Шрифт:
Наталия Белостоцкая (Публий Овидий Назон)
Наталия Белостоцкая
Инженер-авиастроитель, поэт, философ, Наталия Фёдоровна родилась на Севере – в Мурманске, на берегах студеного Баренцева моря, где она с отличием окончила школу, после чего училась в Ленинградском институте авиационного приборостроения. Защитив на отлично диплом авиационного инженера-механика в ЛИАПе, трудилась на Ленинградском авиационном заводе.
Писать стихи начала с 1999 года и за это время сумела подняться от уровня обычного бытового стиха до создания произведений философского содержания. Значительное место в творчестве Наталии Белостоцкой занимают мифы, легенды, притчи, сказки, басни. Является победителем многочисленных поэтических конкурсов.
Более подробно с творчеством автора можно познакомиться в интернете – https://stihi.ru/avtor/belost.
Пандора
По мотивам одноимённого древнегреческого мифа
– Ах, что за несносный титан Прометей?!Он сделал немало добра для людей, —Так боги Олимпа вели разговор,Как будто судили, —Титан этот – вор!Забрал он с Олимпа огонь, не спросивНа то разрешенья богов… Горделив!– Известно Олимпу, не мне одному,Что чтению, счёту и даже письмуТитан научил этих слабых людей, —Решился сказать юный бог Гименей.– Ах, боги! Поверьте, всё это – не важно…Другое скажу: на земле может каждыйИз недр добывать в самородках металл,Его превращая и в плуг, и в кинжал,И даже в монеты для разных торгов! —Взял слово Гермес на Олимпе богов.– Назло нам людей научил он ремёслам,Чтоб жизнь на земле стала яркой и пёстрой,И сеять зерно, и поля боронить,Учил Прометей смертных радостно жить.Неужто возможно?! Утешь, Зевс, Олимп! —Сказал Аполлон, будто спел сладкий гимн.– Олимп! С нами Сила, и Власть, и Закон!Титан добродетельный просто смешон:Гефест приковал Прометея к скале,Кто вспомнит о нём в этот час на земле?А людям простым до скалы не дойти,Не то чтоб титана от муки спасти…Но, други мои, только эти людишкиХоть смертны, но счастливы всё-таки слишком:Почти не болеют, не стонут, в печалиУвидеть раз в год человека едва лиВозможно – увяла ветвь зла…– Решенье проблемы я, боги, нашла, —Сказала богиня (жена Зевса) Гера, —Мы счастье вернём на Олимп, смертным верыДостаточно будет – в ней сила богов! —Внимал ей Олимп. – Ну а план мой таков:Когда Зевс всё зло закупорил в кувшине,Он стал наблюдать с олимпийской вершиныЗа жизнью людской, просветлённой и чинной,Что стало для действий реальных причиной:Кувшин, опустив в олимпийский сундук,В дар людям принёс, словно искренний друг.А честный титан Прометей благородный,В ответе за жизнь всех людей и народовСчитая себя, смертных так остерёг:– Вы бойтесь даров! Чем Олимп вам помог?!Дары не вскрывайте, оставьте как есть.Поверьте, что боги способны на месть.И, чтобы пресечь намерения вскрыть,Сундук этот в доме брат станет хранить.Но брат Прометея умом недалёк,Доверчив, а главное – он одинок…Подумайте, боги… под стать АфродитеМы девушку «слепим», и… сердце разбитоУ брата… А хитрые речи, свою лицемерностьОна обратит в пыл и мнимую верностьИ брата титана пленит сладострастьем,Чтоб вскрыть и сундук, и кувшин, где несчастья.Что скажете вы: олимпийцы, мой Зевс?!– Да, истину молвишь: все беды от дев,Согласен! – изрёк Зевс. – А вы, олимпийцы?– Приказывай, Зевс! Всё должно получиться!– Она принесёт людям беды и слёзы,И зло прорастёт, как шипы дикой розы, —Злорадствовал Зевс. – Справедлива затея.Ишь, люди живут на земле, не болея!За дело, Олимп! – …И руками ГефестаИз смеси земли и воды, как из теста,Она появилась на радость богам.