Клетчатая зебра
Шрифт:
– Не паникуй. Вероятно, твоя пьяная доченька мирно спит на софе, которая стоит в ванной комнате. Сейчас решим проблему без шума и пыли. Алло, Илья? Не могли бы вы подняться в пятьсот третий номер?
Коридорный оказался ушлым пареньком. Он вытащил из кармана нечто, похожее на пластиковый футляр для зубных щеток, выудил оттуда изогнутую железку, всунул ее в щель между косяком и дверью, подергал пару раз, затем объявил:
– Опаньки! Открыто!
Я быстро сунула парню купюру.
– Ириша! – закричала Вера и бросилась к дочери, скрючившейся на полу.
Я последовала за
– Что с ней? – прошептала Вера.
– Сейчас позову доктора, – ответила я, вытесняя подругу из ванной комнаты.
Спустя некоторое время в номере скопилось много народа. Главный администратор отеля бегал между Мишей Стрельцовым, заместителем Дегтярева, которому я позвонила, поняв, насколько плохо дело, экспертом Алиной Хоменко, заполнявшей пробирки образцами, взятыми из унитаза, и врачом, который делал укол Верушке.
– Господа, умоляю вас, не поднимайте шума, – стонал работник гостиницы, – в ресторане свадьба, там море журналистов, в конференц-зале церемония «Любовь года», и у них прессы в избытке, а в холле дежурит с десяток папарацци, к нам сегодня поселяется звезда из Голливуда. Прошу, давайте тихонечко, без крика! Боже, ну почему именно в мое дежурство случился форс-мажор? Отчего я такой несчастный?
Мне захотелось треснуть идиота стулом, но тут Вера вдруг резко села.
– Где Ира?
Врач попытался уложить Савельеву, но она не подчинилась и повторила:
– Где Ирочка?
– Ее увезли в больницу, – быстро ответила я.
– Она выздоровеет? – не успокаивалась подруга.
Доктор предостерегающе кашлянул, я хотела соврать, но не сумела, на помощь пришел Мишка:
– Медики попытаются сделать все возможное. Позвоните мужу, пусть он немедленно сюда прибудет.
Вера сгорбилась.
– Дашута, набери Андрюшу. Скажи, что Иру увезли в клинику, а причину заболевания ты не знаешь.
Я кивнула.
– Мне придется воспользоваться твоим мобильным, в моем батарейка села.
– Он в сумке, – прошептала подруга.
Я пошарила в небольшом мешочке из замши, вынула дорогущий сотовый и вызвала Андрея.
– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – объявил мелодичный женский голос.
Я повторила попытку – тот же результат.
Ничего странного в том, что Андрей отключил телефон, не было. Занимаясь с больным, массажист всегда «отрубает» сотовый. Вера сегодня упомянула, что муж находится на Кипре. Савельев, несмотря на свои немалые заработки, очень хозяйственный человек. Поймите меня правильно: не жадный, а благоразумный. Андрюше не нравится, когда деньги улетают на ветер, он маниакально выключает в квартире за всеми свет, выговаривает дочери, когда та выбрасывает бутылку с остатками геля для мытья, и тяжело вздыхает, глядя на засохший кусок сыра в холодильнике. Андрей не станет держать за границей постоянно включенный телефон, он будет им пользоваться раз в день, позвонит домой и снова отсоединится от сети.
– Вы можете встать? – спросил врач у Веры. – Сами до «Скорой» дойдете?
Я сунула телефон подруги в свой клатч и ринулась ей на помощь.
Домой я приехала поздно. Верочка крепко спала в палате, одурманенная снотворным, ей пока не сообщили о смерти Иры. Тело несчастной девочки еще не вскрывали, но эксперт в неофициальном порядке сказала мне по телефону:
– Думаю, обнаружим кровоизлияние в мозг.
– Инсульт? – поразилась я. – В столь юном возрасте?
Алина вздохнула.
– Ирина выпила, ее стало тошнить, девочка смогла дойти до унитаза, и тут у нее началась сильная рвота. У меня уже были подобные случаи, сосуд в мозгу лопается от напряжения.
– Почему? – растерянно спросила я. – Ей ведь не сто лет!
Хоменко цокнула языком.
– Полно причин. Зря люди полагают, что дети появляются на свет здоровыми, а потом, в процессе жизни, обретают болячки. Сосудистая патология частенько наблюдается и у школьников, и у детсадовцев. Вскрытие внесет ясность, но пока ничего криминального не вижу. Есть синяк, полученный при жизни, похоже, она его заработала незадолго до кончины. Но он не представляет интереса. Наверное, Ирина ударилась рукой чуть повыше локтя о какой-то округлый предмет, диаметром около полутора сантиметров.
– Где рука и где мозг… – прошептала я. – В огороде бузина, а в Киеве дядька.
– Взяты анализы, – буднично говорила Алина, – сделаем токсикологию, может, чего и выскочит, но поверь моему нюху и опыту: смерть естественная.
– Кончину подростка вряд ли можно считать естественной, – пробормотала я.
– Ошибаешься, – спокойно ответила Алина. – Согласна, в юном возрасте отправляться на тот свет преждевременно. Но для меня важно другое: смерть бывает насильственной и естественной. Главное, точно определить, с чем мы имеем дело в данном случае. Жаль девочку, но, очевидно, она была больна. Не знаешь, Ира не страдала головными болями, ухудшением зрения, слуха, нарушением координации движений?
– Вроде нет, – выдавила я. – Вы проверили ее мобильный?
– Конечно, – подтвердила Алина. – Ничего особенного, куча эсэмэсок с обычной глупостью, звонки от подружек. Ох уж эти мне новорусские детки! Многие из них засекретили номера, берут пример с родителей.
– Вероятно, это продиктовано соображениями безопасности, – тихо сказала я.
– Может, и так, – согласилась Хоменко, – но сильно усложняет нашу работу. Кстати, последний ее разговор состоялся как раз с таким абонентом и длился несколько секунд. Больше она на вызовы не реагировала.
Едва я поставила трубку домашнего телефона на базу, раздалось пение мобильного. Звук шел из клатча. Я вытащила из сумочки аппарат и слегка удивилась. Что-то было не так, но разбираться в своих ощущениях не было времени, если кто-то беспокоит меня в полночь, значит, случилась беда.
– Алло, – сдавленным голосом сказала я в трубку.
– Не ищи виноватых далеко, – произнес мужчина, – никого не обманешь, посмотри на себя, убийца.
– Что? – поразилась я.
– Сколько кости ни закапывай, они на свет вылезут, – продолжал незнакомец. – Я знаю все!