Клара и Крысогон
Шрифт:
— Кровь вы там едва ли увидите. Это не собачьи бои и не петушиные, не травля быка псами. Все происходит быстро. И чисто. Это… — рассерженный ее непонятливостью, он стиснул кулаки. — Присутствовать при этом — привилегия. Трепет, вот что порождает это зрелище в человеке. Благоговение. Оно…
Он глубоко вздохнул, обычного количества воздуха ему явно не доставало, чтобы дать Кларе представление о грандиозности происходящего там.
— …Поразительная демонстрация того, что случается, когда превосходно обученное существо набрасывается на орду вредоносных тварей.
Такой страстности она в его голосе еще не слышала. Впрочем, не важно.
— Дело в том, сэр, что следующий четверг у меня сильно занят.
Он схватил ее упрятанные в перчатки ладони — при всех, на улице, — стиснул их в своих. Глаза его светились чистосердечием.
— Пожалуйста, — произнес он. — Я платил вам шиллинг в неделю лишь для того, чтобы подготовить вас к этому. Не отказывайте мне. Теперь дело только за вами. Это не отнимет у вас больше часа.
— Вы пугаете меня, сэр.
— В таком случае, десять шиллингов.
Клара с трудом сглотнула.
— Ну хорошо, — сказала она.
С того дня Клара много думала о том, как бы ей увильнуть от исполнения данного ею обещания, избежав неприятных последствий.
Можно было бы провести весь четверг, не выходя из дому, — погладить одежду, зашить разорванный лифчик и вообще дать своему телу передышку. Однако откуда ей знать, на что способен пойти обманутый в ожиданиях Крысогон? А вдруг он потом станет подстерегать ее целыми днями?
Поразмыслила она и о том, чтобы попробовать нагло отказаться от своего слова, заявить, что передумала и показать уже обстриженный ноготь. Если он разозлится, она ведь может и на помощь позвать, верно? В последнее время Лондон просто кишел полицейскими, да и доброжелателями всевозможных мастей. Уж, наверное, хоть кто-то из них да придет к ней на помощь. «Этот джентльмен приставал ко мне с непристойными предложениями», — могла жалобно заявить она. Не исключено, впрочем, что и это — мысль не самая умная. Кое-кого из местных полицейских Клара знала в лицо. Если джентльмен (каким бы уродливым и обезображенным он ни был) подаст на нее жалобу, они с великим удовольствием упекут ее в тюрьму.
Можно было бы убить Крысогона, просто-напросто убрать его из своей жизни. Однако Клара не могла не признать, что это слишком уж капитальное средство избавления от боязни оказаться замешанной непонятно во что — реакция, которой можно ожидать скорее от мужчины, чем от женщины. Да и орудий убийства у нее никаких не имелось, даже ножа. Не душить же ей мистера Хитона прямо на улице? Дурь какая-то, непонятно, почему она вообще об этом подумала, разве что нервы себе решила пощекотать.
А можно было бы и просто сбежать, перенести занятия ремеслом в другую часть города. Господи Исусе, стоило отрастить на полдюйма всего один ноготь, и вот она уже собирается расстаться с Сент-Джайлсом, к которому только-только начала привыкать! Нет, и это тоже всего лишь фантазия. Комната, которую она снимала у миссис Портер на Куин-стрит, ей нравилась, на углу Брод-стрит имелась приличная пивная, в которой Клара уже начинала приобретать репутацию девушки чистой, изъянов никаких не имеющей. А была еще мясная лавка Дикки у Семи Углов, в которой она могла съедать столько, сколько душе угодно, — в разумных, конечно, пределах и при условии, что она не станет заговаривать с женой мистера Дикки.
Нет, встретиться с Крысогоном ей все же придется.
