Классик (Городское фэнтези)
Шрифт:
А вот некоторые выводы врач вносить в карточку не стал. Во-первых, смутило его наличие характерных повреждений костяшек пальцев, свойственных профессиональным боксерам. И самое главное, испытуемый выказал явно положительные реакции на вопросы, касающиеся целой группы вопросов, военно-прикладного характера. Все это очень настораживало, однако врач, которому вовсе не улыбалось самому выступать в роли опрашиваемого, а в случае чего и допрашиваемого, счел уместным вспомнить старую пословицу, "Спокойней спит, не знающий чужих тайн".
Эти выводы настолько трудно доказываются, что никто не сможет попенять ему за невнимательность.
Сам же Алекс, смирившись с отсутствием воспоминаний, радовался жизни. Он заново открывал для себя вкус мороженого, запахи цветов и аромат духов, которыми пользовались его сиделки. Замечая,
Зима на юге Франции время совершенно бестолковое. Однообразие поникшей природы. Ветер, пасмурное, словно завешенное покрывалом низкое небо. Но уже в середине февраля появляются первые признаки весны, порывы ветра уже не гонят в тепло домов и гулять все приятней и веселей. Он пристрастился к пробежкам по больничному парку. Недорогие кроссовки и спортивный костюм, вот и все что нужно, для того чтобы почувствовать себя счастливым. Он мог бежать бесконечно долго. А разминка постепенно все более усложнялась. Алекс легко изобретал новые упражнения, и движения. Хорошо, еще, что занятия свои он проводил далеко в зарослях дубовой рощи. Потому как, случайному зеваке окажись он знатоком, стало бы весьма любопытно, откуда забывчивый больной так хорошо и точно знает методику подготовки французского спецназа. Однако на его удачу наблюдать за ним было некому, и он спокойно тренировался до седьмого пота. Ощущая ни с чем несравнимое удовольствие от слаженной работы хорошо разогретых мышц и сухожилий.
Но вот закончился и февраль. Закон, не разрешающий выписывать бездомных в зимнее время был соблюден, и руководство клиники, оформив Алексу Гостену временное удостоверение, простилось с необычным пациентом. Больше всех от его выписки расстроилась прелестная сиделка, тогда как психолог вздохнул с облегчением.
Алекс получил, небольшую сумму денег, а также теплую куртку, подаренную благодарной медсестрой.
Пешеход брел по тротуару, с интересом разглядывая, маленькие, словно сошедшие с картин старых художников домики, мчащиеся по дороге автомобили, блестящие лаком, и ему совершенно не интересно было надрываться, выясняя, кто он и что с ним случилось. Возможно, я ходил в эту школу? — бросил он взгляд на степенно вышагивающих учеников в форменных курточках, — а может, и нет. Ну и что. Если судьбе будет угодно, вспомню. А нет, будем считать, так и нужно. Его больше волновал вопрос куда отправиться и где провести ночь. В маленьком городке никто меня на работу не примет сообразил он. "Консерватизм и недоверчивость бретонцев известна всем. Нужно подаваться в Париж. К де Тревилю. — Усмехнулся он смутному образу. Откуда это? Ладно, потом. А вот в Париж, это идея". Путешественник спросил, где находиться вокзал, и уже через час сидел в салоне рейсового автобуса следующего через пол Франции в столицу. Хорошо, что не Сибири, — мелькнуло у него странное слово. Сибирь? Это кажется, в России припомнил он". Учитывая, сколько передач, пришлось просмотреть в последние недели, неудивительно, что все смешалось". — Покачал головой он, и откинулся в мягкое кресло, плавно погружаясь в сон.
Огромный, комфортабельный автобус прибыл в Париж на второй день. Расправив затекшие от долгого сидения ноги, пассажир вышел на перрон и осмотрелся. После тишины и покоя маленького городка мегаполис оглушил. Суета парижан, гудки толпящихся в пробках машин, стекло и бетон небоскребов, соседствующих со старинными постройками из красного кирпича. Обилие разноцветной рекламы.
