Клетка для эгоиста
Шрифт:
— Когда планируешь вернуться в Москву? — задала она нейтральный вопрос, и Луку слегка отпустило.
— Не думаю, что раньше, чем Эвита стабилизируется и любые риски исключат… — честно ответил он, все еще разглядывая ее лицо и пытаясь нащупать смыслы между строк.
— Ты же понял, что это может затянуться, — пожала плечами девушка и заморгала, опустив глаза. — Боюсь, поначалу нас излишне обнадежили, чтобы заранее не вызвать панику. Думаю, ты будешь ей нужен, пока она будет восстанавливаться… Она по тебе постоянно скучает и спрашивает. — Ее рука вдруг метнулась к губам, прикрывая искрививший лицо спазм отчаяния. — Ты никогда себе не простишь, если не будешь рядом в такой трудный для нее период…
— Лен, что с тобой? — Лука
— Я… рада, что ты принял такое решение, — прошептала она.
После того раза она больше не плакала, разве что от счастья, когда Ева очнулась после операции, и они смогли обменяться парой слов, прежде чем она уснула, еще не отойдя после наркоза. Дни потянулись однообразной чередой, но Лука и правда ни разу не пожалел, что остался здесь так надолго, наблюдая, как дочь приходит в себя и крепнет с каждым днем, выбираясь на редкие пешие прогулки с Леной и иногда проводя тихие вечера в гостиничном номере за ноутом, пытаясь принимать хотя бы какое-то участие в делах фирмы. А еще он здесь многое передумал… Здешняя атмосфера, воздух, природа действовали успокаивающе… Открывали новые грани сознания. И он скучал, тосковал, волновался, хотя прекрасно знал, что все у него было под контролем. За Кристиной присматривал детектив и опытный адвокат, даже не один, и он не слишком часто задавался вопросом, как она вновь приняла бы его, когда он будет готов. Сладкое искушение, которое навевали воспоминания, наглая самоуверенность, с которой он привык брать, что хотел, понимание, что девочка сходит по нему с ума, — все это не позволяло допускать и мысли, что что-то могло пойти не так.
Примерно месяца через полтора, проведенные в Женолье, он случайно уронил в ванной на пол полотенце для рук, наклонился, чтобы поднять, и обнаружил под комодом раковины бумажную полоску теста на беременность. Она была смята, но на ней четко просматривалась одна линия. Лука выдохнул. Потом поиграл желваками, размышляя. Их редкий секс в последнее время походил на жалкие попытки снять стресс и еще какую-то назойливую привычку реагировать на близость друг друга. Темнота, тепло и робкие движения чужого полуобнаженного тела рядом, желание разрядиться. Они даже не пытались друг друга чем-то удивить. Все получалось само собой, так, как это предусмотрела природа… И он всегда был убежден, он знал, что она принимает таблетки, потому что они не планировали детей, он не планировал, черт возьми.
Лука вернулся в комнату с мрачным остекленевшим лицом, оглядел номер и, игнорируя присутствие жены, которая читала на диване книгу, ринулся к ее сумке, стоящей на комоде. В каком-то неконтролируемом порыве злости, он схватил ее, нервно дергая молнию.
— В чем дело? — удивилась Елена, еще толком не успев рассердиться.
Мужчина не ответил. Лишь перевернул сумку и с силой тряхнул пару раз, вываливая все содержимое на постель.
— Ты что творишь? — повысила тон она, отбрасывая книгу в сторону и подскакивая с дивана.
— Где они?! — рыкнул он, давая понять, что он настроен очень даже серьезно.
— К-кто — «они»?! — пребывая в шоке, выпалила она.
— Твои противозачаточные таблетки!
Елена облизала пересохшие губы,
Лука остановился, чуть склонив набок голову и просверливая ее испытующим взглядом.
Девушка сцепила на груди руки, в замешательстве помотав головой.
— Он-ни… к-кончились… П-просто нужно купить следующую упаковку…
— И когда ты собиралась это сделать?!
Она пожала плечами.
— К чему вообще этот допрос?! — не выдержала вдруг.
— К тому, что мы не планировали детей! — заорал он, уже не сдерживаясь. — А я нахожу вот это! — он бросил на постель, поверх вываленных из сумки вещей, смятую полоску теста.
— Ч-что? — На этот раз Елена преодолела первое замешательство, и в ее голосе послышались ответные гневные нотки. — Ты уже начал рыться в мусорных баках, чтобы в чем-то меня уличить?!
— Мне не пришлось рыться! Я случайно нашел это на полу!
— Тогда тебе стоит порыться! Потому что там же ты найдешь и пустую упаковку из-под таблеток! И ты что же, всерьез считаешь, что при приеме контрацептивов я на сто процентов застрахована от беременности?!
— На девяносто девять и семь десятых, твою мать!
Елена нервно рассмеялась, покачав головой и усмехаясь.
— Я вижу, перспектива снова стать отцом тебя приводит в ужас. Даже подумать не могла, что реакция может быть такой!
— Твою мать! Какая беременность, когда у нас дочь всего месяц назад была в реанимации! Меня почти каждую ночь кошмары мучают! Я боюсь, что у нее сердце остановится! Ты с ума сошла, вынашивать ребенка, когда сама в постоянных нервных срывах, и я иной раз не понимаю, что у тебя на уме, потому что ты со мной не говоришь!
— Я не говорю?!.. — Елена искренне изумилась, но тон ее при этом заметно успокоился, будто она почувствовала, что уже выиграла в этом споре. — А ты пробовал со мной поговорить хоть раз, Лука?.. Мы с тобой стали как чужие, и теперь еще это… — Она брезгливо указала на выброшенные на кровать вещи.
— Ты обязана была обсудить все со мной! — вновь взревел он, но девушка лишь равнодушно скривила губы.
— Как видишь, там одна полоска. Так что обсуждать нечего.
Она принялась поспешно собирать все обратно в сумочку, затем перекинула ее через плечо и поспешно вышла из номера. Лука прекрасно знал, что найдет ее в палате у дочери, она проводила там практически все время, но не стал беспокоить. Ему и самому нужно было прийти в себя и разложить все по полочкам. Что же он творил? Рушил последнее, что между ними еще могло остаться — человеческие отношения. Следует ли ему признаться во всем сейчас, потому что она уже и так чувствует его охлаждение? Или лучше оставить все, как есть, и поговорить позднее, как и было запланировано? Ведь в таком состоянии она едва ли будет мыслить рационально… и что тогда? Он должен был до последнего сохранить эту иллюзию семьи, пока Эвита полностью не станет на ноги… Скорее всего, Елена это понимала, просто ей будет тяжело все принять.
Через пару дней они ужинали в одном из изысканных ресторанов французской кухни в Женолье, куда он пригласил жену через некоторое время после ссоры. Оба восприняли этот поход как акт примирения, тем более, что он подарил ей роскошные серьги с изумрудами, которые так шли к ее зеленым глазам. Елена была необыкновенно хороша сегодня в нежно-голубом строгом платье, которое красиво гармонировало с ее медовыми волосами. Только Лука уже оставался равнодушным. Он привык поддерживать видимость какой-то сдержанной симпатии в последнее время, и, похоже, жена к этому тоже привыкла. Желая расслабиться, оба они выпили больше, чем следовало, чего за ней уж точно никогда ранее не было замечено. Алкоголь подействовал на нее раскрепощающе, она шутила, искрила улыбками и вела себя с вызовом, будто пыталась его очаровать. От этого вдруг стало совсем не по себе… Он больше не мог лгать, не мог поступать с ней настолько подло и не хотел продолжать играть эту осточертевшую ему роль любящего мужа.