– Я ей красоту бесподобную дам, —Сказала богиня любви Афродита, —Для женщин земных красота как защитаОт грубости, хамства, пред ней все немеют:Обидеть красавицу вряд ли посмеют…Из слов обольстительно-лживую смесьЕй дал, как микстуру, лукавый Гермес.И многие боги вносили свой вкладВ создание девы. Прекрасный нарядСоткала богиня Афина Паллада.– Девица для смертных не зло, а награда! —С ухмылкой сказал Посейдон о твореньи. —А явится к людям она в день затменья…– Готово творенье! О боги, коль скороМы все потрудились на благо – ПандоройУместно назвать этот дар для людей, —Сказал Зевс, довольный затеей своей…В назначенный день и в назначенном местеПандора явилась титану невестой.И брат Прометея, забыв осторожность,Влюбился в неё и, не зная, что ложнойБывает любовь, стал от чувств сам не свой,Её в дом привёл, называя женой.Пандора играла в любовь и словами,Желая исполнить свой долг пред богами.Узнав, где сундук, ночью, словно воровка,Пандора вскрывает уверенно, ловкоЗамок сундука – там заветный сосуд…Доволен Олимп: «Не напрасен наш труд!До цели осталось всего лишь мгновенье…»И вскрыт был кувшин осторожным движеньем.И вмиг чем Пандора была – снова в грязьОна превратилась, ни с кем не простясь…Титан, подбежав к сундуку, обомлел:– Ох, зло разлетелось! Но брат мне велелДары охранять! Не послушал я брата…Ох, горе, мне горе! А людям – расплата…Увидел титан, как за скопищем бедНадежда людская летела во след.Отпущено зло, и летает свободноНад грешной землёй, и творит что угодно:То в омут ведёт, то направит к обрывуНесчастных людей в смертоносных порывах.Болезни, несчастья (увы) бессловесны…И люди не знают, когда в дом «невестой»Вдруг явится кто-то из них, чтоб остаться…С тех пор олимпийцы на смертных не злятся.Люд в бедах теперь, как в заплатах одежда,И просит в мольбах: «Не покинь нас надежда».Но зло всех невежд подстрекает к отмщенью…И всё же победа над злом в просвещеньи,И стали понятны труды Прометея:Людей просвещал он, себя не жалея.13 апреля 2006 г.
Арахна
По мотивам одноимённого древнегреческого мифа
У вод журчащего ПактолаПришедшие с вершины ТмолаПолубогини-ореадыВплетали в золотые прядиЦветы и, ощутив покой,Вели беседу меж собой:– Трудиться должен каждый смертный —Богов вердикт простой и верный.Пусть человек, забыв про спесь,Доволен будет тем, что есть…Иначе, не успев и ахнуть,Познает он судьбу Арахны —Ткачихи, жившей здесь, в низине,И ткавшей (так же как богини)Шедевры, не смыкая век…– А разве может человекХоть что-то делать как богини?Он часто слышит зов гордыни(Не всякий сможет устоять)…Умеет кто-то так же ткать?– О да, беспечные подругиСвободы, грёз, любви и скуки, —Сказала старшая из них, —В природе есть её двойник…Арахна мастерством гордилась…Я расскажу, что с ней случилось:Арахна в творческом стремленьиПришла к вершине… ДостиженьяПодобного и свет не знал,Оно достойно всех похвал,И в состязаниях недавнихЕй не было в искусстве равных.Она в нехитрый ткацкий станВбирала утренний туман…Лучи зари вечерней алой,Но мастерице было мало,И луч клубка-луны онаВплетала в нить веретена…И дева ткала полотно,Как в грёзы отворив окно:В плетеньи тонком воздух синийБыл схож с дыханием богини,Цветы нежны, казалось, пахнут…Кудесницей была Арахна!Но возгордилась! Это ж надо:Дочь Зевса – мудрую Палладу —Вслух позвала на состязанье:«Приди, Паллада! УпованьеМоё на мастерство и нить!Я всех сумела победитьЗдесь, на земле… я жду, Афина!Ткать – это труд! А ты – богиня…Грубеют пальцы рук от пряжи,И в монотонном ритме дажеНачнут и очи уставать…Лишь я одна умею ткатьИ выразительно, и ловко!