Класс отщепенцев. Трилогия
Шрифт:
Тринадцать чужих.
Все было написано на их лицах. Отдельно можно описать выражения лица Тридрилла, которое было возвышенно-циничным. Та мера, когда цинизм из повседневной обыденности превращается в искусство. Вот уж кому точно было плевать на кровь, как на чужую, так и на свою...
– Дорогая, тебе говорили, что ты похожа на орка?
– Проникновенно спросил Тридрилл у Салли. Орки, как и в первый раз, поддерживали решительные меры, но сомнительность комплимента... Впрочем, и так понятно...
– Лучше на орка, чем на эльфа...
– процедила Салли сквозь зубы. На лицах эльфов застыло выражение, информирующее о глубоком безразличии к человеческим судьбам.
– Странно, а вот соотечественник
– хмыкнула Налинна. Не знаем, сколько в этой фразе было невидимых подуровней, понятных лишь двум конкурирующим красавицам, но имелось ввиду то, что Валеку вмешиваться явно не хотелось. Можно даже предположить, что отнюдь не из-за стремления к учебе, а из-за нежелания прерывать столь интересный эксперимент по выживанию уникальной нежити в городских условиях.
***
Группа разделилась. Пожалуй, впервые с момента своей организации... Нет, бывали у них, конечно, разногласия и раньше, да и действовать отщепенцы привыкли по большей части самостоятельно, просто впервые раскол произошел по такому фундаментальному вопросу. В целом, его все-таки можно назвать расколом на осторожных и жаждущих действия, чем на друзей и недругов человечества.
Поэтому неудивительно, что первая антиградобойная экспедиция отправилась в путь тем же вечером. Неудивительно, что собиралась она в путь несколько более поспешно, чем стоило бы, и, как результат, ну совсем неудивительно, что оказавшись под холодным осенним небом, несколько остудившим их пыл, отщепенцы задали себе такой важный вопрос:
– Ну и что мы будем делать дальше?
Вопрос остался без ответа. Как искать Градобоя, никто не знал. Сержи и Валек остались дома, а поиск подобной нежити - не тот фокус, который можно передать за пять минут.
– Может, попробовать найти его по духу крови?
– спросил Друххук у Баргеза.
– Не получится, - орк покачал головой.
– Мы же в городе - тут убивают и на улицах, и в домах, да и у самого Градобоя жертв уже много...Думаю, нас приведет к ближайшей мясной лавке...
– Боюсь, придется мне поработать приманкой...
– выдохнула Салли. Роль и вправду незавидная, но, похоже, другого выхода не было. Разве что сидеть в засаде на том же месте, где они сидели в прошлый раз, но жаждущие действия редко соглашаются ждать.
Девушка решительно тряхнула рыжими кудряшками, поплотнее закуталась в плащ и вышла за пределы маскировочного круга. И тут же осталась одна. Совсем одна, одна-одинешенька, посреди холодной осенней ночи на пустой улице, на которой орудует неуловимая нечисть. Умом она, конечно, понимала, что верные друзья совсем рядом - всего в нескольких шагах, и что все они - вполне умелые маги, которые должны справиться с возможной напастью... Но в голову скорее приходили мысли о том, что Сержи ведь мог и ошибаться... Даже не так - что у него не было полной информации об этих тварях, и что на деле они куда более умны и живучи - недаром же ее до сих пор поймать не могут, хотя в магистрате, вопреки популярным в тавернах байкам, отнюдь не простаки сидят...
Девушка поежилась и медленно побрела сквозь ночной туман, готовя по пути ударное заклинание, чтобы встретить Градобоя во всеоружии...
***
Сержи поежился. Сказать, что утро выдалось неудачным - значит, ничего не сказать... Зато можно утверждать наверняка, что таким злым декан еще не был ни разу. Даже после постановки пьесы... Тогда он все-таки старался сохранить человеческий облик... В буквальном смысле слова.
