Классно быть Богом (Good to Be God)
Шрифт:
Они забросили музыку, потому что он играл, как Бог, но, несмотря на свою гениальную игру, выступал в маленьких клубах, перед крошечной аудиторией. Он был не то чтобы непризнан. Нет, его знали, его ценили. Но не в той мере, в какой он заслуживал. Его приглашали на студии записывать альбомы, он ездил на заграничные гастроли, его хорошо принимали. Но он не добился успеха. Встал на лестницу, чтобы подняться наверх, но так и остался на нижней ступеньке. Если ты в чем-то хорош, это еще ничего не значит: если мир не узнает, как ты хорош, у тебя ничего не получится. А просто
– Похоже, лавочка накрылась. – Сиксто сует мне газету и тычет пальцем в статью о большой облаве на наркоторговцев в Колумбии. Тридцать пять человек арестовано, четверо погибли в перестрелке.
Я спрашиваю:
– Это наши?
– Ага.
– Может, они еще как-то отвертятся. Наймут знающих адвокатов…
– Нет, – говорит Сиксто. – В нашем бизнесе так не бывает. У нас попадаются редко, но уж если попался, и тем более если об этом написано в газетах, тебе уже не отвертеться. Это конец.
Я все думаю, стоит ли намекнуть Сиксто о своих подозрениях, что во всем виновато мое невезение, которое на этот раз погубило одну из крупнейших международных преступных организаций? У каждого есть свои недостатки, и мы не любим об этом распространяться. Но, наверное, я должен признать неприятную правду: я – ходячая катастрофа. За что бы я ни взялся, я буквально притягиваю неприятности. Я и трех месяцев не проработал на этот картель, выполнил несколько разовых поручений в качестве скромного курьера, и вот вам, пожалуйста – большие боссы сидят за решеткой. Но говорить ли об это Сиксто? Он, наверное, расстроится. Дома, в Англии, я работал на достаточно крупную компанию, торговавшую осветительными приборами. Да, меня оттуда уволили. Но через год после этого компания обанкротилась и закрылась. Порча проникла слишком глубоко.
Сиксто, однако, не унывает.
– Все равно я неплохо подзаработал. И, с учетом последних событий, нам достался хороший бонус.
Сиксто считает, что теперь, когда “главные дяди” сидят в тюрьме, вся сеть попросту распадется. И мы сможем оставить себе те деньги, которые ушли бы наверх.
– Сами мы ничего делать не будем. Сперва подождем. Может быть, кто-то появится и потребует отчета. Если появится, мы, как пай-мальчики, отдадим им все деньги, которые с нас причитаются. Если нет, денежки остаются у нас. Ты не волнуйся, я тебе отстегну твою долю. Но я все равно продаю этот дом, по-любому. Пора двигать дальше. Лишние деньги – это неплохо. Деньги вообще не бывают лишними. С помощью них я помогу одному человеку.
В бедах и неудачах есть только одна положительная сторона: они дают нам возможность проявить доброту. Без неприятностей и злоключений у нас было бы меньше возможностей делать хорошие, добрые дела.
– Слушай, я тебя сразу предупреждаю насчет Напалма, – говорю я Пройдохе Дейву, когда мы подъезжаем к дому. – Он такой… смешной с виду.
– Он что, работает клоуном в цирке?
– Просто я тебя предупреждаю. Чтобы ты отреагировал адекватно. Ну, когда ты его увидишь.
– Тиндейл. Ты – классный парень и замечательный друг, но иногда ты как скажешь, хоть стой хоть падай. Как я, по-твоему, отреагирую неадекватно? Буду биться в конвульсиях? Закричу: “Ни хрена себе! В жизни не видел такого урода!”?! За кого ты меня принимаешь?!
Мы выходим из машины. Напалм ждет нас у подъезда. Дейв сгибается пополам. Аж рыдает от смеха.
– Это он над твоим анекдотом. Про младенчика в миксере, – говорю я Напалму, имея в виду анекдот, который он мне рассказал вчера. Дейва буквально трясет от смеха. Он даже не в состоянии пожать руку Напалму.
– Прошу прощения, – говорит он, задыхаясь. – Прошу прощения.
Мы едем в бар, потом – еще в один бар. Я не помню названий ни того, ни другого. Дейв мил и любезен с Напалмом. Даже знакомит его с несколькими интересными женщинами. Но я уже вижу, что моя идея вывести Напалма в свет обречена на провал. Барменша приводит к нашему столику свою подругу, чтобы Дейв “погадал” и ей тоже.
– Это фантастика. Он сходу определяет, какая музыка тебе непременно понравится.
Дейв берет девушку за руку и объявляет:
– Моуз Эллисон. Кинг Плежер. “Раммштайн”.
На Напалма девушки смотрят, как на нашу ручную мартышку.
Когда Напалм отлучается в туалет, Дейв говорит мне:
– Мне никто не поверит. Это неописуемо. В смысле, это не просто уродство в стиле классических страшилищ из фильмов ужасов.
– Ага.
– Это вообще что-то потустороннее. Нечто среднее между смешным и кошмарным. И тут, наверное, уже ничем не поможешь?
– Ага.
– Может, пластическая операция? Ну, хотя бы попробовать…
Дейв обещает Напалму взять на реализацию несколько пар его водных лыж. Мы выходим на улицу.
– Ну и что дальше? – размышляет Дейв вслух. – Обычно, когда мы с Тиндейлом выходим по барам, под конец нас всегда пытаются ограбить.
Как только Дейв произносит последнюю фразу, какой-то мужик в капюшоне подходит к нему со спины и достает пистолет. И это все происходит не на темной автостоянке, а посреди освещенной улицы.
– Джентльмены, я даю вам возможность выгодно вложить деньги. Мне всего-то и нужно две сотни долларов.
– Подождите минуточку. Вы пытаетесь нас ограбить? – уточняет Дейв.
– Нет, я даю вам прекрасную инвестиционную возможность.
– И во что же мы их инвестируем?
– В меня.
– А вы чем занимаетесь?
– Я пою.
– А что мы получим за наши деньги?
– Двойную прибыль.
– А как мы ее заберем?
– Когда я стану знаменитым, вы можете мне написать, и я вышлю вам чек. Меня зовут Тормоз Джо.
– А почему вы не хотите признаться, что вы пытаетесь нас ограбить?
– Потому я что не пытаюсь вас грабить. Я предлагаю прекрасную инвестиционную возможность. Такое бывает один раз в жизни.
– Я тебя предупреждаю, – встревает Напалм. – У меня фотографическая память. Я тебя очень подробно запомнил. И на суде я тебя опознаю.
– А зачем вам тогда пистолет, если вы не пытаетесь нас ограбить?
– Только для самозащиты. У меня столько завистников – вы не поверите. Все, все завидуют моему таланту!