Классика зловещей луны
Шрифт:
Запнулся. Припомнил сравнение «чудесного мира» с балаганом.
– …в этом театре.
Карина слушала с полуулыбкой, прямо, не моргая. Лицо показывало исключительное внимание. Ждала продолжения. Пришлось сказать:
– А ты самый интересный и лучший человек.
Замолчал.
Карина придвинула к себе стопку листов:
– Красиво говоришь. Эдуард верно заметил, будто тосты. Не обижайся, он в хорошем смысле. Завидовал. Сам не умеет выразить мысль в краткую форму, вечно повторяет разными словами одно и то же.
Жека понял, Карина заговорила об Эдуарде, чтоб оттолкнуться подальше от
2
Пока Карина просматривала записи, он неотрывно разглядывал её лицо.
«Она специально оделась так по-простому.
– Поразила мысль.
– Понимала, что в своих секси нарядах она неприступна, как силовое поле фантастической планеты. Теперь же я могу смотреть ей в глаза, а не в вырез платья. Не, ну, в глаза-то и раньше смотрел, но на сиськи скатывался. И сейчас прилагал усилия, чтоб не таращится на свитер.»
Жека пощупал бока старого чайника. Остыл. Долил воды и поставил на старую плитку. Газовые винтили крутились туго, непонятно в какую сторону. Обернулся. Карина отложила несколько листочков отдельно:
– Я ещё потом почитаю, окей? Очень понравилось одна вещь.
Жека подошёл к ней и посмотрел в листок:
– О! Удивительно! И мне нравится! Я рад, что мысли совпали.
– Да, да, отличное настроение! Особенно, луна и многоэтажка, балкон…
– Вот, вот!
– перебивал Жека.
– Она же там в таком прозрачном выходит, ветер дует, всё синее-синее…
– Ага!
– перебивала Карина.
– Я прям вижу. Город глубокой ночью, знаешь, огней мало, ещё и спальный район…
– Что-то типа Орбиты.
– Или Самал, где высотки. А вдали, в ночной лунной синеве горы видно. Время года не лето…
– Именно так!
– восторженно дополнял Евгений.
– Именно, что не лето! Как ты догадалась, я не описывал погоду.
– Почему-то сразу представила, что осень, холодно, дрожь чувствуется через экран…
– Она же студентка!
– Догадался Жека.
– Вот мы оба подсознательно представили, что осень. Не летом же она в университет ходит.
Оба рассмеялись подмеченному факту.
– А как ты представлял луну? Какая она? Приветливая, загадочная,
– Она будет такая, знаешь, зловещая.
Карина задумчиво повторила:
– Зловещая… Да такая и должна быть. Предвещающая что-то.
Карина будто вздрогнула.
– Предвещающая? О чём?
– Ну, уж не знаю.
– Придумай. Я отчётливо вижу сцену, выхода на балкон. Красочно. Вижу, как камера будет работать. Яношу понравится. Значит, балкон, она вышла, поёжилась, а камера и зритель соответственно, должна облететь её и ринутся вниз, знаешь так резко перевалится через перила и вни-и-и-из.
Карина ладошкой показала пикирующую с высоты многоэтажки воображаемую камеру. Жека следил за её длинными пальчиками с изумительно ровными лакированными ногтями.
– А знаешь Женя, как я боюсь летать? Не представляешь! Я иду по трапу, а ноги подгибаются. В животе крутить начинает.
Евгений припомнил, пугливое биение сердца, когда самолёт отрывается от земли и уносится в узкое, как гроб, пространство между космосом и землёй. Храбро ответил:
– Ни капли не боюсь. Даже прикольно, как аттракцион.
– А ещё знаешь что?
– Что?
– Твои записи навеяли. Скоро закончим ремонт и нужно дать кинотеатру название. Без названия остаётся незавершённость.
– Да.
– А что если так и назвать «Луна»? Коротко и красиво.
Общее дело разрушило неловкость общения. Оба повеселели, расшалились. Потекла лёгкая непринуждённая беседа. Жека рассказал, почему любит зелёный чай и несколько способов заварки в специальных приспособлениях. Карина слушала и удивлялась. Обсудили модный чай пуэр. Жека вселил в Карину мысль, что надо обязательно попробовать. Он ждал, что и она расскажет что-то, но она предпочитала слушать.
– Карина, можно спросить? Ты девушка не простая…
– Да ну, самая простая.
– В смысле, ты не бедная. Что это за место? Что за странная квартира.
Карина задорно хихикнула:
– Понимаю вопрос. Это моя квартира. Старая и проклятая.
– Проклятая?
Карина встала из-за стола и поманила Жеку в комнату.
Покосившаяся люстра осветила зал. Из трёх лампочек светили только две. Ни темно, ни ярко. Серо. Призрачное освещение зыбких предметов. Неясные тени, невыразительный свет. В прошлое посещение он видел мельком шкаф, книги, ковёр, теперь жадно вглядывался в обстановку.
Продавленный диван на фоне ковра. Напротив старый телевизор. Пластик вокруг кнопок стёрся от употребления. На диване лежал пульт, крышечка отсутствовала, виднелись смятые батарейки. Жека вспомнил поверье: севшие батарейки обстучать молотком и в них появится ещё немного энергии. Над телевизором на стене пейзаж. Красный закат. Краски яркие, неестественные, в мазках чувствуется кисть дилетанта. Возле висит знакомый фотопортрет мужчины в водолазке. Он прищурился и дружелюбно косился на Евгения. На журнальном столике старомодный стакан в подстаканнике, артефакт из параллельной вселенной. На подоконнике цветы в горшках. Не засохшие, значит их регулярно поливают. Тихо, странно. Напоминает первое посещение кинотеатра.
Карина села на диван:
– Самая настоящая проклятая квартира. Сколько проклятий я высказала в эти старые стены.
Евгений присел рядом и слушал.
– Ты же понял, что здесь я выросла. Вон там, за дверью моя комната. Пошли, посмотрим.
Затаив дыхание, проследовал за ней. Будто в сказке ему показывают маленький мир спрятанный за дверцей шкафа.
3
В её комнате, как и на кухне, у лампы зелёный абажур. Кровать, возле неё стол с другой лампой, стул с мягким сиденьем. Шкаф с зеркалом в полный рост. Над кроватью плакаты. На одном жизнерадостно сбивались кучкой «Бакстрит Бойс», на другом неизвестная Евгению певица или актриса. Обыденно, скучно, заурядно. Устойчивый запах давно не проветриваемого пыльного помещения.