Нить пряжи – это не верёвка!..»Гордыня свойственна успеху…Ткачиха будто ради смехаПалладу позвала надменно.Но боги – вечны, люди – тленны:Жизнь отдаёт их Смерти в руки……Афина в облике старухиЯвилась к лучшей мастерице,Чтоб, образумив, примириться…В старухе видя попрошайкуИ став надменною хозяйкой,Арахна крикнула: «Что надо?!»– Ты ткать умеешь как Паллада?– Ну я!.. Не преступай порога!Поди прочь! Скатертью дорога!Старуха ей в ответ: «Ох, нынеНе уважают за седины…Жить творчеством – подобно песне…И старость – это не болезни,А опыт всех прошедших летИ мудрость… Дам тебе совет:Арахна, попроси прощеньяВ мольбе к богине, к примиреньюВзывай и укроти надменность…Смиренье – путь людской и ценность…Поверь, что боги – не враги».«Советы дочкам сбереги!Назад я слов не стану брать!Ступай… И нечего болтать!»Тут попрекнула мастерицаАфину: «Всё же не годитсяБогине вызов не принять…Наверно, разучилась ткать!»Старуха, прошептав: «Невежда!» —Себе вернула облик прежний.«Не предавайся вновь хуле!Давай сразимся в ремесле, —Уже сказала вслух ПалладаТкачихе. – Ты, видать, не рада?!»Богини шлем, копьё, решимость,Воинственность, неуязвимостьНе охладили пыла пряхи,Готовой в бой вступить без страха:– Турниру между нами быть!Оружье – мастерство и нить!Народ собрался. Ждал исхода…И замерла вокруг Природа…Лишь день, устав трудиться, сник;Тут вечер, взяв пример с ткачих,Упорно ткал, и вскоре онЗарёй украсил небосклон.А на земле богиня ткала,Арахна ей не уступала…Ох, смертный люд! Он одержим,Когда гордыня рядом с ним,В поступках проявляет вздорность —Олимп не терпит непокорность…И вот – готовы две картины,У мастериц промокли спиныОт состязанья и азарта,Где честь поставлена на карту.Картины будто супостаты:Одна – воинственной Паллады —Звала к покорности богам,Дающим людям пропитанье,И мастерство в труде, и знанье…Другая – гордой мастерицы,Трудом сумевшей научитьсяПленять полотнами весь мир.И обе – рядом. Шёл турнир…По мастерству одна работаНе отличалась ни на йотуОт супротивной… Это – перлы!Но у ткачихи чувство меры,Несущей людям красоту,Перешагнуло за черту…И полотно у вод ПактолаЯвилось страшною крамолой…Да… тема та же, только богиНе положительны и строги,Скорей, совсем наоборот:На полотне Арахны – сброд,Который снял Олимпа маски…Изобразила без опаскиБогов, охочих до страстейИ тем похожих на людей:И страсть, и хитрость, подчинённостьДиктату Зевса, изощрённость,И вакханалии, и сплетни…Ещё соткала вечер летний,Пленивший взоры к полотну…Турнир переходил в войну,И зрительский азарт притих…Все ждали действий от ткачих.– У каждой правда, но своя! —Шептались люди, убоясьБогини гнева. – Для ПалладНе нужен наш свободный взгляд.Богиня, громко крикнув что-то,Порвала дерзкую работу,Добавив: «Получи урок!» —В Арахну бросила челнок.Позор публичный…«Ну дела!..»Верёвку для себя свилаАрахна, плача: «Я повешусь!»Итогом дел богиня тешась,Узрела петлю и уход,Дав делу новый поворот:Арахну видя неживойИ окропив её водой,Сказала так богиня: «ВпредьНа нитке будешь ты висетьИль ткать немыслимый узор,Забыв турнир и свой позор».Тут прикоснулась к телу бреннойКопьём волшебным, и мгновенноАрахна сжалась до пятна —Неузнаваема она:Не распознать ни ног, ни рук —Живой комок, лесной паук…«Когда в таланте есть гордыня…»
Когда в таланте есть гордыня,
Зовущая с небес богиню
На состязанье в ремесле
(Не видя равных на земле
Своим уменьям благородным),
Тогда случится что угодно…
Так, превращённая богиней
Арахна чудо-паутины
Теперь плетёт среди ветвей,
Оставив страсти для людей.
