Кланькины истории. Vol. 2
Шрифт:
Уже и спать отправились, а Димас все не мог успокоиться. Сусанна же медленно остывала в своем мешке. Точнее, физически остывала, а морально закипала.
– Сталинские репрессии положили начало сильному промышленному государству, мировой державе…
– Снимай штаны! И быстро в мешок! Я околею сейчас!
Все – тишина. Видимо, сильная рука в любых ситуациях – хорошо.
– А с чего тебе
К Кальке сон не шел принципиально. В какой-то момент воцарилась тишина, и у Кланьки появилась редкая возможность насладиться ей. И вот в этой тишине она услышала характерный шорох. И дело совсем не в куче медвежьего дерьма, которую они видели неподалеку. Может быть, это паучок…
– Дэ, ты слышишь звук?
– Да, – проснулся он. Прислушался.
– И чего? – заорала Кланька.
– Робинзона будить? – заорал Дэ.
– Нет, пусть спит! – заорала Кланька.
Проснулась Сусанна.
– Чего орете?
– Слышишь звук?
– Робинзооон! – заорала Сусанна.
Оказывается, тот давно не спал.
– Чего орете? Это ветер.
Но Кланька была воробьем стреляным и ветер бы ни с чем не перепутала…
– Сусанн, а ты шорох слышала? – спросила Кланька утром.
– Нет.
– А чего орала?
– Вам доверилась, дуракам.
– Так идем в ГУЛАГ, – сказал Робинзон.
Холодища, ветер, небо низкое, серое, лужи непроходимые. Колючая проволока. Как люди здесь жили? И заключенные, и охрана… Кастрюли, пилы, посуда – все с тех времен набросано. Казалось бы, обычная помойка в лесу, как мы привыкли. Помойка-то помойка – но не совсем обычная все же.
Начали просыпаться первые кровососущие. Один, величиной с фалангу пальца, приземлился на Кланьку и чуть не раздавил.
– Кто рано встает, тому Бог подает, – прихлопнула она его.
А что же здесь летом происходит? Как выжить?..
– Какой же это был сложный поход для меня, ты не представляешь, – призналась Сусанна. – Я все время мерзла и не могла согреться.
– Да, – Кланька только вздохнула.
Неловко как-то
На следующий
– Робинзон… Неловко-то как, что вот мы к тебе, – бормотал Димас.
– Да, ладно, – благородно отмахивался Робинзон.
Кланька недоумевала.
– Мы, вроде как, денег за это заплатили. Он на наши же деньги нас кормит, за свои же деньги мы у него живем. Или нет?
– Ну, неудобно все равно. У него семья…
– Классные вы парни! Заплатили и неудобно!
– Но столько он сделал для нас! Пойдемте коньяка ему купим хорошего. И еще приплатим, – шептал Димас.
– А ничего, что мы за тур ему отвалили больше, а он даже не пошевелился сдачу дать?
– Он просто не знал, сколько тур стоит. Наверное. И давай мы сапоги ему оставим, сапоги ж хорошие. А то неудобно, – краснел Дэ.
Коньяк, сапоги. Робинзон только пожимал плечами. «Ну, спасибо, если хотите…». Он всем видом показывал, какое одолжение делает своим гостям, отчего чувство вины у Димаса и Дэ усиливалось.
– Робинзон, братишка…
– Да, ладно уж…
Жена Робинзона – женщина добрейшей души! И помыться, и постираться, и чистое белье, и покормить… Но Кланька очень хотела уехать в Куанду.
– Нас пригласили организаторы, написали, что Робинзон нам билеты купит и на пригородный поезд посадит. Я тут оставаться не могу. С вашим чувством вины нам денег на Северобайкальск может не хватить.
– Никаких чувств вины! – отрезал Дэ. Но уехать согласился.
Услышав про пригородные поезда, Робинзон удивился.
– Какие такие поезда? Тут только рабочие ходят, а с ними не договоришься. Если чего вдруг – ссадят вас в тайге, что делать будете? Берите билет до Куанды на тот поезд, в котором вы в Северобайкальск едите.
– А когда ж мы по Куанде погуляем. Нам организаторы написали, что мы можем в рощу сходить за березовым соком.
Конец ознакомительного фрагмента.