подули с двух сторон на пламенеющие угли и дружно шарахнулись в стороны - жар оказался нешуточный. Даже брови и ресницы опалил. Но медлить было некогда - колечко выхватили пинцетом и тут же распрямили вторым. И ещё Саня успел ударить получившуюся проволочку посередине заранее приготовленным камушком с острым углом, положив "поковку" на второй гранитный окатыш. Проволочек стало две.
– Тонкая, быстро остывает, - буркнул он, заталкивая одну из них обратно в пламя. И тут же погасил "пинцет" резким взмахом руки.
– Вот!
– Вячик сунул в руки друзьям ошметок берёсты.
– Помашите, как веером. Я видел, что так делают на шашлыках.
Едва ребята сделали буквально по два взмаха, как "поковка" засветилась малиновым. Её тут же стремительно ухватили, оструганной палочкой прижали конец к большой деревяшке и загнули вокруг.
С третьего нагрева согнули пинцетом оставшийся свободным конец. Просто защемили и сделали совсем маленький крюк, чтобы леска не соскальзывала.
– Ну, ты могуч!
– одобрительно высказался Веник, глядя на вполне цивилизованного вида крючок.
– Где ты этому выучился?
– Дядька, папин младший брат, кует для реконструкторов всякие прибамбасы. А кузня у него антуражная - он ради понтов просит меня меха покачать, когда клиенты приходят. И весь из себя изображает мастера с учеником. Трындит и трындит. То про отпуск, то про закалку, то про
– А отец ему подпевает. Говорит, что нефиг книжки читать, а надо реальное дело осваивать.
– Ты же, вроде, спортом занимаешься!
– недоумённо воскликнула Ленка, притащившая какую-то бересту.
– На вольную борьбу меня мама посылает. А то, говорит, совсем в диван врастёшь. А мне нравится про зверей и про путешествия.
– Вот отчего ты у нас такой медвежий психолог!
– ухмыльнулся Вячик.
– Вень! Можно его побить?
– рокотнул Саня.
– Не стоит. Он ведь не хотел тебя обидеть!
– взметнулась Любаша. И встревоженно захлопала ресницами.
И вообще, чего вы тут расселись?
– наехала Ленка. Нам бересту нечем сшить. И непонятно, как сделать дно, - она показала пластину берёзовой коры, снятую со ствола одним куском. Если отпустить, то это сворачивается в трубу.
– Вместо дна выберите подходящую гальку - мы ведь сюда разных натащили. Есть и почти круглые и очень плоские. А вот чем шить...
– Веник принялся разматывать шнурки от кроссовок с обоих "пинцетов".
– Кажется, я тут где-то видел липу.
– А второй крючок?
– спохватился Вячик.
– Инструменты, считай, сгорели, - констатировал Саня.
– Надо делать новые. Но, уже, наверно, не сегодня. Любаш! Прихрани в своём пенале эту проволочку, - он подал то, что осталось от кольца.
– Жрать охота. Пойдём уже на рыбалку, что ли, Вячеслав. Я буду тебя охранять, а то тут медведи всякие ходят. Отнимут ещё весь улов.
***
Драть лыко оказалось совсем не просто. Веник долго, стоя на коленях, освобождал от коры участок ствола у самого комля, потом прорезал луб, стараясь его отковырнуть, цеплял пальцами отогнутый кусок и тянул, что было силы. Лыко ни в какую не давалось.
Любаша тоже сделала попытку, но не стала связываться со стволом, а начала с конца невысоко расположенного сука. Когда она освободила совсем небольшой участок, лента камбия более-менее стала отрываться от ветки и даже сильно оттягивала кору. Позвали парня - и он довольно уверенно выдрал вполне приличной длины ленту. Девчата ею вполне удовольствовались и ушли к убежищу. А Веника этот эпизод только раззадорил - он продолжил обдирать уже начатый сук.
Постепенно, кое-какие хитрости стали понятны, появился опыт, образовались навыки. Уже через час вся липка была ободрана, а бессчётное количество путающихся лент разной ширины лохматилось натуральным мочалом. Всё это остро пахло свежим древесным соком, норовило порезать руку кромками, ничуть не менее опасными, чем листья травинок. И ещё оно не хотело отрываться от нижней части ствола - ещё час ушёл на то, чтобы хоть как-то всё это оторвать, отрезать и смотать. Сложно это было оттого, что ленты получались очень разной длины. Иные тонкой полосой сходили от вершины до самого низа, а другие получались длиной в метр-полтора, потому что заканчивались там, где из ствола торчали ветки.