Клан Вар
Шрифт:
Евгений сидел с обезумевшим лицом. Разбитые нос и нижняя губа кровоточили. Наливалась гематома над правым глазом... Но думал он не о себе. А о родителях... О их квартире. Он все же лишил их дома?.. Подписать бумаги? Подписать чтобы их выселили? Да они что думают? Что он сам это подпишет?!
– Да хер вам ублюдки!
– брызгая кровавой слюной истерично заорал Женек.
– Хрен вам а не подпись! Хрен вам а не квартира! Да я сдохну лучше чем что то подпишу! Суки! Идите на хер ублюдки!...
– Если последними словами, Сева хотел его напугать. То он ошибся... Евгений и так уже был в отчаянье. И пугаться дальше было некуда. В его сознание оставалось лишь место
Сева недовольно посмотрел над головой Евгения, и стоящий позади Батон, сковал его шею в удушающем захвате. Кричать он больше не мог. Руки вцепились в сдавливающий горло локоть, инстинктивно пытаясь оттянуть его, чтобы сделать хоть один глоток воздуха... И пока Евгений боролся за право дышать, в повисшей тишине снова заговорил Сева.
– То что сдохнешь, ты не сомневайся...
– и ненадолго задумавшись выдал следующую фразу.
– Ну раз лещей тебе было мало. То съездим-ка мы за город. Земля правда мерзлая, но глядишь и голова проветрится. Жиндос у тебя лопата есть?.. Нет? Ну не переживай. У нас в багажнике есть. А пока...
Евгения дернув за шею, повалили на спину. Сева вместе с Батоном снова его начали бить ногами. Били не спеша и основательно. По болевым точкам, но выборочно. Что бы ни повредить жизненно важных органов. Били с старанием и некой педантичностью... Их опыт подсказывал, что люди испытывающие реальную физическую боль, какими бы дерзкими они не были изначально, рано или поздно становятся более сговорчивыми. Это Голливудские фильмы приучили народ думать, что можно вытерпеть любую боль. Но на деле, не было ни одного человека, который всю жизнь прожил в комфортных условиях, и при встрече с реальной физической болью мог долго сопротивляться... Вот и Женьку, было больно. Очень! Били по почкам, в поддых, по голове. Каждый удар сопровождался болью. Каждой раз новой. К которой невозможно привыкнуть. И которую нельзя игнорировать... Упрямство и злость сменялась желанием чтобы все это закончилось. Просто закончилось... И неважно как.
Внезапно, удары перестали сыпаться один за одним. Евгений лежащий на полу в позе эмбриона, не сразу понял что произошло. В ушах стоял постоянный звон. А все мысли вылетели из головы под напором всеобъемлющей боли... Но краем сознания он уловил инородный (для этого момента) звук.
"Динь-Дон." - звук звонка в дверь... И судя по всему, он уже звучал не первый раз. Так как его мучители застыли и притихли...
– Кого черт принес?..
– сквозь шум в ушах услышал Евгений, говорящего в полголоса Севу.
– Менты?
– вторил ему опасливо Батон.
– Менты бы так не звонили... Фикса! Кто там?
"Динь-Дон" повторился звонок после какого-то времени. Из прихожей раздался полушепот Фиксы. Который посмотрел через дверной глазок.
– Мужик какой-то.
– Какой мужик?
– требовательно потребовал уточнений напрягшийся Фикса. Но голоса при этом не подымая.
– Да обычный... лет 40-50. В пуховике. Седой. Лицо красное... Бухой наверно.
– Не лысый?
– это уже спросил Батон. И к чему бы такой уточняющий вопрос.
– Не-ет. Волос хватает...
"Динь-Дон, Динь-Дон". Повторился звонок дважды. Будто упомянутый мужик пытался дозвониться до спящего хозяина... Ну или еще с чего быть таким настойчивым.
– Может сосед какой-то?
– предположил Батон.