В этот же раз декан смерчем носился по своему кабинету, потрясая руками и изрыгая проклятия. Сержи отчетливо чувствовал, что его своеобычная броня невозмутимости сейчас разлетится к дьяволу, и еще он чувствовал, что будь деканские проклятья снабжены хоть капелькой маны, несдобровать наследнику эльфийского рода...
– Разнесли!.. На кусочки!.. Достояние!.. Трехсот лет!..
– речь декана приходиться приводить урывками, ибо вербальная часть составляла в ней отнюдь не самую значительную часть...
– Что она там ночью делала?!
– вопрос был явно не риторическим. Декан даже прекратил свои дьявольские пляски и вперил в старосту глаза, пылающие огнем преисподней.
– Понятия не имею...
– Сержи отвечал вполне честно. Он и вправду не знал, что Салли делала в скверике около рыночной площади. Ну, догадывался, конечно, но ведь его спрашивали не об этом. Его спрашивали о том, что она там делала, а откуда Сержи это знать? Может, шнурок завязывала, может, в платок сморкалась... Он не знает...
– Не верю!
– декан опять пошел по новому кругу.
– Тем не менее, я действительно не знаю. У меня нет привычки контролировать местопребывание и род деятельности девушек по ночам...
– А стоило бы!
– декан вновь остановился, чтобы погрозить старосте пальцем.
– Боюсь, это может быть неправильно истолковано, - Сержи продолжал гнуть свою линию.
Ситуация была прескверная. В целом он уже знал, что произошло: Салли применила боевое заклятье на статуе, стоящей в скверике около рыночной площади. Основная проблема была в том, что это была самая обыкновенная статуя... Сержи ее помнил - не самое привлекательное произведение скульпторов, чего уж греха таить... Быть может, изначально скульптор и пытался изобразить крестьянку во время сбора урожая... Ну, вы представляете: дородная дама в традиционном наряде наклоняется, чтобы сжать колосья пшеницы... Благодать! Особенно если скульптору не слишком улыбается работать на крохи, которые отжалел на украшение скверика городской совет. В этом случае только на благодать и следует упирать. Чтобы придирок было поменьше. Придирок было немного: статуя получилась настолько невзрачная, что на нее почти не обращали внимания, да и собирались в скверике не для того, чтобы обсуждать высокое искусство, но это так, к слову.
Трудно сказать, что именно не понравилось Салли... То ли она приняла выплывающую из тумана руку с серпом за тянущийся к ней коготь, то ли традиционно повязанный платок уж больно напоминал рога (что есть - то есть, и это сравнение уже не одну сотню лет эксплуатируется мужиками, жалующимися собутыльникам на свою нелегкую семейную жизнь и тяжесть скалки)... Итог неправильной оценки произведения искусства таков, что оное произведение искусства больше никогда и никем не будет оценено... Совсем. Салли хорошо постаралась, и статую разнесло на мелкие кусочки. Остается только радоваться, что рядом никого не было, иначе к вандализму присоединилось бы еще обвинение в массовых увечьях, а это куда хуже, особенно для мага-студента. А вот дальше...
А дальше, через считанные мгновенья скверик наполнился сотрудниками магического магистрата, будь они неладны. Оные сотрудники как раз дежурили на рыночной площади, а посему им был прекрасно слышен грохот, да и вспышка... Вот и говорите потом, что магистрат бездействует...
Салли мгновенно окружили и блокировали. К счастью, у отщепенцев все-таки хватило ума не пытаться отбить свою товарку у превосходящих сил магистрата, хотя первый порыв у них был именно такой. К счастью также было то, что сотрудники магистрата не стали тщательно проверять площадь на наличие посторонней магии, хотя это уже многое говорит об их профессионализме... Как и то, что почему-то весь отдел, вместо того чтобы рассредоточиться по району, был сконцентрирован в одном месте... В котором, к тому же, никто не смог бы напасть с крыши или из переулка по причине отсутствия оных...