Клеймо оборотня
Шрифт:
— На нет, — спокойно ответила Клаудиа. — Просто мы с ним… стали близки, как мужчина и женщина.
До Луизы смысл ее слов дошел не сразу.
— Что?
— Да, это произошло перед тем, как он уехал в Ред Крик. Он повел себя вполне по-джентльменски…
— Джентльмен? Фредерик?
— …и не стал уклоняться от разговора, после того, как все кончилось. Тогда он мне и сказал, что вас, Луиза, по всей вероятности расстреляют, а вашего мужа отдадут на съедение оборотням Фредерика.
— Я вам не верю!
—
— Но почему вы легли с ним в постель? Ведь я видела, как вы смотрели на него. Вы же его ненавидите!
— Он мне нужен, — просто ответила Клаудиа. — Единственное, что его волнует — это создание новых оборотней. А я хочу выяснить, каким образом их можно уничтожить, как мне уничтожить саму себя. Для этого, как вы понимаете, нужны оборудование и возможности для проведения экспериментов. Все это может мне дать только он.
В широко открытых глазах Луизы отразилось презрение.
— Так вы, кроме всего прочего, еще и шлюха!
Клаудиа с горечью рассмеялась.
— Мне следует воспринимать это как оскорбление? Будет вам, Луиза! Я прожила две тысячи лет под тяжестью проклятия, и вы что же, думаете, меня заденут ваши оскорбления?
— Если вам когда-нибудь суждено умереть, Бог проклянет вас! Вам уготован ад! — закричала Луиза.
Клаудиа посмотрела на нее, как на ребенка.
— Бога нет, безмозглая вы идиотка. Разве вы не слышали, что рассказал Янош? Когда-то я была жрицей Ахура Мазды, и моим пророком был Заратустра. И что, помог мне Ахура Мазда избежать этой жестокой судьбы? А почему, скажите на милость, ваш Бог палец о палец не ударил, чтобы спасти своего возлюбленного Иисуса от смерти? Нет, Луиза, не заблуждайтесь. Этот мир всегда был большой бойней. О каком боге вы говорите!
— А может быть, Бог все это время испытывал человечество, извлекая крупицы добра из всего этого сумасшествия, может, все эти страдания… Я не знаю! — ее голос сорвался на крик. — Мне не дано проникнуть в божественный разум! Но в писании сказано, что распятие было частью Его плана спасения человечества!
— Ну, конечно! — сказала Клаудиа. — Однако не забывайте, что в моих силах было изъять эту часть из истории человечества, если бы я принесла в жертву амбициям моего мужа собственную жизнь и тем самым вырвала бы Иисуса из рук толпы.
— Смерть на кресте была необходима, — упрямо повторила Луиза. — Вы не смогли бы предотвратить ее.
— Может, и нет. Но ведь я могла бы попытаться спасти его, пожертвуй я своей жизнью.
Янош Калди пронзительно вскрикнул. Луиза и Клаудиа от неожиданности отпрянули.
— Янош! Что с тобой? Что? — старик Бласко крепко держал Калди, обхватив его за плечи.
Калди вдруг оттолкнул цыгана и повалился на бок.
— Нет… нет… подождите… не так быстро… не так быстро! — кричал он. Он схватился обеими
Луиза прикрыла рот рукой и испуганно шепнула Бласко:
— Это что… начинается превращение?
Бласко посмотрел на маленькое оконце камеры, через которое лился солнечный свет.
— Нет. Не может быть. Превращение начнется, когда взойдет луна.
Он снова повернулся к Калди.
— Янош, скажи мне, что с тобой?
— Подождите! — кричал Калди, ударяясь головой об пол. — Подождите! ПОДОЖДИТЕ!! СЛИШКОМ БЫСТРО!!
— Я приведу охрану, — поспешно сказала Луиза. — Кажется, ему нужен врач.
Она повернулась, чтобы идти.
— Не будьте такой дурой! — рявкнула Клаудиа, хватая Луизу за руку и рывком оттолкнув ее назад. Затем она бросилась к Калди.
— Янош, что с тобой? Янош, ответь!
— НЕ ТАК БЫСТРО! — опять закричал он, вскакивая на ноги. — НЕ ТАК БЫСТРО! ПОДОЖДИТЕ!
— Янош, ответь же, что с тобой?
Калди открыл глаза, его безумный взгляд остановился на Клаудии. Он содрогался всем телом, словно раздираемый на части дикой изматывающей болью, в уголках рта выступила пена.
И вдруг он замер, напрягая каждый мускул и мелко-мелко дрожа. Неожиданно все кончилось. Он опустился на пол, лег на спину и глубоко вздохнул. Молчаливо и неподвижно он лежал на полу посреди камеры, глядя в потолок широко открытыми глазами. Бласко, Луиза и Клаудиа стояли рядом, не произнося ни слова. Двое людей и оборотень, они смотрели на Калди, и в их взглядах была тревога страх, напряженное ожидание и затаенная, безрассудная надежда.
Прошло несколько томительных минут.
И вдруг Янош Калди улыбнулся.
Луиза и Бласко недоуменно переглянулись. Клаудиа не сводила с Калди глаз, и ее брови поползли вверх, когда тот начал тихо смеяться. Постепенно смех его становился все громче, все неистовей. Наконец, он вскочил на ноги и принялся, приплясывая, кружить по камере, выкрикивая только одно слово:
— Да! Да! Да!
— Янош! — попыталась перекричать его Клаудиа. — Что произошло? Скажи мне, в конце концов!
Он схватил ее за плечи и потянул за собой, вовлекая в безумный, непонятный танец. Она сердито оттолкнула его и крикнула:
— Проклятье, Янош, ты скажешь, наконец, в чем дело?
Он начал говорить, стараясь совладать с душившим его смехом:
— Бедный доктор Невилл! Ему оставалось содрать последний покров с моей памяти, и он бы все узнал! Еще чуть-чуть, и тайна открылась бы! Еще чуть-чуть! — продолжал он хохотать.
— Он бы все узнал?! — Клаудиа остановилась, широко раскрыв глаза. Она схватила его за руки, пытаясь прервать бешеный танец.
— Ты вспомнил? Янош, ты что-то вспомнил?!