Классические тексты дзэн
Шрифт:
«Бодхидхарма был родом из касты браминов и приходился третьим сыном правителю южной Индии. Обладая живым умом, он достиг несравненных познаний. Получив передачу высшей драгоценности Дхармы, он пробудил в себе «взор познания» Будды, всех живых существ и всех дэвас (Небесных существ – А.М.). Решив помочь жителям Китая, он пересек все моря и поселился в горах Суншань. В ту пору было немного тех, кто признал его. Лишь Даоюй и Хуэйкэ, благодаря зрелости своего сердца, тайно поклонились ему и стремились к его наставлениям. Они следовали за ним в течение шести лет и, в конце концов, достигли просветления. После чего наставник спросил их: «Способны ли вы посвятить свою жизнь Дхарме?» В ответ Хуэйкэ отрубил свою руку, желая доказать свою искренность… В то время двор правителя разрастался с каждым днем, и даже достойные монахи испытывали немалую ревность друг к другу,
«Я пришел сюда, чтобы [проповедовать] Дхарму. И мне удалось передать ее вам, а поэтому мне не имеет больше смысла оставаться здесь – я должен покинуть вас»
Сказав это, он собрал своих учеников и еще раз изложил им основы своего учения. Затем он принял отравленную пищу и вскоре умер… В день его смерти, посланник двора правителя Северной Вэй, Сун Юнь, возвращаясь с запада, пересекал Луковое плато (в районе Памира – А.М.), повстречал [Бодхидхарму], возвращающегося на Запад. Тот сказал ему: «Правитель твоей страны скончался сегодня». [Сун] Юнь поинтересовался судьбой проповеди Наставника Дхармы, тот же ему ответил: «Через сорок лет найдется в Китае последователь Пути, которому будет суждено распространить мое учение». И вот когда ученики Бодхидхармы, услышав рассказ Сун Юня, раскрыли могилу [своего наставника], то обнаружили в ней лишь пустой гроб» [Цит. по: 176, 355–357].
В другом изложении этой знаменитой истории встреча между Сун Юнем и Бодхидхармой произошла через три года после смерти индийского наставника. Сун Юнь обратил внимание, что на ноге Бодхидхармы надета лишь одна сандалия. Чиновник спросил: «Куда Вы направляетесь?». «Иду к Западному Небу», – был ответ. Когда Сун Юнь рассказал эту историю ученикам патриарха, те раскрыли могилу и обнаружили в ней лишь одну сандалию. Заметим, что Сун Юнь – реальное лицо, который был послан императором на поиски буддийских трудов в другие страны, в частности, в Индию, и оставил о своих путешествиях пространные заметки.
История о встрече Бодхидхармы и Сун Юня, вероятно, возникла около 710 г. в одной из чаньских школ, т. е. во время проповеди Пятого патриарха Хунжэня, хотя далеко не очевидно, что именно в его школе она и получила свое рождение.
Эта история распространилась на уровне народных преданий, которые нашли свое отражение в «Хрониках уезда Дэнфэн», т. е. того уезда, где располагается Шаолиньсы. Составление хроник было завершено в 1530 г., хотя большинство записей относятся к более раннему периоду. «Чаньский учитель Дамо во времена правителя царства Лян У-ди из Западных земель (т. е. из Индии – А.М.) переправился на лодке через море и достиг города Цзилиня (т. е. Нанкина – А.М.). В беседе с У-ди он не нашел согласия и поселился под пиками Укунфэн (Укуншань), что в горах Суншань. Просидел лицом к стене девять лет и передал Дхарму Хуэйкэ, после чего скончался. На рубеже правления Вэй и Сун (т. е. VI–X вв.) посланник, направленный в Западные земли, по возвращению повстречал Дамо в Памире, и увидел, что тот нес в руке лишь одну сандалию, а затем стремительно удалился. Вернувшись, чиновник доложил об этом случае, могилу [Дамо] вскрыли и обнаружили там лишь одну сандалию!» [11, 32].
Встреча живого Бодхидхармы с Сун Юнем приобрела в китайской традиции оттенок символической притчи. Не сложно заметить, что поразительный уход Бодхидхармы то ли из физической жизни, то ли просто от людей весьма точным образом воспроизводит не буддийскую, а даосскую концепцию «избавления от трупа» (ши цзяо), т. е. от своего физического тела при сохранении некой духовной субстанции – так дословно говорится о самом Бодхидхарме. Это – известное даосское выражение, означающее, что человек превращается в бессмертного небожителя, становясь независимым от своего физического тела, т. е. «избавляясь от трупа». Здесь ощущается влияние даосских преданий о «смерти без умирания». Абсолютно идентичные истории рассказывали о большинстве даосских магов, причем они совпадают с биографией Бодхидхармы до мельчайших подробностей. Образ Бодхидхармы вообще во многом скопирован с даосских преданий о магах и горных отшельниках, особенно эпизод его жизни в пещере, что не характерно для традиции буддизма.
