Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой
Шрифт:
Защитительные ритуалы составляли основную часть большинства церемоний — от коронаций, юбилеев и помещения богов в храмы до обеспечения нормального рождения нового поколения монархов. Как отмечалось в хранившейся в храме «Книге магической защиты правителя во дворце», во время длительного обряда нужно было накрыть монарха оградительными амулетами и окружить его такими же изображениями предыдущих правителей, имевшимися в храме. Затем, создав некое божественное силовое поле из собранных вместе сил богов и предков, жрецы заставляли живых сокола, гуся, ястреба и коршуна распростереть крылья и прикрыть ими правителя. Кроме того, его окропляли слезами сокола, потому что глаз Гора считался в египетской культуре самым надежным амулетом. После прочтения таких заклинаний, как «Формула отвращения дурного глаза», совершался обряд проклятия для нейтрализации сил зла. Церемония заканчивалась выносом птиц на крышу храма, где их отпускали на четыре стороны света в знак возобновления царской защиты.
Однако смысл всех этих действий состоял не только в том, чтобы роды у Клеопатры прошли
Хотя неизвестно, отважились ли они плыть дальше на юг, где крутые утесы из песчаника сжимали русло, затрудняя судоходство по Нилу, они вполне могли продолжить плавание пусть даже с небольшим эскортом, ибо, как уверенно писал один из римских биографов Цезаря, «на ее корабле с богатыми покоями он готов был проплыть через весь Египет до самой Эфиопии, если бы войско не отказалось за ним следовать» [262] . Стремясь облегчить голод, свирепствовавший в царстве, Клеопатра могла пожелать плыть дальше на юг к легендарному источнику Нила, как это делали раньше ее предшественники Птолемеи, чтобы вызвать годовой разлив реки и присмотреть за пограничным районом, представляющим важность для обеспечения безопасности Египта. В Па-Себеке, называвшемся греками Омбос (Ком Омбо), «земле Себека», бога-крокодила, находилась крупная военная база. Красивый храм, стоявший на нильском мысу, очень любил отец Клеопатры. В храм входили через монументальные ворота со стороны реки.
262
Светоний. Указ. соч., с. 26.
Дочь Авлета и Цезарь, пройдя через них, вероятно, ознакомились с тем, как идет работа по созданию настенных рельефов с изображением Клеопатры перед богами, или посмотрели храмовых крокодилов в каменном водоеме с замысловатой системой фонтанов. Жители Омбоса, как и фаюмцы, считали этих животных священными и относились к ним с большим почтением. Когда такие анималистические культы превратились в символы региональной принадлежности, между соседними храмами стали разыгрываться театрализованные баталии, являвшиеся некой формой религиозного поклонения: приверженцы того или иного культа отправлялись к соседям-единоверцам, чтобы напиться и поносить соперников. Поскольку жители Эдфу и Дендеры считали крокодила источником зла, их посещения Омбоса иногда могли заканчиваться неприятностями. Как-то раз, когда разбушевалась подвыпившая толпа дендеровцев, жители Омбоса, охваченные религиозной ненавистью, пошли на них с кулаками, в итоге один человек был убит, «и победители съели его, обглодали все кости» [263] , совершив вопиющий акт религиозного каннибализма.
263
Ювенал. Указ. соч., с. 150.
Плавания вверх по Нилу обычно заканчивались в древнем торговом центре Суенете, при Птолемеях называвшемся Сиена (современный Асуан). Этот город всегда притягивал ученых. Приезжал сюда Эратосфен, который, наблюдая за полуденной высотой солнца в Александрии и Асуане, определил радиус Земли. Другие исследователи изучали здесь разливы Нила. Согласно же египетским поверьям, разлив ежегодно начинался, когда бог-творец с головой барана Хнум спускал воду из своей пещеры под большим островом посередине Нила. Цезарь также проявил большой интерес к этому месту, потому что сам хотел узнать истинную причину разлива реки. Осматривая находившийся на острове нилометр, наверное, интересовался у жрецов новыми теориями о выпадении дождей в районах, лежащих дальше на юге, как он обсуждал этот вопрос с одним из мемфисских жрецов. Цезарь мог сопровождать Клеопатру, когда она посещала на острове храм Хнума из красного гранита, построенный первым Птолемеем от имени сына Александра — Александра IV. О посещении храма ее дедом Лафуром имелась памятная надпись на большой стеле из красного гранита. В храмовом комплексе также содержались священные бараны Хнума. После смерти их бальзамировали, чтобы сохранить их животворную силу плодовитости, и хоронили на острове, где обитал сам Хнум. Их силы должны были объединиться с силами Клеопатры, поскольку она предположительно отмечала некий ежегодный праздник разлива реки, в котором, насколько известно, принимал участие ее дед. Потом она, видимо, посетила на острове храм Исиды, где находился оракул богини. Его жрецы, возможно, хотели услышать ее заверения, что их привилегии не будут урезаны в связи с тем, что корона оказывает все большую поддержку основному культовому центру Исиды, расположенному несколько южнее в Филэ.
