Шрифт:
Первая попытка
1
Мгновения, когда сознание пробуждается на чужой планете, всегда волнуют. Словно по мановению волшебной палочки на тебя накатывается одна картина за другой, ты различаешь все новые и новые детали. Иногда они приходят мягко, волнообразно, а иногда — резко, вспышками. И все это связывается щекочущим нервы ожиданием невообразимого: то ли чего-то необъятного, что не в силах объяснить человеческий мозг, то ли чего-то смертельно опасного.
Ал очнулся на чужой планете первым, С чувством удовлетворения,
Небольшой барак, который уже успели соорудить роботы, стоял метрах в ста левее, в долине. Рядом с ним автоматы поставили мачту для передач и ретрансляции. А еще в пятидесяти метрах, вровень с бараком, стоял ангар для вертолетов. Самым примечательным показался Алу кратер, откуда автоматы брали пробы почвы. Он зиял на поверхности, как открытая рана, края его осыпались. Они были кроваво-красного цвета, а сам срез — почти черный. За бараком виднелись горы, а за ними — равнина с сотнями плоских холмов и небольших озер. И все это освещалось оранжево-красным светом чужого солнца.
Дверь жилого помещения барака откатилась вбок, выехала машина, на сиденье которой, откинувшись, полулежала Катя. С помощью нескольких десятков высокочувствительных присосок машина-робот положила девушку на мат — тот самый, на котором несколько минут назад пришел в себя Ал. Катя тоже вот-вот должна была очнуться. Ее мускулы уже чуть заметно подрагивали.
— Где Дон? — спросил Ал.
Робот остановился.
— Пока что не проснулся, — донеслось из его динамика.
Жестом руки Ал направил его в сторону барака.
— Продолжай! — приказал он.
Дон, значит, пока спит, а Катя просыпается. Дона и Катю подобрала друг для друга генетическая комиссия. Тем самым им было позволено в будущем иметь детей. Дон ввел Катю в круг своих друзей, она оказалась хорошим товарищем и участвовала во всех их розыгрышах и шутках. Лишь одно обстоятельство претило Алу: Дон рассматривал Катю как что-то вроде своей собственности и вечно ее поучал. Не без злорадства Ал представил себе, как отреагирует Дон, увидев его наедине с Катей.
— Эй, Дон!
Голос прозвучал так тихо, что Ал едва расслышал.
— Катя! — позвал он. — Это я, Ал!
Быстро оглядев себя, он убедился, что его зеленовато-коричневая тропическая куртка сидит на нем ловко, и пригладил темно-русые волосы.
Катя тем временем пыталась приподняться на мате. Ал опустился рядом с ней на колени и помог, осторожно поддерживая под спину. Она часто заморгала, щурясь на солнце.
— Мерзкий свет, — прошептала она.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ал.
— Я выдержала… По-моему… все в порядке.
— К свету ты привыкнешь, — объяснил Ал. — И
— Но небо… — возразила Катя. — Это небо…
— И небо будет голубым. Ты только наберись терпения. Все произойдет само собой. Представь себе, что нулевая точка на шкале немного смещена…
«Странно, — подумал Ал. — Меня этот грязновато-серый цвет неба нисколько не смутил. Может быть, у женщин иная острота восприятия?»
Он смотрел на Катю. Ветер шевелил ее светлые волосы. Пока она еще была бледна, и эта бледность подчеркивала выступающие скулы, придающие девушке экзотический вид. Темно-карие глаза были полуприкрыты. На Кате были красные джинсы и черная кожаная куртка поверх черного свитера. Она быстро приходила в себя, движения ее становились все увереннее, взгляд — пристальнее.
— Это здорово, Ал, — сказала она, — просто здорово, что вы взяли меня с собой! У меня это впервые. И не сердись, если я окажусь нерасторопной! — Она смущенно улыбнулась и показалась Алу еще миловиднее, чем прежде. — Но где же Дон? — Она снова попыталась подняться, но Ал удержал ее.
— Отдохни пока, — предложил он. — А я пойду взгляну…
По сравнению со светом дня в бараке было темно. Ал нащупал и резко опустил рычажок. На него хлынул поток яркого голубовато-белого света. «До чего же здесь примитивно, просто немыслимо», — подумал Ал, и это впечатление только усилилось, когда он огляделся повнимательнее. Исходили из одного — из экономии места. Под окном справа, откуда видна долина, стояли стол и три табуретки. Чуть дальше — дверь, ведущая в машинное отделение, все остальное помещение разделено на отсеки, в которых содержится необходимый инструмент. А то, что может понадобиться только с течением времени, полагалось изготовлять автоматам «собственноручно». У левой стены одна над другой закреплены три койки. На средней лежал Дон. Его большое, тяжелое тело порядком продавило сетку. Одеяло оказалось для него коротковато, и он, как ни старался, укрыться с головой не мог. Виднелась только часть носа, лоб был прикрыт короткими, густыми прядками каштановых волос. Он уже начал дышать.
Ал открыл дверь в машинное отделение и крикнул одному из автоматов:
— Когда Дон будет в норме?
— Через четыре минуты, — немедленно последовал четкий ответ.
— Перенесите его на воздух!
Автомат повиновался. Ал открыл ему дверь и вышел следом.
— Уже скоро, — сказал он Кате.
Она тем временем пришла в себя. И пока Дон лежал на мате, «оживая», Катя засыпала Ала вопросами. Сейчас все казалось ей интересным. То новое, что ожидало ее прихода, было пока далеким и недостижимым. Она словно оказалась на острове, где человек произошел и сформировался, но вокруг, как в засаде, притаились Тайна и Неизвестность. Как Ал и предсказывал, серый цвет неба изменился — теперь оно стало темно-голубым, — но голубизна эта казалась Кате незнакомой, как и зелень растений, и коричневый цвет горных склонов. Она просто не могла увидеть этого, но небо и растения были другими, и горы казались не такими, как на Земле. Она чувствовала это. А животный мир? Сколько она ни вглядывалась, нигде не заметила ни одного живого существа. «Завтра, — подумала она, — завтра!»