Необычный, неопределенный характер смерти Бодхидхармы не позволил развиться и культу поклонений его останкам, который, в частности, существует по отношению к мощам Хуэйнэна. Китайская традиция высоко ценила именно «остатки плоти» (жоу), то есть либо пепел от кремации (для чего и возводились многие ступы), либо место захоронения тела. Вещи, оставшиеся от великих проповедников, меньше интересовали их последователей. Сегодня существует по сути две основных легенды об уходе Бодхидхармы, равноправно существующие в умах последователей Чань. По одной из них Первопатриарх «ушел на Запад», по другой «умер, исчезнув», причем первая версия воспроизводит буддийскую традицию преданий, вторая – раннюю даосскую. Тем не менее, существует и могила Бодхидхармы, сохранившаяся и по сей день. Ее можно видеть в горах Сюнэршань (Медвежьего уха) в Хэнани, неподалеку от гор Суншань и Шаолиньского монастыря. В отличие от пещеры, где сидел Бодхидхарма, камня, где отпечаталось его изображение (сегодня он находится в Шаолиньсы) и места, где Хуэйкэ отсек себе руку, могила в горах Сюнэршань не стала местом паломнического поклонения – даже мифологизированное сознание не склонно верить, что там покоятся останки патриарха.
Отсутствие места захоронения и даже большого количества культовых предметов, реально связанных с первым патриархом, вполне укладывается в общую канву его образа – предельно мистичного, неуловимого, непостижимого сознанием. Вместо этого происходит как бы «перенос» поклонений – огромной популярностью начинают пользоваться места, где покоятся останки Шестого патриарха Хуэйнэна в местечке Цаоси, могилы великих монахов монастыря Шаолиньсы, расположенные неподалеку от самого монастыря, называемые из-за многочисленных буддийских ступ «Лесом пагод» (Талинь) и ряд других.
Вообще, обстоятельства смерти Бодхидхармы достаточно загадочны. Версия о его отравлении, смерти, а затем чудесном воскрешении носит явно фольклорный характер и активно поддерживалась самими Чань-буддистами. Значительно более интересна другая версия, сформировавшаяся вне чаньской среды, а поэтому, вероятно, более реально отражающая уход Бодхидхармы из жизни. Первая версия о том, как первопатриарх ушел из жизни, встречается в «Продолжении жизнеописания достойных монахов» (645 г.), причем не в биографии Бодхидхармы, а в разделе, посвященном его ученику Хуэйкэ. Здесь говориться, что Бодхидхарма умер на берегу реки Ло (Лобиньхэ?). Эта местность была известна как место казней, что, в частности, позволило предположить, что Бодхидхарма мог быть казнен во время одного из многочисленных восстаний, которыми был отмечен конец правления династии Вэй [149, 117–121]. Этой же версии о том, что Бодхидхарма умер в 536 г. на берегу Лобиньхэ придерживается и нынешний старший монах Шаолиньсы Юнсинь [171, 1–2].
Итак, Бодхидхарма – это не человек и даже не его мифологическое отражение. Это антропоморфный образ всего чаньского учения, символически воплотившийся в одном человеке.
Логика китайской традиции всегда требует четкой линии преемствования знания для каждой духовной школы, подчеркивая тем самым неугасимость передачи «светильника знания». Но реальные корни китайской традиции дхианы частично покрыты мраком, частично не столь увлекательны и живописны, как того требует китайская традиция. Нужен был единый образ Первопатриарха – яркий, необычный, который сконцентрировал бы в себе все признаки сакральности, и в то же время не отдалил бы Бодхидхарму от профанной реальности, как это в частности произошло с образами Будды и бодисаттв. Сама необычность этого образа – девятилетняя медитация лицом к стене, пересечение моря то ли в соломенной сандалии, то ли на ветке тростника, яростность и необузданность поведения – были призваны лишь подчеркнуть святость, абсолютную сакральность, в общем-то, земного образа, поскольку других признаков святости кроме необычности и чудесности поведения, китайская традиция не знала. Итак, Бодхидхарма должен был очевидным образом отличаться от других проповедников – сама традиция требовала от него «непохожести на других». Таким образом, миф о Бодхидхарме ковался по традиционным меркам китайского канона святости.
Тайна «Пути Бодхидхармы»
В чем заключалось раннее учение о созерцании, которое передавал Бодхидхарма? В общем плане на этот вопрос ответить не сложно, поскольку Бодхидхарма был одним из проповедников традиции Ланкаватары, которая сегодня хорошо изучена и в основном опирается на «учение о сердце» (синь), изначальная чистота которого и есть состояние «буддовости» (фо син). Значительно менее известно, какие же конкретные методы передавал Бодхидхарма и другие индийские проповедники того времени.