Классный час 2
Шрифт:
— Сейчас нам кофе принесут, — продолжил Абрамыч, — а потом мы всё это добро опишем и каталогизируем.
Как будто они тут по два раза на неделе сталкиваются с артефактами из будущего, подумал я, никаких эмоций вообще… а тут и кофе подоспел — принес его, против моих ожиданий, не усатый прапорщик с погонами, а совсем даже молодая и красивая девушка в гражданской одежде.
— Спасибо, Милочка, — сказал Миша, принимая у неё поднос с чашками.
— А можно, пока мы тут кофе пьём, я на книжки гляну? — показал я глазами на мешок.
— Смотри, конечно, — не стал противиться Абрамыч, — нам не жалко.
В мешке, как я и ожидал, была в основном церковная литература — Ветхий завет хрен знает каких годов выпуска, Псалтырь, Катехизис и ещё что-то такое же. Всё в очень неплохой сохранности. А на самом дне обнаружился вдруг свифтовский Гулливер издания 1773 года под заковыристым названием «Путешествия Гулливеровы в Лилипут, Бродинягу, Лапуту, Бальнибарбы, Гуигнгмскую страну или к лошадям». С картинками и с переводом почему-то с французского Ерофея Каржавина… ну ни хрена ж себе какие широкие интересы были у наших старообрядцев…
— Нашёл чего-то интересное? — справился Абрамыч, заканчивая с кофе.
— Да вот, одна книжонка любопытная, — показал я издали форзац Гулливера, — не подарите?
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался он, забирая книгу у меня из рук, — я в детстве читал про этого Гулливера… ну что, Михаил, презентуем Палычу подарочек?
— Если он будет сотрудничать, то почему бы и нет, — отозвался Миша. — Давайте уже приступать.
– ---
Заняло описалово моих игрушек никак не меньше двух часов, а проверка их работоспособности так и ещё больше.
— Значит, гравитацией управляет эта самая палочка? — в третий раз уточнял диспозицию Миша. — А не шарик?
— Точно не шарик, — заверил его я. — И даже не пирамида.
— А сколько раз ты перемещался в пространстве с помощью этой хрени? — Абрамыч повертел в руках шарик.
— Один раз, я же уже рассказал — когда в вагоне сидел.
— А уровень тяжести во сколько раз уменьшал?
— Сначала в десять, потом в полтора, я же говорил.
— А пирамидка что ещё умеет, кроме того, что ты рассказал?
— Честное слово, не знаю, — прижал я руки к груди. — Можете сами проэкспериментировать.
— Сам давай экспериментируй, — и Миша сунул мне в руки оную пирамиду. — А мы посмотрим.
— Ну смотрите, ребята, — вздохнул я, — я конечно человек рисковый, но случиться может разное… не боитесь?
— Мы своё давно отбоялись, — ответил, подумав немного, Абрамыч, — крути свою машинку.
И тут я взял и нажал на ту грань пирамиды, про которую вспомнил, что она решает проблемы по самому экстремальному варианту.
Шарашкина контора
Сначала ничего не произошло, я уже успел подумать, что испортился артефакт, пока Мари-Ванна его туда-сюда таскала. Но через несколько секунд я вдруг перестал видеть свои руки, а вместе с ними и пирамидку.
— Так и запишем, — ничуть не удивился Абрамыч, — грань с твёрдым знаком активирует инвизибилизацию.
Миша накарябал что-то в своём блокнотике, а я сделал осторожный шаг по направлению к двери.
— Дверь на замок закрыта, — сообщил в пространство старший, — окна тоже, так что сбежать можешь даже пытаться — всё равно не выйдет. Жми уже второй раз на эту грань.
Я вздохнул и нажал — всё вернулось на круги своя.
— Теперь еще лабиринт попробуй и на этом закончим, — подал голос со своего места Михаил.
Я вторично вздохнул и нажал на требуемый значок… а тут и на самом деле ничего не произошло.
— Записывай — лабиринт требует доработки, — скомандовал Абрамыч. — А ты давай сюда эту штуку и садись вон на тот стул.
— Может объясните, — попросил я, плюхнувшись на обычный жёсткий венский стул в углу, — что всё это значит и при чём тут инспектор роно Жменя Тимофей Андреич. Человек из 22 века…
— Да пулю он тебе прогнал про 22 век, не понял разве ещё? — начал пояснения Абрамыч, — он из шарашки, которая под Институтом находится. Там и разработаны все эти штучки.
— А почему он не в шарашке сидел, а свободно по нашему Заводскому району гулял? — спросил я. — Да ещё и под видом инспектора.
— Задание у него такое было, — ответил с умным видом он, — а детали этого задания тебе знать совсем необязательно.
— А моя-то роль во всём этом какая? — задал я наконец самый насущный вопрос. — Я вообще детей в средней школе учу, нахрена мне все эти ваши артефакты сплющились?
— Ай-яй-яй, Антон Палыч, — укоризненно покачал головой старший, — что за лексикон для примерного учителя средней школы?
— Извиняюсь, — буркнул я, — это я сгоряча. И что мне сейчас делать прикажете?
— Учить детей, что же ещё — у тебя это неплохо получается, — сказал из своего угла Миша.
— А с этими вот пирамидками чего?
— Ничего, забудь про них, как про страшный сон, — повторил он слова, которые недавно сказал бабке. — Занимайтесь квадрокоптерами и магнитофонами вместе с этим… с Дубиным что ли, мы поможем, если что.
— Поздно, квадрокоптер у меня секретчик с Завода отобрал, — мстительно ответил ему я.
— А мы его поправим, — обнадёжил меня Абрамыч, — всё равно все секретчики по нашему ведомству числятся.
— Хорошо, я вас понял, — угрюмо пробормотал я, но не смог не задать ещё один вопросик, — а этот Жменя, он что, действительно умом тронулся?
— Действительно, — вздохнул Абрамыч, — но надеюсь, его поставят на ноги. В любой работе бывают сбои — что, у тебя самого всегда всё по плану идёт?