Настал четверг, Клара встретилась с Крысогоном на обычном их месте. Не говоря лишних слов, она приноровила свой шаг к его хромой, но скорой поступи, и они бок о бок пошли по Дадли-стрит. На нем было просторное, по колено, пальто, придававшее ему сходство с импресарио. Возможно, импресарио, сошедшим с круга: пальто слегка потратила моль. И Кларе впервые пришло в голову, что благотворитель ее, быть может, не так уж и богат, что деньги, которые он отдавал ей, были ему не так уж и по карману. Она ощутила укол совести и отреагировала на него единственным доступным ей способом.
— Мои десять шиллингов я хочу получить сейчас, — сказала она.
Он на ходу передал ей деньги. Как будто предвидел эту просьбу и держал монеты наготове, в сомкнутой ладони.
Интересно, как они доберутся до Саутуарка? — подумала Клара. Путь отсюда явно не близкий, поскольку ни одной из ее подруг-проституток он не знаком. Может, Крысогон поведет ее туда пешком, или они поедут на омнибусе, точно муж и жена? Мысль о том, что множество самых разных людей будет смотреть на них, полагая, что она и Крысогон связаны близкими отношениями, показалось ей неприятной; и что ей было не развязаться с ним шесть недель назад — перетерлись бы и все, не пришлось бы тогда изображать невесть кого.
— Нам далеко? — спросила она.
Рука Крысогона вздернулась вверх, и Клара съежилась, боясь, что он ударит ее, — но нет, он всего-навсего подзывал кэб.
— Саутуарк, «Отдых путника», — сказал он извозчику.
— Прекрасно, сэр, — отозвался тот. — Интересуетесь особой кадкой, которую там внизу держат, не так ли, сэр?
— Именно так.
— Я тоже имею к этому кой-какое касательство, сэр. Весьма симпатичное зрелище.
Клара и мистер Хитон забрались в экипаж. Похоже, то, что кебмен был осведомлен о репутации «Отдыха путника», мистера Хитона нисколько не удивило. На недолгие мгновения ей явились картины Лондона, неизмеримо более привлекательного, чем представлялось ей и ее товаркам, — города, изучение которого иные обращали в основное свое занятие. Впрочем, вглядываться в эти картины она никакого желания не имела. Похоже, Крысогон надумал специализироваться на показе ей зрелищ, относительно коих она предпочитала хранить неведение.
— Как же я доберусь до дома, когда все закончится?
Крысогон грустно улыбнулся:
— Полагаю, когда все закончится, мы об этом договоримся.
— Но ведь мы с вами живем в разных местах.
— Я отвезу вас домой, потом поеду к себе.
Клара покивала, нисколько услышанным не убежденная. Если она и научилась чему-то, став проституткой, так это тому, что на чужую любезность и щедрость полагаться не следует. Кеб катил и катил вперед, время тянулось, и каждый удар лошадиных копыт по камням мостовой говорил Кларе, что она уезжает все дальше от улиц, которые знала. Если ее ограбят и бросят умирать в темных, неведомых ей местах, десять шиллингов, которые она уложила в карман платья, ничем ей не помогут. Чтобы избавить себя от подобной участи, ей волей-неволей придется поддерживать мир с Крысогоном, быть ему в радость или хотя бы не ссориться с ним. А она между тем не знала, удастся ли им провести вместе все послеполуденные часы — тем более, в обществе крыс и собак, — и ни разу при этом не поругаться.
— Надеюсь, в том, что касается ногтя, мы с вами договорились, — сказал он, отвернув от нее лицо в сумраке экипажа.
— Ногтя, сэр?
— Вам не следует думать о том, чтобы быть со мною помягче. Засуньте его так далеко, как сможет достать ваш палец.
— Я постараюсь, сэр.
— А о том, что можете поранить меня, не думайте.
— Не буду, сэр.
— И не вынимайте его, пока… — Крысогон резко дернул головой, еще сильнее отворачивая лицо от Клары, как если бы он вдруг увидел идущего по улице знакомого. — Пока все не закончится.