Клара Цеткин
Шрифт:
Несколько недель спустя после речи Клары в рейхстаге, в октябре 1932 года, столица Советской страны чествовала известного французского писателя Анри Барбюса по случаю его пребывания в Москве. Союз советских писателей устроил в честь гостя прием. «Переводчик надрывается, — рассказывал Михаил Кольцов, — излагая парижскому гостю суждения москвичей, москвичам — ответы Барбюса. И вдруг в дверях — знакомое, милое лицо. Похудевшая, седая Клара, тяжело опираясь на трость, медленно идет к столу. Ее подхватывают, усаживают, кладут перед ней цветы, радуются ее приходу, изумляются неутомимости… Нет, этого всего мало! Едва передохнув, Клара просит слова, она поднимается — говорить надо стоя! — поднимается и на чудесном французском языке
Последний раз публично Клара выступала в Архангельском — подмосковном санатории, где она жила. Это произошло 8 марта 1933 года, по особенно торжественному и радостному случаю. Советское правительство уже однажды, в 1927 году, высоко почтило великого борца за дело пролетариата: Климент Ефремович Ворошилов прикрепил к ее скромному платью орден Красного Знамени. Теперь, 8 марта, в Международный женский день, она получила еще одну высокую награду: орден Ленина.
Ее мысли возвратились к Копенгагенской конференции, где было решено считать 8 марта Международным женским днем.
Много событий произошло с тех пор — в Германии рабочие не могли похвастаться успехами, а их братья в Советском Союзе достигли всего, чего хотели. В Германии торжествовал фашизм.
Языки пламени, поднявшиеся ввысь из горящего рейхстага, возвестили миру о наступлении эры чудовищных преступлений. Немецкому пролетариату предстояли тяжелые и кровопролитные бои. Но Клара верила в революционную силу рабочих. Они выстоят, они победят — тем более, что теперь они не одиноки: советский народ окажет им помощь.
Последние месяцы своей жизни Клара провела в Архангельском, в санатории под Москвой. Смотря по погоде, она лежала либо в комнате, либо на террасе. Она по-прежнему была неутомима: просила, чтобы ей читали, диктовала статьи. Сама она больше не видела. Как-то с ней даже случилось, что она исписала много страниц, не заметив, что ее «вечная ручка» была без чернил. Друзья должны были сказать ей о бесполезности ее труда. «Я совсем стала плоха», — жаловалась она иногда. Но в часы, когда утихали боли, она снова была бодра и требовала, чтобы ее подробно информировали обо всех политических событиях. Ее память все еще вызывала восхищение. Лежа в постели, она часто для собственного удовольствия читала наизусть отрывки из произведений великих писателей — Гёте, Шекспира, Вольтера — каждого на том языке, на котором он писал. А если из Германии приезжали друзья, то они должны были тотчас же рассказывать, как обстоят дела на родине. Об одном из таких посещений вспоминал ее старый боевой соратник Фриц Геккерт:
«…Когда я пришел, она была занята работой и диктовала. Мне пришлось немного подождать. Но вскоре она велела меня позвать, и едва я успел как следует поздороваться, как должен был сразу же прочесть ее только что законченную работу, все ли в ней верно и хорошо. Речь шла о воззвании для Недели сбора средств в пользу МОПРа… Несколько дополнений, которые были ей предложены, Клара сразу же приняла и, что было для нее характерно, сердечно поблагодарила за советы. Но некоторые замечания она упрямо отклонила как ненужные и нарушающие ход мыслей воззвания… Клара хотела, чтобы то, что она писала и говорила, было бы целостным произведением». Весь свой гнев она обратила на вождей социал-демократии. Она назвала их подлецами и сказала Геккерту: «Преступники, что они делают с немецкими рабочими!»
Однако больше всего тревожилась она о партии. Достаточно ли партия сильна, чтобы устоять против фашистского террора? Думая об этом, она задала Фрицу Геккерту вопрос: «Будете ли вы друг с другом ладить теперь, когда они засадили в тюрьму нашего дорогого Тедди?»
Это заверение совершенно успокоило Клару, но она хотела и должна сама выполнять полезную для дела работу! Тяжелобольная Клара продиктовала воззвание: «Эрнст Тельман с 3 марта 1933 года томится в фашистских застенках!» Этого не должен больше терпеть трудовой народ всего мира. Она требовала свободы для Тельмана и всех заключенных в тюрьмах жертв фашизма. Свою последнюю статью она заключила словами: «Посмотрите на Германию, где умирающий капитализм ищет в фашизме спасения от надвигающейся бури. Фашизм установил режим, зверства которого превзошли даже ужасы средневековья».
Так, в работе, превозмогая слабость и боль, Клара приблизилась к часу своей последней борьбы — смертному часу. 19 июня 1933 года оба сына и невестки стояли у ее постели. Чувствовала ли Клара, что теперь дело шло об «отправке в могилу», как она часто называла свой конец? Она страдала от удушья и жаловалась на недостаток воздуха. Ее вынесли в парк. Здесь ей стало легче дышать, и она захотела опять диктовать. Но у нее не было уже больше сил…
Ночью разразилась сильная гроза. Тяжелая, давящая атмосфера еще более затруднила дыхание Клары. В ее меркнущем сознании воскресло прошлое: она думала о своей самой любимой подруге и вернейшей соратнице, о Розе Люксембург. С ее именем на устах утром 20 июня Клара Цеткин тихо скончалась.
ПОХОРОНЫ
21 июня 19ЗЗ года необозримые толпы народа медленно и торжественно двигались к Колонному залу московского Дома союзов, чтобы проститься с покойной. Более четырехсот тысяч мужчин и женщин хотели еще раз увидеть прекрасное старческое лицо, которое так часто светилось им доброй материнской улыбкой. Со всех концов Советского Союза прибыли делегации, особенно многочисленные из рабочих центров. Вперемежку звучало множество иностранных языков: коммунисты различных стран съехались в Москву, чтобы отдать последний долг великому борцу за социализм.
22 июня 1933 года у изголовья возвышения, на котором находилась урна с прахом Клары Цеткин стояли в почетном карауле члены президиума Исполкома Коминтерна. Немецких коммунистов представлял Фриц Геккерт.
Раздался траурный марш. Товарищи подняли носилки, и процессия двинулась на Красную площадь. Сотни тысяч советских людей и многочисленные иностранные коммунисты в скорбном молчании следовали за прахом Клары Цеткин. Многолетний соратник Клары, японский коммунист [50] , открыл траурный митинг. От имени немецких рабочих Фриц Геккерт произнес прощальную речь. Выступавшая вслед за ним товарищ Крупская сказала замечательные слова о том, что Ленин «любил поговорить с Кларой «по душам». Коммунисты многих стран говорили о боевом духе Клары Цеткин и ее прекрасных качествах подлинной революционерки.
50
Статья Клары Цеткин «II Интернационал у ног «вождя» была начата в Архангельском 18 июня 1933 года. Смерть помешала ее закончить.
Скромно одетая женщина произнесла последние слова приветствия неутомимой поборнице женского равноправия:
— Мы, работницы, пришли сюда, чтобы проводить тебя в твой последний путь… Спи спокойно, дорогая товарищ Клара, мы доведем твое дело до победоносного завершения… Ты показала нам дорогу счастья, дорогу социализма. Мы окажем помощь нашим сестрам, зарубежным работницам. Мы готовы в любую минуту взять винтовки в руки и помочь им в борьбе за дело освобождения рабочего класса… Мы поняли цель твоей многолетней борьбы, мы бесстрашно брались за оружие и шли на фронт. Спи спокойно, дорогая товарищ Клара!