– Услышал, как мы тут этого прессуем и подумал невесть чего.
– Да мы особо не шумели...
– ответил Сева. И это было правдой. Хоть шум они какой то и создавали. Но на улице был день. Входная дверь закрыта. И если соседи снизу все же что то и услышали, то эти звуки могли быть приравнены к какой нибудь небольшой "перестановки" мебели.
"Динь-дон, динь-дон, динь-дон!" - звонок можно было прям охарактеризовать "требовательным". И это крайне не понравились вожаку гопников.
– Фикса! Шугани пролетария!.. Валить отсюда надо, не дадут тут спокойно договорить... А мы пока это мясо подготовим.
Евгения снова подхватили подмышки и тряпичной куклой стали подымать с пола...
Послышался лязг открываемого замка. А после вопрос третьего гопника:
– Тебе чего Дядя?..
Секунда тишины. И громкий звук удара по лицу... Евгений уже равнодушно взирающий перед собой, увидел как третий гопник вылетает из за угла прихожей и спиною обрушивается на небольшой старенький трельяж, что служил местом для нужных мелочей перед выходом на улицу, с узким зеркалом у стены. Мебель советских времен выдержала удар тела упитанного молодчика, и больно встретила того одним из углов рабочей поверхности. Гопник взвыл и упав уже окончательно на пол, схватился за ушибленную спину...
– Что за?!
– вскрикнул Сева, отпуская руку Евгения. Батон толи растерялся, толи действовал как и задумал. Но руку Женька не отпустил. И тот осев на пол продолжал отстраненно наблюдать за начинающимся в его квартире кавардаком...
Перешагивая через тело воющего гопника, появился тот самый мужик. Грузный. Лет сорока или более. В расстёгнутой зимней куртке и легкой майке под ним. Седые короткие волосы. И злое красное лицо...
"Петрович!" - промелькнула мысль в голове у Женька, видя столь знакомое и родное лицо... Правда сейчас оно было непривычно злым. А грудь часто вздымалась и опадала. Будто тот не мог отдышаться!... В голове возникло понимание ситуации. Петрович жил ближе всех остальных, всего за пару кварталов от Евгения. И скорее всего он действительно прибежал к нему! А отлетевший бандит был жертвой его прославленного апперкота. Поставленный удар всегда остаётся с боксером, не важно в какой он физической форме или возрасте...
– Руки убрали от Женька суки!
– с искривлённой в ярости лицом, выкрикнул Петрович. Пудовые кулаки сжаты. Локти согнуты. Готовые в любой момент вспомнить былые времена и показать нынешней молодёжи...
– Дядь! Ты понимаешь что тот за кого ты впрягаешься того не стоит?
– хищно ощерившись спросил Сева.
– Батон брось это чмо. Надо мужику за понятия пояснить...
Батон резко отпустил Евгения. Уже падая тот понял что двое гопников сейчас налетят на одного Петровича! Что пришел к нему на помощь. И напрягшись из последних сил, Евгений попытался зацепиться плохо слушающимися руками за ноги Батона... Тот с силой пнул его по зубам. Боль заставила сработать инстинкт самосохранения и отдернуть руки к и так пострадавшему лицу...
"Они же непременно одолеют вдвоем Петровича!" - пронеслась страшная мысль в голове у Женька! Одно дело когда страдает он. И совершенно другое, когда подвергаются опасности его близкие. Руки уперлись в пол. Глаза открылись. И он увидел как к замершему в дверях старшему товарищу, с двух сторон подходят Сева с Батоном. У главного гопника в руках блеснуло тонкое лезвие ножа...
– Ну что ты дядь?
– издевательским тоном спрашивал Сева, делая медленные шаги в сторону Петровича. Который принял боксерскую стойку, выставив один кулак перед собой, вторым прикрывая подбородок. Петрович и не собирался отступать!
– Давай уже! Спасай свою подружку, ха ха ха...