Алекс тряхнул головой, прогоняя наваждение, и двинулся по улицы уворачиваясь от встречных. Прежде всего, работа и ночлег. — Пришла в голову здравая мысль. Он пересчитал оставшиеся евро, вздохнул и присел за столик маленького кафе. Хозяин, несмотря на ночные заморозки уже выставил почти на самый тротуар пластиковые столы и стулья. Отделенный от снующих горожан только невысокими столбиками с натянутой лентой гость столицы заказал чашку кофе и достал прихваченную на автостанции газету. Найдя раздел вакансий, просмотрел и задумался. Чутье подсказало провинциалу, что ни в корпорациях, ни в фирмах недвижимости найти работу человеку с его документами, а главное с дырявой памятью не светит. Остается сфера услуг. Но и тут свои нюансы. Мыть полы и посуду, ему не улыбалось. Может на стройку? — мелькнула сомнительная идея. Однако ответ не утешил. Все высококвалифицированные места наверняка заняты, а на подсобных работах здесь полно арабов и выходцев из юго-восточной Азии. Куда ни кинь везде клин. — Всплыло дико звучащее словосочетание. Это еще что за абракадабра удивился Алекс, тем не менее, понимая, что фраза означает полное фиаско. Официант поставил чашку и замер, ожидая, не закажет ли здоровяк еще что-нибудь. Скажите месье, вдруг спросил посетитель. Куда в Париже может устроиться провинциал, потерявший документы, и частично память.
Гарсон, глянул на мужчину, понимающе ухмыльнулся. — С вашими габаритами, наверное, лучше всего идти в легион. Они и документы не спрашивают, и жильем обеспечивают.
Алекс недоуменно замер. — Легион? Вы имеете в виду…, он замер, не желая показывать неосведомленность.
— Ну да Иностранный легион. Вон их вывеска. — Кивнул официант на выставленный в витрине офиса, расположенного напротив кафе, плакат.
Их местный представитель у нас часто бывает, он мне, наверное, с полсотни брошюр надарил. Я вам покажу. — Проникся расположением к незнакомцу проныра официант. Его к тому же грела мысль при случае похвастать постоянному клиенту, что он тоже делает рекламу его ведомству.
Пробежав глазами красочный буклет, Алекс отложил его в сторону. "Что-то не манит меня эта сомнительная романтика африканских джунглей". — Признался он себе.
Лучше попробовать что-нибудь более мирное. Поблагодарив доброхота, рассчитался и пошел дальше. Постепенно чистота и краски центральных авеню сменились более затрапезным пейзажем. Помятые ящики для мусора, облезшая краска на фасадах. Весенний день с ярким солнечным светом незаметно перешел в прохладный вечер. Стемнело. Редкие фонари отбрасывали пятна света, освещая небольшие пятачки, остальное пространство улица погрузилось в сумрак. Однако это не Рио де Жанейро выплыло из глубины затянутой пеленой памяти сравнение. Он остановился и огляделся. Местечко так себе вынужден был признаться себе путешественник. Пойду-ка я назад.
Однако вернуться в центр не удалось. Из-за угла, четырехэтажного здания, выполз автомобиль. Выкрашенный в диковинный оранжево перламутровый цвет, он прыгал на рессорах и извергал рев совершенно непотребного по содержанию речитатива. Автокрокодил подполз к озирающемуся одиночке и встал, продолжая, однако, подпрыгивать. Эй, сладенький. — Высунулась из будки черная как гуталин, курчавая морда. — Ищешь? Клуб "Голубая устрица"? Мы тебе можем помочь. Африканец зашелся в диком хохоте. Клубы вонючего дыма из салона автомобиля наводили на мысль о пожаре, но аборигена это явно не тревожило. — Чего ты молчишь? Внезапно поменяв настроение, вызверился пассажир.
Или язык стер? — Ржание поддержавших непонятную остроту спутников перекрыло даже вопли электронного агрегата.
Алекс, сообразив, что дело пахнет керосином, развернулся и торопливо двинулся в обратную сторону.
— Э, нет приятель, — донесся голос шутника, — так просто отсюда не уйти. Автомобиль в два счета догнал беглеца и перегородил ему дорогу. Двери машины распахнулись, выпустив уже совсем неприличное облако с запахом горелой тряпки, и четверых здоровяков похожих на первого как братья.
Агрессивность их намерений вызвала у Алекса приступ внезапного страха. Он замер, переводя взгляд с одного громилы на другого, и лихорадочно пытался сообразить, что ему предпринять. Видя, что жертва полностью деморализована, остряк потянул лилово блеснувшую фиолетовыми ногтями руку к браслету часов.
Внезапно ладонь чужака накрыла кисть мародера. Бросок. Исполнив невероятное по амплитуде вращательное движение, представитель слаборазвитого континента сверкнул подошвами белоснежных кроссовок и со всего маха воткнулся кудрявым затылком в асфальт. Треск, словно лопнул перезрелый арбуз, недвусмысленно сообщил о жесткости приземления, однако спутников летуна его кульбит не остановил. Не в силах изменить, десятки раз отработанный сценарий, они бросились на строптивца.