26 июня 2007 г.
Виктор Булгаков (Александр Блок)
Александр Александрович Блок
(1880–1921)
Выдающийся русский поэт и мыслитель начала XX века. Его поэзия характеризуется глубоким лиризмом, символизмом и философскими размышлениями о судьбе России и человеческой судьбе.
В его стихах глубокая философия, размышления о смысле жизни и смерти, а также любовь и религиозность. Одним из известных его произведений является поэма «Двенадцать», посвященная событиям Русской революции. В ней поэт выражает свои переживания в условиях революционного переворота и гражданской войны, представляя Россию как великую мученицу и жертву политических изменений в стране.
Поэта по праву считают классиком русской литературы ХХ столетия и одним из крупнейших представителей русского символизма. Поэт, писатель, публицист, драматург, переводчик, литературный критик – все эти звания он заслужил своей неустанной деятельностью и талантом, оставив неизгладимый след в русской литературе. Его стихи продолжают вдохновлять читателей и исследователей.
Классики идут туда, где трудно
…После того, как бомба-полутонка разнесла Сенной рынок напротив Второго ГПЗ и вышибла окна в нашей пятиэтажке, маме со мной и племянником Женей пришлось на время переехать в бабушкину многосемейную коммуналку на Арбате. Она была попросторнее нашей, населена многими людьми и всегда пахла нехитрыми обедами и непрерывной стиркой. Как только давали газ (саратовского газа в Москве тогда еще не было), из кипящих баков на бельевые веревки перекочевывали дымящиеся и пахнущие щелоком полотнища серых простыней, рубахи и подштанники, дамские и мужские халаты; на плитах доваривались постные щи и закипали соседские чайники…
Но главное – в маленькой комнате были КНИГИ.
Григорий Воскресенский, отец бабушкиного мужа, нашего любимого дяди Димы, погибшего в сорок втором, оставил сыну библиотеку, превращающую комнатку в кабинет энциклопедиста эпохи Просвещения, в мир таинственно светящихся минералов и захлебывающихся магмой вулканов.
Здесь я впервые прочел восхитительные слова «Кракатау», «Игуанодон», «Смарагд», «Виктория Регия», «теория Канта-Лапласа», «Повесть временных лет», «Триас», «Мел», «Альфа Большого Пса». Ясное ночное небо превращалось в завораживающую до ощущения падения бездну, где летящий над великой рекой Млечного Пути Лебедь теряет очертания и его звезды распределяются в третьем измерении непредставимых глубин космоса.
Веками наполнялись чинные книгохранилища в кельях, кабинетах и усадьбах. Переписывались «Правдивые сказанья», и в них застывала, готовая открыться потомкам, многосложная и великая история.
Но история эта была не только сурова, она любила внезапно и круто менять приоритеты.
Темп развития наук, искусств и ремесел нарастал. Знания и убеждения, передававшиеся веками от поколения к поколению, совершенствовались и менялись. И книги теперь все чаще покидали привычные полки, шкафы, начинали спорить друг с другом, приходили в движение.
Сословная структура человеческого общества, стремясь к совершенствованию, порождала неравенство, и общество переставало быть стабильным. Книги усилиями их авторов и проповедников старались всё упорядочить, поспевая и в монастыри, и в школы, и в мудрую тишину кабинетов Фаустов, и в пеструю периодику.
Но наступала пора крутых перемен и социальных катастроф. Жизнь перекраивалась повсюду. И череда потрясений не могла не коснуться мира Книг.
Мир этот оказался неожиданно удивительным. Волна поспешной эмиграции состоятельных и не склонных менять образ жизни граждан оставляла в России не только недвижимость, но и тысячи книг…