Этот город основала последняя египетская династия всего за несколько столетий до того, как в 186 году до н. э. его посетила первая Клеопатра со своим
264
См.: Wilkinson R.H.The Complete Temples of Ancient Egypt. — London: Thames & Hudson, 2000, p. 213.
Жрецы, несомненно, приветствовали Клеопатру как земное воплощение Исиды, царицу Юга, и она, наверное, приняла от них корону Геба со многими рогами в знак преемства от своей великой предшественницы Арсинои II, изображенной на рельефных композициях Филэ в той же самой короне [265] , которую она, в свою очередь, заимствовала у Хатшепсут также в знак убедительного преемства от цариц, соединяясь с Исидой, чтобы стать «Хозяйкой жизни, дарующей жизнь. Люди живут по велению ее души» [266] . На других рельефах храма в Маммисии, на которых Исида изображена кормящей молоком жизни своего сына Гора, она принимает мирру, драгоценные камни и даже священную газель от Птолемея Фискона и его двух жен Клеопатры II и Клеопатры III. Эти правители создали в Филэ библиотеку, парфюмерную лабораторию, построили три святилища для статуй Исиды и воздвигли два обелиска. Позднее позади них появились первые громадные ворота со статуями отца Клеопатры Авлета, устрашающего врагов.
265
Корона Арсинои II «отличалась от традиционных корон цариц и была сделана по образцу короны Хатшепсут». См.: Rowlandson J.(ed.) Women and Society in Greek and Roman Egypt: sourcebook. — Cambridge: Cambridge University Press, 1998, p. 29.
266
Cm.: Dunand F.and Zizne-Coche C.Gods and Men in Egypt: 3000 BCE to 395 CE. — London: Cornell University Press, 2004, p. 237.
Авлет также построил великолепный храм для Осириса на расположенном недалеко острове Бига, где, согласно местным преданиям, он был похоронен в священной роще. Здесь жрецы исполняли заупокойные песнопения и совершали ритуальные возлияния молока. На остров регулярно доставляли культовую статую Исиды, чтобы она могла принять участие в ритуалах в память о своем муже. Паломники, приезжавшие сюда даже из Италии, увозили с собой священную воду для молебствий Исиде у себя дома. Многие бросали в воду золотые монеты или привозили с собой богатые дары. Из-за того что царская власть передавала большую часть своих доходов в священную казну Исиды, соседствующие храмы вели обреченную на неудачу борьбу против могущественного жречества Филэ, чтобы сохранить свои традиционные сферы влияния.
Жрецы Филэ, уверенные, что после того как живая Исида станет матерью, для них наступит золотой век, в котором они будут играть ключевую роль, поставили золотую статую в память о том дне, когда их богиня появилась среди них. И чтить ее будут на протяжении нескольких последующих столетий. Когда Клеопатра плыла вниз по Нилу, ее почитали как всемогущее воплощенное божество, и тот факт, что почти два миллиона человек отдавали дань искреннего уважения партнерше Цезаря, несомненно, произвел глубокое впечатление на римлянина, уже задумавшегося над тем, как воспользоваться и своей собственной божественностью, чтобы взять Рим под еще более жесткий контроль.
6
ВЕЛИКАЯ МАТЕРЬ ИСИДА: РОЖДЕНИЕ ЦЕЗАРИОНА
После возвращения в Александрию из путешествия на юг с Клеопатрой Цезарь начал готовиться к отъезду в Рим, где продолжали нагнетать обстановку сыновья Помпея, и их сторонники набирали силу. Критиковали Цезаря за то, что он не вернулся сразу после Александрийской войны, а вину за длительное отсутствие возлагали на Клеопатру, женскими хитростями якобы заманившую благородного римлянина. Однако возникли обстоятельства, независящие даже от него самого: нападение александрийцев и не прекращавшиеся несколько месяцев ветры со стороны берега, которые создавали опасности для плавания [267] . Все это нашло отражение в записках Цезаря. Поэтому зимой и весной 48–47 года до н. э. он занимался укреплением тылов на Востоке: заменил ненадежный режим преданным союзником, позаботился о потенциальном наследнике, организовал постоянный приток капитала и бесперебойную поставку зерна для римского народа, чья поддержка была бы крайне необходима, если бы ему пришлось добиваться согласия сената на проведение своей политики.
267
Сам Цезарь писал, что «вынужден был оставаться из-за сильных пассатных ветров, делавших отплытие из Александрии очень затруднительным». См.: Заметки Юлия Цезаря и его продолжателей. Гражданская война. Кн. 3. 107.