Клан
Шрифт:
– Когда первым делом?
– крикнул мистер Сладдер в трубку.
– Первым делом на следующей неделе? В следующем месяце? Болваны!
– он повесил трубку, бормоча.
– Проклятие. Я бы хотел пнуть их всех под зад. Это не кто иные, как кучка глупых бездельников.
Слабый свет заставил его прищуриться в строгой униформе. Его шляпа с большим значком смехотворно сидела на остриженной голове.
– Давай, Поппи, - он дал ей фонарик.
– Пойдём, проверим распределительную коробку. Я, должно быть,
Снаружи странно пахло. Что-то слегка горьковатое смешивалось с обычным запахом спелых хлевов. Они прошли между белыми зданиями. Пенелопа увидела фляжку в заднем кармане мистера Сладдера.
Старик выглядел обеспокоенным. Мог ли он так же бояться темноты, как она? Она взглянула за заборы, чтобы увидеть, как далеко зашёл туман, затем поняла, что они идут в нём. Он доходил ей почти до колен.
– Чёрт побери, туман подкрадывается к нам. Скоро мы не увидим, куда идём. Осторожно с ямами, дорогая. Ямы повсюду в этих местах, чёрт побери.
Мистер Сладдер проскользнул в сарай, словно тот его проглотил, легко и непринуждённо. Пенелопа стояла одна в тумане, непрозрачном из-за луны - мутном, сером полусвете.
– Блин! Посмотри на это!
Пенелопа вошла в сарай, полный струящихся колец света. Она не удивилась запаху горелого пластика.
– Должно быть, здесь произошёл скачок напряжения. Корпус предохранителя расплавился, прежде чем полюс выключателя мог сработать.
Чёрный переключатель на центральном блоке показывал «Вкл.» Предохранитель CTL основного класса находился в расплавленном носителе как самородок угля.
– Это случалось раньше?
– спросила она.
– Ну, конечно, дорогая. Тормозные головки не регулируют мощность, вот что. Просто никогда не случалось так плохо.
– Но вы ведь можете это исправить, правда?
– Я? Нет, дорогая. Придётся вызвать сюда электрика, чтобы заменить эти коробки, - мистер Сладдер почесал ухо. Он был обеспокоен?
– Просто не люблю сидеть в темноте.
В свете фонарика черты его старого лица напоминали порезы от ножа в мясе.
Затем снаружи разнеслась серия очень громких чётких звуков.
Удар. Треск!
Пенелопа подскочила.
Опять то же:
Удар. Треск!
– Святые угодники! Я слышала что-то!
Она схватила его за руку, тонкую, как деревянный поручень, в накрахмаленной рубашке.
– Что это было? Что происходит?
– Кто-то валяет дурака - вот что, дорогая. Извини меня, я посоветуюсь со своим старым другом мистером Джонни Блэком, - он сделал быстрый глоток из фляжки и причмокнул.
– Вот так, намного лучше. А теперь пошли.
Худенькая рука вывела её из сарая. Теперь повсюду был туман, огромное изменчивое озеро. Он мутно расходился под их ногами.
– Мистер Сладдер...
– Просто оставайся позади меня, дорогая.
– Здесь кто-нибудь есть?
– Боюсь, что да, чёрт возьми, дорогая. Наверное, какие-нибудь городские болваны, которые всё время приезжают сюда на своих пикапах, пьют, развлекаются и всё такое. То, что случается с мальчиками, когда они не занимаются должным образом образованием.
Самые дальние конюшни не использовались. Здесь была сломана часть столбового забора, треснули парные перекладины.
– Похоже, кто-то здесь хорошо постарался, - заметил мистер Сладдер.
Пенелопа вспомнила два крепких удара. Это были ужасные, бесповоротные звуки.
– Это... топор сделал это?
– Боюсь, милая, да, и большой, чтобы сломать такие большие балки.
Так люди с топорами бегали по территории?
– Мне страшно, мистер Сладдер!
– прошептала она.
– Мы должны вызвать полицию.
– Мы это и сделаем, милая. Но сначала я хочу проверить...
«Животные!
– мысленно закончила она. В её голове сработала сирена.
– Лошади! Топор!»
Но это было слишком ужасно, чтобы даже думать об этом...
Они проскользнули сквозь мрак к курятникам. Теперь тишина казалась угрожающей. Она молилась, чтобы что-нибудь услышать, но звука не было. Ни шороха. Ни единого простого кудахтанья.
Они направили свои фонари через проволочную сетку. Слова мистера Сладдера вылетели из его рта медленной тёмной жидкостью.
– Святой Моисей. Что за безумие, чёрт побери...
Горло Пенелопы сжалось. Все куры погибли. Все они, десятки, лежали на грязном полу, как груды пуха, язычки торчали из раскрытых клювиков.
Следы тумана привели их к стойлу для овец и загону для коров. Они не разговаривали, а может быть, и не могли. Казалось, Пенелопа со стариком знали...
Все овцы были мертвы, все свиньи были мертвы, головы безжизненно лежали на полу. Хуже были коровы, которые валялись как попало, как будто упали. Их ноги сильно торчали, некоторые застыли от окоченения.
Пенелопа плакала. Она побежала. Страх толкнул её по деревянным коридорам.
«Нет-нет, пожалуйста! Нет...»
Все четыре лошади лежали так же мёртвыми.
– О, святой Моисей, милая. Не смотри на это.
Пенелопа стояла спиной к стене конюшни. У неё не хватало воздуха. Лунный свет лился сквозь щели между балками крыши, окрашивая коридор. Мистер Сладдер вошёл в конюшню, пока Пенелопа пыталась очистить свой разум, подавляя рыдания.
– Похоже, их отравили какие-то больные сукины сыновья, - сказал мистер Сладдер.
По щекам Пенелопы текли слезы. Как можно было убить лошадей? Они были единственными вещами, которые для неё что-то значили. Это были её мечты и её радости, и теперь кто-то расправился с ними для шутки.