Клан
Шрифт:
– Давай!
– настаивала сестра, черлидерша из космоса.
– Воткни ей в глотку!
Всё лицо Лидии было зажато. Змееподобная крайняя плоть натянута; головка коснулась её скованных губ…
– Лидия! Открой широко!
«Ты не собираешься брать в рот у инопланетянина, - сказала она себе.
– Ни за что, чёрт возьми, забудь об этом».
Но разве это не единственный шанс?
Лидия Прентисс тогда взяла себя в руки, как ни одна женщина в истории. Сама вонь от промежности ошеломила её. Между сочленёнными назад ногами экземпляра
Правой рукой она вытащила свой Colt Trooper и выпустила одну пулю в мошонку экземпляра.
Плотный горячий взрыв сотряс уши. Одно из яичек взорвалось. Вой агонии, вырвавшийся из горла экземпляра, походил на разрушение глубокого каньона. Он отшатнулся и упал, сцепив руки подушечками с затёртым в оболочке месивом, которое когда-то было половиной его мужского состояния. Бледно-жёлтая кровь хлынула, как краска.
Во время его мучений Лидия сменила УФ-лампу в портативном корректировщике. Сестра осталась там, где стояла, её яркое белое лицо немного потеряло извращённый блеск.
– Тебе не следовало этого делать, - сказала она.
– Твоя мама носит боксеры, - тянула время Лидия.
Как она заранее знала, реакции на это не последует. Сестра оскалила зубы.
– Я тебя сейчас съем, - пообещала она.
– Съешь лучше это!
– тогда Лидия повернула к ней корректировщик, сестра застыла и вскрикнула.
Это был раздражающий звук, как звон короны, которую уронил пьяный. Было слышно шипение, как при жарке мяса - лицо сестры почернело, затем её руки, грудь и живот. Невидимый свет корректировщика буквально жарил тело сестры, оставляя дыры, обнажая кости. Сферические глаза разорвались; она шаталась по кругу, а Лидия следовала за ней, направляя свет на её спину и ягодицы. Затем сестра упала на пол, её вырвало какими-то молочными органами, и она умерла.
Куча дыма зашипела. Это был её конец, но экземпляр всё ещё оставался. Он лежал, съёживаясь, когда-то гордо возбуждённый пенис теперь сморщился. Руки без пальцев тщетно сжимали потерю между его извилистыми ногами.
– Эй, засранец, - сказала Лидия.
Лицо, словно кусок сырого мяса, подняло глаза. Кроваво-красные глаза смотрели на неё, эту высокомерную женщину-победительницу.
Она произвела четыре выстрела из своего оружия в его извращённую голову. Череп треснул, мозги и бледно-жёлтая кровь разлетелись веером по чёрной обугленной стене.
Лидия перезарядилась и перевела дыхание. Нет смысла тратить время зря.
«Просто подумать», - решила она.
Она вставила ключ в экстромитер и подумала о Уэйде.
Скальпель сверкнул, опускаясь. Всё, что мог видеть Уэйд, - это заинтересованные лица двух сестёр и точечные ухмылки. Он почувствовал, как кончик скальпеля коснулся его виска…
Потом глаза первой сестры… взорвались.
Вдруг
Уэйд сел. В задней части трюма он увидел, как две сестры… жарятся. Их миниатюрные тела почернели. Их лица пузырились. Вскоре их крики затихли, и из их хрустящих ртов выплеснулась белая жижа. Они застыли в углу почерневшей дымящейся массой.
– Ты собираешься сидеть там весь день?
– спросила Лидия.
– Лидия!
– крикнул Уэйд и спрыгнул со стола.
Она ухмыльнулась, когда он легкомысленно поцеловал её лицо.
– Прибереги это на потом. Мы должны убираться отсюда.
Бессер, свернувшись клубком на полу, выдохнул. Боль раздувала его лицо, как воздушный шар. Лидия прострелила ему коленную чашечку.
– Что насчёт него?
– спросил Уэйд.
– Покончим с ним, - ответила Лидия.
Она взвела курок и направила его на голову Бессера.
– Да!
– умолял Бессер.
– Пожалуйста!
Лидия выглядела сбитой с толку.
– Ты хочешь, чтобы я тебя убила?
– Ради бога, да! Не бросайте меня Властителю.
Уэйд вспомнил о провале - без сомнения, наследстве Бессера.
– Оставь этого толстого ублюдка, - сказал он.
– Не-е-ет!
– Бессер причитал.
– Пожалуйста! Не-е-ет!
Лидия вернула револьвер в кобуру. Она и Уэйд уже покинули трюм, а мольбы Бессера всё продолжались.
Она повела его к следующему экстромитеру, объяснив, как она убила сестёр с помощью ультрафиолетового корректировщика. Их убил не солнечный свет, а ультрафиолетовые лучи солнечного спектра. Уэйд был впечатлён её изобретательностью, а также её верой. Она пришла в это ужасное для него место.
Затем внезапно она остановилась.
– Уэйд, прежде чем мы продолжим, я должна тебе кое-что сказать.
– Что, детка?
– Я люблю тебя.
– Эм-м-м… - хмыкнул Уэйд.
– Да.
Лидия выглядела так, как всегда выглядит девушка, когда злится.
– И?
– сказала она, положив руки на бёдра.
– Что и?
– Разве ты не собираешься сказать, что тоже любишь меня?
«Господи», - подумал Уэйд.
Конечно, он любил её, но не мог ей этого сказать. Это было не в его стиле, не так скоро. Когда парень так говорит, он теряет преимущество. Вместо этого он сказал:
– Я тоже.
Теперь она действительно выглядела рассерженной.
– Я знала это. Зря я вернулась.
– Эй!
– Меня чуть не трахнул из-за тебя монстр. Меньшее, что ты мог бы…
– Кажется, я сегодня немного тебя уже спас.
– Мы не об этом говорим…
– И это не время и не место для романтических ссор, - добавил он.
– Мы на грёбаном космическом корабле.
– Просто заткнись и пошли, - сказала она с отвращением.
Уэйд извлёк из своего курса социологии несколько отличных терминов: