Клан
Шрифт:
– Точно. Твоя проницательность заслуживает похвалы, - Бессер перевёл его на другой служебный проход.
– Перед тем, как испытать полное истощение, мы перезаряжаем стадионное поле за один спонтанный импульс оставшейся сохранённой потенциальной электронной активности. Это произойдёт сегодня, за пять минут до полуночи. Потом…
– Взлёт, - сказал Уэйд.
– Больше похоже на магнитное отталкивание, но да, лабиринт будет проецироваться обратно в активный электромагнитный поток космоса.
– Куда?
– На следующее задание по приобретению экземпляров. Мы переходим из
Уэйд был поражён.
– Какого хрена?
– крикнул он.
– Хоронить студенток? Отрывать людям головы? Зачем?
Бессер глубоко усмехнулся.
– Я покажу тебе зачем. Следуй за мной.
Странный свет загудел вокруг головы Уэйда. Никаких осветительных приборов не было, но каким-то образом он мог видеть сквозь сплошную тьму. Мысленный знак парил: ТРЮМ#4. И следующий: ТРЮМ#5; и далее: ТРЮМ#999. Проход представлял собой бесконечный лабиринт.
Но следующий знак светился: ВЗРАЩИВАНИЕ.
Тёмный оранжевый свет пульсировал в длинной узкой камере. У стены стояли на стеллажах большие канистры. Другая сторона представляла собой половину стены, которая была наклонена вниз.
Бессер указал.
– Тысяча царств, конец которых - совершенство.
Уэйд затаил дыхание, глядя через край. Из слоёв оранжевого света производственные слои спускались всё ниже и ниже. Это было похоже на взгляд вниз по склону горы высотой в несколько километров. На каждом уровне происходило движение, белые тела суетились взад и вперёд по тайным проходам, толкая вещи в каком-то безымянном бремени.
– Что это за хрень?
– прошептал Уэйд, больше про себя.
– Утроба для целых цивилизаций, - символизировал Бессер.
– Перерабатывающее предприятие, где генетические структуры изолированы по наиболее полезным свойствам, скрещены друг с другом, регрессивные гены удалены, жизненно важные гены усилены. Мы извлекаем из жизни жизнь, комбинируем её и воссоздаем - всё в соответствии со спецификациями Властителя.
Глаза Уэйда были прикованы к светящейся пропасти.
– Природа низка, но мы заставляем её служить более высокой цели. Лабиринт - лишь один из многих; они переходят из мира в мир, обрабатывая доминирующие формы жизни, чтобы однажды создать безупречное царство. Мы берём лучшее из всего и делаем это ещё лучше.
– Для Властителя?
– Для генерального плана. Наш мир проклят своей собственной ошибкой. Война, ненависть, преступления и так далее. К сожалению, все остальные миры в этой Вселенной такие же. Все, кроме одного. Мира Властителя.
Уэйд больше не мог смотреть в этот Гранд-Каньон плоти. Он попятился, пошатываясь, словно одурманенный.
– Производительность против отходов, - восхвалял Бессер.
– Человечество расточительно здесь и везде. Но генеральный план отбирает хорошее от плохого, из всех миров, к единственной, объективной цели. Какое может быть лучшее определение совершенства?
Уэйд повернулся и увидел канистры на стеллажах.
– И в этой комнате всё начинается. Активные порты.
Сначала Уэйд подумал, что это какие-то топливные элементы, но Бессер сказал, что лабиринту не нужно топливо. Уэйд выкатил одну из прозрачных канистр. Там
– Здесь производятся прототипы. Компьютер вычисляет наиболее полезные возможности, затем лучшие прототипы удаляются для дальнейшего генетического приукрашивания. Мы скрещиваем самок из одного мира с самцами из других миров. Самки - делящиеся сосуды; самцы - экземпляры…
Это слово позвонило в колокол, и Уэйду не понравилось его звучание.
– Каждый целевой сектор индексируется с учётом интеллекта Властителя: природные ресурсы, промышленный потенциал и характеристики окружающей среды. Также проиндексированы анатомические характеристики каждого вида. Затем Властитель вычисляет, какие комбинации каких видов повлияют на более совершенный межвидовый. Первоначальные прототипы, которые мы называем межспециализированными единицами, производятся очень быстро. Весь процесс включает сложную систему биологической акклиматизации и наук об ускорении роста.
Уэйд прислонился к тёплой стене, вытирая рот.
– Девушка в этой штуке - она ведь из колледжа, не так ли?
– Это не штука. Это инкубированная каталитическая капсула с расширяющимся пакетом, обеспечивающим естественный рост. И да, она одна из пяти суррогатных сосудов с этой планеты.
– Что, чёрт возьми, ты с ней сделал?
– Мы, конечно, удалили ей кости. Антиректорная бифертилизация требует довольно резкой акклиматизации. Ты не просто оплодотворяешь одну форму жизни репродуктивными генами другой и рассчитываешь произвести на свет межвидового. Две физиологии несовместимы. Поэтому мы делаем их совместимыми. Одна вещь, которую мы делаем, - это модифицируем репродуктивные системы суррогатов, но в этой вынужденной совместимости они не выдержат физического стресса во время полового акта и родов.
– Как попытка проехать автобусом через кроличью нору.
– Грубо, но правильно. Мы удаляем их костные структуры, - Бессер взял большой шприц.
– Агенты, вызывающие децимацию кальция, растворяют весь костный материал в организме, который затем сливается во взвешенном состоянии и утилизируется.
Бессер указал на один из кувшинов. Он был доверху переполнен. Уэйд вспомнил, как Джервис доил белую жижу из девушки в ремнях и как она потом растянулась, как замазка.
– Мы можем произвести первичные межспециализированные единицы за считанные часы, а суррогаты можно многократно использовать для будущих бифертилизаций. Это чудесно.
Уэйд не был склонен соглашаться.
В следующем проходе ряды светящихся отсеков слабо пульсировали. Шум был безжалостным, нарастал хриплый шквал и нытьё.
Уэйд пристально посмотрел. Пухлые деформированные вещи, которые он видел лежащими, заставили его снова усомниться в реальности происходящего. Крошечные половые органы извивались. Пухлые руки и ноги гребли по влажному воздуху. Некоторые, казалось, росли, даже когда он смотрел.
– Это хранилище пересыщения источника углерода для биодобавки, - с гордостью заявил Бессер.