Классициум (сборник)
Шрифт:
[Считай запах] – обратился я к Вахлаку.
[Уже сделал] – был короткий ответ.
– Он его на базе геологов подобрал, – Гумилев прикоснулся к матовому обтекателю турборатора. Я ему говорю: «Зачем реанимировал это старье? Закажи новую машину. Академия поможет». А он в ответ знаете что? Меня, мол, тоже реанимировали. Чего же нового не сделали?
Максим обожал машины. В Сорренто, где мы жили, их почти не было. В сезон, когда европейцы тянулись к морю, случалось, что какой-нибудь богач приезжал на личном авто. Горожане ходили посмотреть
Интересно, что бы сказал сын, увидев аппарат, способный стелиться над землей без всяких колес? Я представил себе Макса, каким тот был в Италии. Высокий, плечистый, в светлой тенниске и свободных белых брюках. Вот он подходит к турборатору, одним плавным движением запрыгивает на водительское сиденье… Нет-нет. Довольно бередить себя. Я стряхнул наваждение. Поднял глаза на Гумилева. Тот был удивлен затянувшейся паузой, но деликатно молчал, ожидая моего решения.
– Машина еще не остыла. Вы пытались искать его своими силами? – наконец спросил я.
– От вас ничего не скроешь, – ученый улыбнулся. – Впрочем, это очевидно, не так ли? Да, мы искали его, но не нашли. Это весьма странно. Ведь на равнине практически неограниченный обзор.
– Вам встречались всадники?
– Всадники? Откуда? Насколько мне известно, лошадей на Марс еще не доставляли.
– Я имел в виду аборигенов.
– У местных жителей нет домашних животных. Они ведут примитивную жизнь. Селятся общинами вдоль каналов, охотятся, выращивают водяные баклажаны. Уровень пассионарности здешнего социума крайне низок. В сущности – они вымирают. А ведь некогда это была великая раса. Мы пытаемся понять причину регресса. Однако пока не преуспели.
В ответ я развернул перед ним запись, сделанную Вахлаком во время нашего спуска. В солидарности открылось окно и на несколько минут мы вновь очутились на скальном уступе.
Гумилев был очень удивлен. Долго рассматривал изображение.
– Возможно, это марсиане из-за горы, – наконец сказал он, – у нас есть информация, что там сохранились руины городов. Похоже, горожане более развиты, чем здешнее население. Вы думаете, они могли забрать Казимира?
– Понятия не имею. Вы лучше знаете местные условия.
– Нам ни с чем подобным сталкиваться до сих пор не доводилось, – в темных глазах ученого не было страха, только растерянность и легкая тень тревоги.
Вечер и в самом деле начался внезапно. Кажется, еще минуту назад непривычно маленький белый шарик солнца висел высоко над горизонтом и вот он уже порозовел, точно райское яблочко, и принялся стремительно падать за край марсианской пустоши. Апельсиновые небеса на некоторое время приобрели фиолетовый оттенок.
Гумилев проводил нас до входа в лагерь.
– Вам что-нибудь еще нужно с собой? – наконец спросил он, не дождавшись от меня никаких реплик.
– У вас есть какое-нибудь оружие? – Я знал, на многое рассчитывать не приходится. Но чем черт не шутит?
– Нет. Академия наложила запрет на использование боевого и охотничьего оружия, – подтвердил мои опасения этнограф.
– А если на вас нападут?
– Туземцы? Не смешите. Они не отходят от каналов. Кроме того, этот сектор космоса патрулирует крейсер «Тихий Дон». На борту, насколько мне известно, расквартирован казачий корпус.
Я представил себе, как нисходят на марсианскую равнину лихие усачи в бронированных мундирах, и мне отчего-то стало не по себе.
– Неужели у вас совсем ничего нет?
– На базе имеется генератор вещества и материал для создания нескольких излучателей. Однако для того, чтобы запустить процесс синтеза, необходимы очень веские причины, – видно было, что Гумилев искренне хочет помочь мне, но не знает, как. – Поймите меня правильно – мы мирная научная экспедиция.
– Что ж. В таком случае позвольте откланяться.
– Постойте! Вот, возьмите! – Гумилев стоял на краю солидарности. Его одевало лучами полдневное солнце. Мы же с Вахлаком уже успели шагнуть в марсианский сумрак. Историк сунул руку за пазуху и достал оттуда сгусток неяркого света. Взялся обеими руками и разломил светящийся клубок, точно краюху хлеба. Одну половину протянул мне. На мгновение мне почудилось, будто нас разделяет пропасть и мне никак не дотянуться до Гумилева. Однако наши руки всё же встретились. В ладонь ткнулся теплый шарик. Точно птенца взял.
– Это копия Карины, она знает о Марсе всё, что знаю я, – пояснил Гумилев.
– Ваша химера-ассистент? – Широкий жест. В том, другом мире ученые, подобно сказочным драконам, охраняли сокровищницы своих мыслей. Здесь же видный специалист легко делился с первым встречным накопленными знаниями.
– Я сформировал ее по образу давней знакомой. Мы были близки когда-то, – Гумилев тепло улыбнулся. – Карина может переводить для вас с языка туземцев.
– Вы настолько продвинулись в своих исследованиях? – удивился я.
– И да, и нет. Здешний язык очень примитивен и имеет мало общего с настоящей марсианской словесностью. Он не дает никакой дополнительной информации, кроме необходимой. Письменности у туземцев нет, так что древние тексты нам, увы, недоступны.
Когда мы отошли на порядочное расстояние, я оглянулся. База АН – конус яркого света посреди темной равнины, показалась мне маленькой и беззащитной.
Глава 2
Великое осквернение