Клешни для "именинников"
Шрифт:
Три длинные потрескавшиеся ступени подступали к входной двери вплотную, если не считать узкой площадки, выложенной плиткой.
Дверь оказалась запертой и Ларри озадаченно посветил в замочную скважину.
Семь человек сбились в кучку на площадке, словно ближайшая ступенька являлась границей чего-то запретного и страшного.
Подергав для верности дверь еще раз, Ларри посмотрел на Мельского с немым вопросом. Тот ответил легкой ухмылочкой и с видом знатока приблизился к двери. Боксер посторонился, держа наготове фонарь. Блеснуло лезвие
Слабый возглас отвлек Штопора. Верка вцепилась в доктора одной рукой, а другой показывала на черную стену леса за лужайкой. Три пары светящихся точек маячили вдали, то приближаясь, то отдаляясь друг 'от друга. В том месте, где девушка держалась за его руку, Хоуз чувствовал мелкую дрожь, но не старался понять, кого же из них трясет. От реальной близости убежища, страх не уменьшился, от него сейчас толку было не больше чем от карточного домика.
Штопор поспешно вернулся к оставленному занятию, стиснув при этом зубы.
– Такой замок ножом не открыть, - ворчал он, но все же продолжал просовывать лезвие между дверью и косяком.
– Я почти открыл его, но нужно ударить по двери...
– Ударим, если нужно, - отозвался Ларри.
Для того, чтобы эффектно ударить ногой, нужно было хотя бы немного места, для хорошей опоры, но никто и не думал расступиться.
Словно загипнотизированные, люди смотрели на трех огромных псов, которые подобно черным призракам, приближались к зданию. Они бежали трусцой, на одинаковом расстоянии друг от друга, и в этом было что-то зловещее.
– Вот это зверюги!
– восхитился Мельский, посмотрев на лужайку через плечо: - Пальни-ка по ним, док!
Хоуз неуверенно поднял, взятую у Штопора винтовку, и так же неуверенно выстрелил. Собаки продолжали приближаться к дому, создавалось впечатление, что доктор и не хотел в них попасть.
Довольно грубо Мельский заставил всех отступить на ступеньки и одним ударом ноги открыл дверь.
Через четверть минуты, псам оставалось лишь щелкать зубами на опустевшей площадке.
Фонарик осветил пыльное заброшенное помещение с висевшими вокруг клочьями паутины. Это была прихожая. Здесь было пусто и уныло, как на кладбище.
Затхлый запах вместе с поднятой пылью проникал в нос. Тяжелая дверь вела очевидно в гостиную, куда и метнулся луч света, осветив сохранившуюся мебель и массу всяческих мелких предметов, в основном почерневших подсвечников.
Многочисленные картины на стенах нагоняли тоску. Тусклые бледные лица, в массивных рамках, выглядывали из-под навесов паутины. Все испытали облегчение, когда луч света оставил в покое стены и переместился к центру комнаты.
– Здесь так же мрачно, как и в лесу, - тихо сказала Снегирева, и ее дрожащий голос подтвердил сказанное.
– Нужно найти комнату, в которой мы проведем ночь, - проскрипел кто-то в темноте.
Ларри посветил
– В этой хатке, наверное, комнат двадцать, - хмыкнул Штопор, - зачем нам спать в одной?
– он попытался найти в темноте Дженнис, но рука не нащупала ничего.
– После всего, что произошло, вы собираетесь спать, молодой человек?
– загробным голосом спросил Поленков.
– Конечно собираюсь. Может, завтра нас ждут еще большие неприятности, и потребуется свежая голова на плечах.
– Не пугайте женщин, молодой человек!
– А где они, кстати?
– недовольным голосом спросил Штопор, еще раз ощупав воздух вокруг себя.
Вся процессия гуськом направилась на второй этаж.
– Может, зажжем свечи?
– предложил Ларри и осветил бронзовый подсвечник на стене с половинкой заплывшей свечи.
– Где твоя зажигалка, Пит?
Мельский зажег свечу и в ту же секунду ощутил легкое прикосновение руки, которая могла быть только женской. У Штопора захватило дух, и он подумал о Дженнис. Он ощутил теплоту дыхания возле уха и... голос Верки зазвучал для него, словно похоронный марш.
– Слушай, Штопор! Ты все знаешь. Я не верю в то, что ты не в курсе, кто эти люди и как мы оказались на катере с трупами... Слышишь, Штопор? Скажи мне, прошу тебя! Если это так важно для тебя, я буду молчать и никому ничего не скажу. Ну, Штопор!
Рука девушки легла Мельскому на плечо, и даже через рубашку он почувствовал, насколько она холодна.
– Не до тебя сейчас, Верка…, ей Богу..., - отмахнулся Штопор и, не задерживаясь, направился к следующему подсвечнику. Рука Снегиревой упала с плеча, а прищуренные глаза посмотрели вслед не слишком доброжелательно.
Поравнявшись с Дженнис, Штопор наклонился к ней и еле слышно проговорил:
– Улыбнись мне еще раз, куколка!
Мисс Копленд посмотрела на Мельского усталыми глазами и ничего не ответила, однако последнего это не встревожило:
– Ты уже присмотрела комнатку, а?
– Все мужики - кретины, - заключила Дженнис, отстраняясь от горячего дыхания Штопора.
– Сказал бы я о бабах, но той малышке еще рано это знать, - раздраженно ответил Мельский разжигая третью свечу. Помещение, похожее на бильярдную, осветилось неровным светом и находиться в унылом заброшенном здании, стало вполне терпимо.
Ларри поочередно открыл три двери и всякий раз, бегло осмотрев комнаты, направлялся к следующей. В дверях четвертой комнаты он задержался:
– Это то, что нужно. Пит, иди сюда со своей зажигалкой.
Мельский вошел в просторное помещение, которое являлось спальней хозяина и было настолько вместительным, что если бы не кровать, его можно было принять за банкетный зал.
– А старик здесь клево существовал, - причмокнул языком Штопор и принялся разжигать свечи, которых здесь было не меньше, чем в церкви. Его терпения хватило на шесть или семь.