Классика зловещей луны
Шрифт:
Однажды Эдуард как бы невзначай достал паспорт и громко спросил прораба, толстого, солидного мужчину:
– Скажи, а ты вот в Исландии бывал?
– В Эстонии был, а так нет.
– Я вот в Исландию еду, - продолжал Эдуард. Прораб не ответил. Матюгнулся и побежал давать пинков рабочим, сделавшим что-то не так.
– В Исландию, говорю, еду.
– Эдуард повернулся к Жеке.
– Впервые буду в Европе. Исландия удивительное государство. Посмотреть фотографии - там туман, озёра, холмы и вулканы. А люди при этом темпераментные. Горячие даже, как фьорды. Хм, или не фьорды? Знаете, такие источники из земли
Невозможно понять, он всерьёз или издевается. За время знакомства вполне изучил характер и понял, что дяденька не так прост, как прикидывается.
– Гейзеры?
– О, точно, молодой человек! Гейзеры. Старею, память слабеет. Пятьдесят пять лет немало, немало.
– Я думал старше, - не удержался от колкости Жека.
И вдруг ему стало стыдно. Внезапная близость с Кариной сделали самоуверенного парня чувствительным. Он стал более жалостливым. В обеденный перерыв он смотрел, как таджики варят еду в обугленном ведре на костре: закинули туда пачку макарон, настругали моркови и других овощей, нарезали большими ломтями хлеб и уселись вокруг. Тот, который считался за повара иногда вставал и мешал варево куском чистой арматурины. В этот день Жека распорядился привозить на стройку комплексные обеды из столовой. Расходы увеличивались, но рядом нет Нелли, которая ущипнёт и прошипит: «Сдурел? Чем больше ты платишь им, тем меньше получишь от меня».
– Извините, Эдуард, я пошутил.
– Доживёте до моего возраста, каждую шутку будете воспринимать сердцем.
– А давайте вместе починим телевизор?
– предложил Жека.
– Представляете, Карина приезжает, а мы ей показываем аппарат. Когда она вернётся?
– Ну, думаю… - Эдуард спохватился.
– Думаю скоро. Скоро вернётся.
Эдуард принёс из дома деревянный ящик с инструментами и один из вечеров мужчины посвятили «Горизонту». Работал в основном Эдуард. Жека стоял рядом, подавал инструменты и фотографировал на сотку интересные внутренности телевизора.
Эдуард рассказал несколько историй из прошлого. Оказывается вначале учился на журналиста, но был отчислен из института за какую-то тёмную история связанную с распространением контрабандных пластинок западных рок-групп. Эдуард напирал на то, что он боролся с коммунистической системой, пытался открыть подавленному русскому народу прекрасный мир западных ценностей. Но Жека понял, что тот попросту барыжничал, за что и попал под суд. Тюрьмы он избежал. Эпоха перестройки относилась с гуманностью к мошенникам. Эдуард окончательно принял диссидентскую веру, плюс настали лихие времена, разрешили пороть чепуху и воплощать литературные фантазии в виде исторических исследований преступлений коммунизма. Он таки стал журналистом. Писал разгромные статьи, кого-то клеймил, кого-то оправдывал. Будучи с какой-то родственной стороны отчасти евреем, (больше по слухам, чем документально) пылко боролся с антисемитизмом. Принимая во внимание вздорный характер борца, он скорее всего занимался разжиганием ненависти.
Вплоть до двухтысячных годов Эдуард старел и писал в оппозиционных изданиях. Иной раз одно из них закрывали, переходил в следующее. Пока не закрыли все. С появлением интернета люди перестали читать газеты, тем более оппозиционные. Эдуард перешёл работать корректором в развлекательный журнал.
Давно Евгений не выслушивал речь полную
– Зачем вам политика?
Эдуард вылез из корпуса телевизора, куда погрузился наполовину:
– Как зачем? Ты что? Эти гады в правительстве не дают народу жить. Грабят ресурсы.
– Как олигархический муж Карины?
Эдуард только махнул рукой и полез обратно. Продолжал бубнить про то, что Карина это другое и не имеет отношения к предмету разговора.
В этот вечер телевизор не заработал. Лопнули какие-то конденсаторы, Эдуард пообещал поискать старые детали на базаре:
– Ушла эпоха, памятники остались.
Помолчал и торжественно брякнул:
– А голуби так же смело гадят на бронзовые головы.
2
Следующий этап возрождения кинотеатра - приобретение и установка мощного проектора и аудиосистемы. Задача технически непростая и интересная. Евгений договорился с поставщиками, осталось оплатить. И тут позвонила Нелли.
Она проигнорировала все вопросы о местонахождении и сроках возвращения. Сухо пояснила, что контролирует ситуацию, так что пора завершать сделку.
– Да, свою долю ты получишь послезавтра, в семь вечера, там же в «Метрополе».
– Ты придёшь?
– До свиданья, не скучай.
И положила трубку.
Эдуард починил телевизор. С гордостью показывал возрождённый аппарат прорабу и таджикам. Переключал каналы, крутил ручки. «Маладес, маладес» - похвалили таджики и разбрелись по стройке.
Евгений приехал в кафе сильно раньше семи часов. В нетерпении пил кофе и взглядывал на каждого вошедшего. Пятница, вечер, посетителей много. Дверь поминутно открывалась, в кафе заходили нарядные пары, модно одетые женщины с красивыми сумочками и настороженным взглядом. Вырвавшийся на волю офисный планктон выделялся радостным смехом и частыми звонками. Кто-то кого-то звал, спрашивал «чтотыгде», интересовался во сколько куда подъехать.
Тем неожиданней появление Рината. В чёрном пальто, в мятых гармошкой сапогах с железными пряжками, в надвинутой на глаза чёрной шапке он антипротон в хороводе преуспевающих молекул. Жека забыл сделать вид, что не заметил его. Ринат не спеша подошёл. Чёрные длинные волосы выбивались из шерстяной шапки и ложились на лицо слипшимися прядями. Как всегда при виде Жеки, лицо выражало брезгливое неудовольствие. Он неприветливо кивнул головой и сел напротив. Не отвечая на вежливое приветствие вынул из кармана конверт и положил перед Жекой.
– От Нелли?
– Да. Пересчитай.
– Но как? Почему ты, ты…
– Я не знаю ничего. Сказали передать конверт. На ощупь - там деньги, да? Вот и пересчитай. А я пойду.
Ринат решительно выражал неприязнь к конкуренту.
Жека не сдавался:
– А кто попросил?
– Кто надо.
– Где она?
– Кто?
– Сам знаешь.
– Понятия не имею.
Ринат издевался. Было ясно, что не расскажет, а если настаивать, будет грубить. А то и в драку кинется.