Классный час 2
Шрифт:
Софья переглянулась со мной и выступила с ответным словом:
— Так мы же, Оксана Алексеевна, совместно решили свадьбу не устраивать — времена сейчас трудные, поэтому есть такое мнение, что веселиться не время.
— Ну это дело ваше, — директорша надела очки, давая понять, что разговор закончен.
А мы собрали недопроверенные тетрадки в портфели и гуськом вышли из школы по подземному коридору.
— Паспорт-то не забыла? — спросил я у неё.
— С самого утра в сумку положила, — показала она мне этот документ. —
— Аналогично, — вытащил я серпастую книжечку из нагрудного кармана. — Фамилию менять будешь?
— Обязательно, — твёрдо ответила она, — что это за семья с разными фамилиями.
— Детей сколько заводить будем? — продолжил диалог я.
— Двоих, — ответила, подумав, она, — мальчика и девочку. Но не сразу.
— Буэно (хорошо), — отозвался я, — даже эспутендо (замечательно).
— Сабиа э те иба а густа (я знала, что тебе понравится), — выдала она такую сложную фразу, что я долго соображал, что это… но сообразил.
— А говорила, что тебя плохо испанскому научили, — только и смог ответить я.
— Еще два десятка расхожих фраз помню и всё, — сказала она, — а мы, кажется, пришли.
Да, это был он самый, отдел записи актов гражданского состояния Заводского района города Новокалининска о чём гордо сообщала чёрная доска с золотыми буквами рядом с дверью. А внутри была, как вы наверно уже и сами догадались, длинная очередь — родовое проклятие социалистического образа жизни.
— Кто последний? — сразу же спросил я и занял очередь за семейной, судя по возрасту, парой.
— Тут, похоже, почти все разводиться пришли, — сказала мне на ухо Софья, растерянно обозревая людское скопление.
— Да не, — ответил я, — вон те граждане свидетельство о смерти выправляют (и я показал направо), а эти скорее всего ребёнка регистрируют (и я ткнул налево), так что разводящихся не особо много…
И тут я увидел знакомые лица в самом начале этой очереди — это была моя бывшая подруга Мариночка под руку с каким-то мутным гражданином неопределённого возраста.
— Так, — загородил я тот угол от Сони, — ты не хочешь за мороженкой прогуляться? Тут всё равно битый час ещё ждать.
— Не особенно, — внимательно посмотрела она на меня, — случилось что-нибудь, Антоша?
— Случилось… возле самой двери моя продавщица стоит.
Она осторожно выглянула из-за моего плеча, но по-моему ничего не увидела.
— И что такого плохого в этом?
— А то, что только вот сцен ревности мне… нам то есть сейчас не хватало.
— Так может тогда ты прогуляешься за мороженым? — резонно возразила она, — меня-то она всё равно в лицо не знает, а я её — так что никаких сцен в этом случае не возникнет.
— А ведь и верно, — решил я, — тогда я за мороженым, заодно журнальчик какой-нибудь прикуплю.
— Крокодил, — попросила она, — мне картинки из него нравятся. И раньше, чем через полчаса не подходи.
А на дворе тем временем стояло бабье лето, плюс пятнадцать и жёлто-красные от опавших листьев газоны. Ближайший киоск с мороженым тут был на углу Октября и Пионерской, там же недалеко и газеты продавали. Туда я и направился неспешным шагом, размышляя по пути о превратностях бытия…
Уткнулся носом в киоск и некстати вспомнил, что Марина же именно этот товар и продавала… настроение у меня окончательно испортилось, не предвещая ничего хорошего от сегодняшнего вечера. Но я взял себя в руки и отдал сорок четыре копейки за два брикета Ленинградского. А Крокодила к сожалению в соседнем киоске не оказалось.
— Разобрали, — развела руками продавщица, — возьмите вот Пшекруй, там тоже юмор есть.
Юмор на польском, подумал я, это чересчур и попросил вместо Пшекруя тоже польский, но под названием Урода, красота то есть в переводе. Обошлось мне это аж в восемьдесят копеек. Потом посмотрел на часы — в загс рановато ещё было, поэтому я прогулялся вдоль Пионерской и в соседнем гастрономе прикупил торт «Прага» и бутылку Советского полусладкого шампанского… хорошо, что я пакет с собой прихватил, туда всё это аккуратно и поместилось.
А ещё по соседству стоял овощной магазин под завлекательным названием «Дары природы», я и туда заглянул на всякий случай. И не прогадал — отстояв совсем маленькую очередь, ухватил ещё и кило апельсинов с наклейками «Maroc». Подумал при этом — в том же Египте этих апельсинов, как у нас яблок в августе, стоят они при этом копейки. В Сирии, во Вьетнаме, на Кубе их тоже полно, всё это дружественные страны, почему не обеспечить Союз полезными фруктами, всё равно же туда оружие эшелонами гоним… так нет, давись тут в очередях.
А тут настало время возвращаться в загс — предварительно заглянул в окно, не увидел в очереди ни Марины, ни её спутника и смело зашёл внутрь.
— Ну как ты тут, дорогая? — спросил я у Софьи, — не скучала?
— Было немного, — призналась она, — поначалу, но потом здесь скандал начался и скука сама собой развеялась.
— А что за скандал? — поинтересовался я.
— Да твоя Марина разругалась со своим хахалем прямо на пороге. Что-то они не поделили там и ушли, так ничего и не зарегистрировали по-моему… порознь ушли…
— Бывает, — философски заметил я, — надеюсь, что мы с тобой дойдем до регистраторов без проблем.
— Я тоже на это надеюсь, — спокойно ответила она, — Крокодил-то прикупил?
— Крокодила, извини, не осталось, я тебе вместо него модный журнальчик взял, — и я протянул ей Уроду.
— Ого, — сказала она, полистав её, — да тут сплошная порнография.
А там и правда попадались картинки довольно фривольного содержания.
— Не-не-не, — тут же возразил я, — никакой порнографии, одна сплошная эротика. Знаешь, в чём отличие?