Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица
Шрифт:
Птолемей внимательно слушал, но понимал ли?
– Ты славный мальчик. Наверное, самый добрый и безобидный из всех Птолемеев. Это и есть твое счастье, понимаешь меня?
Глупая улыбка застыла на лице египетского царя, сколько убожества и покорности было в его взгляде. Это все проклятая птолемеевская кровь, ослабившая мужское семя их рода и… погубившая его. Клеопатра тяжело сглотнула, понимая, что она тоже могла быть на месте своего полоумного брата. Ей просто повезло, что ее мать была не из рода Птолемеев. Крепко обняв брата и поцеловав
– Завтра выведи его в сад, пусть погуляет.
– Хорошо, Божественная.
Выйдя с тяжелым сердцем, Клеопатра поспешила к себе. Скорей! Скорей в свою настоящую семью! Подальше от проклятых призраков прошлого! К Цезарю, к сыну!
– Где ты была? – спросил Цезарь, как только она вошла в комнату. – Цезарион только и спрашивал о тебе, когда я укладывал его спать.
Клеопатра беззаботно улыбнулась.
– Выходила в сад, хотела подышать свежим воздухом.
– Но ты чем-то взволнована?
– Тебе показалось.
– Не таи от меня свою печаль.
Клеопатра взглянула на Цезаря и наконец-то решилась.
– Что будет с нами дальше?
– Дальше? Только хорошее.
– Хорошее? Но ведь ты женат…
– Опять ты об этом! – прервал ее Цезарь. – Я объяснял уже тебе, у меня нет причин разводиться с Кальпурнией. Она замечательный и добрый друг! Ты представляешь, как я обижу ее и ославлю столь низким поступком!
Клеопатра потрясенно слушала. Понимал ли Цезарь, какие выводы можно сделать из его слов? В какой-то момент ей показалось, что она сейчас разрыдается от боли и обиды, вызванной столь жестокими словами, но, собрав всю свою волю и царское достоинство в кулак, сумела справиться со слабостью.
– А я, наш сын – недостаточная причина? – дрожащим голосом спросила царица, смело глядя ему в глаза.
Цезарь подошел к ней, крепко обнял.
– Ты – самая главная моя причина. Но я не простой гражданин Рима, я консул. Я обязан чтить традиции и законы. А по закону – римлянин не имеет права жениться на чужеземке. Я люблю тебя, и ты мне больше чем жена. Я каждое мгновение думаю и беспокоюсь о тебе и о нашем сыне. Поверь мне, я делаю все, чтобы изменить твое положение. Но сейчас оно не такое уж плохое. В храме Венеры твоя скульптура, ты участвуешь со мной в государственных делах. Какая жена консула была удостоена такой чести? Потерпи еще немного. Для больших перемен нужно много времени.
Уткнувшись в плечо Цезарю, Клеопатра понемногу успокаивалась. Может быть, он прав, а она, как всегда, торопит события?
– Ах, если бы ты мне все рассказывал, что задумал.
– Я должен быть во всем уверен, родная. Что толку тебя обнадеживать, если будущее так зыбко и туманно? Еще не все мои враги повержены, да и законы не так легко обходить.
Тяжело вздохнув, Клеопатра отошла от Цезаря. Надо ждать и терпеть. По крайне мере, он ее еще ни разу не обманывал и все что обещал – выполнял. Подойдя к столу, царица взяла в
«Загнав бегущих помпеянцев в окопы, Цезарь решил не давать устрашенным врагам оправиться. Он закричал своим солдатам, что теперь они должны воспользоваться милостью судьбы и атаковать лагерь», – прочла она вслух.
– Ты продолжаешь писать о гражданской войне?
– Да, я хочу еще раз все переосмыслить, понять, как так получилось, что два друга стали врагами и римляне убивали римлян.
– Ты же сам меня учил: в политике нет друзей.
– И все же я хотел бы проводить такую политику, где есть место дружбе, верности, честности.
– Непосильная задача.
– Кто знает… В моей жизни было много невозможного и невероятного.
Клеопатра подошла к консулу, опустилась на колени возле его кресла, заглянула в глаза, такие же, как у нее – черные, глубокие, опасные…
– Можно я прочту твои «Записки»?
– Конечно, родная. Мне нравится твое стремление проникнуть в самую суть вещей, понять первопричину. Это похвально для государственного деятеля.
– Ты считаешь, что я не просто царица, но еще и государственный деятель?
– То, что ты способна разграничить эти два понятия, уже говорит о том, что ты больше чем царица. Быть может, даже реформатор. Я чувствую в тебе силу. Ты способна на многое, главное…
– Что?
– Чтобы твои пороки не взяли над тобою вверх, не победили твою волю.
Клеопатра недовольно нахмурилась.
– Какие пороки? О чем ты?
Цезарь ласково улыбнулся.
– Я прожил долгую жизнь. Видел много разных людей. Кое-что да понимаю. В тебе есть и добродетель, и порок.
– Почему прожил? – испуганно прошептала Клеопатра.
– Не придирайся к словам. – Цезарь сделал недовольное лицо, но царица никак на это не отреагировала.
– Ты сказал о себе в прошлом времени, – не унималась она. – Почему? У тебя участились припадки?
– Я сказал то, что сказал! А моя падучая так же великолепно себя чувствует, как и я.
– О, боги, боги! Послушай, в Египте есть люди, их называют знатоками вещей, которые обладают удивительными способностями. Они способны вылечить тебя. Я сейчас же напишу Аполлодору, и он пришлет…
– Клеопатра!
Цезарь встал с кресла и поднял с колен царицу.
– Ничего не надо! Со мной все в порядке!
– Но ты…
– Все! Ты слышишь меня? Все! Разговор окончен!
Глаза Клеопатры наполнились слезами. Она капризно фыркнула и направилась в спальню сына, решив дать лекарю Олимпе особое поручение – разузнать о здоровье Цезаря. Он что-то не договаривал, и это было так же ясно, как и то, что за утром всегда следует вечер.
Глубокой ночью царица проснулась от странной мысли. Уж не ложь ли все то, что с ней происходит? Не насмешка ли богов над ее мечтами о власти и любви? И чего же в ней больше – царского честолюбия или желания человеческого счастья?