Клинки максаров (Сборник)
Шрифт:
— Не думал я, что так получится…
— А что же ты думал? Что тебя цветами забросают? Большая власть — это всегда большая кровь. Привыкай.
— Жаль, что с нами нет Шатуна. С ним я чувствовал бы себя куда спокойнее.
— Шатуна нет. Зато есть Яган. Я видел, как он с кучкой каких-то молодцов вдребезги разносил дом Главного Стража Хоромов.
— Может, бросим все и опять уйдем бродяжничать? — вполне искренне предложил я.
— Нет, нельзя. Теперь ты Тимофей. Тебя ждали столько лет. Люди верят, что все хорошее на Вершени от Тимофея, а все плохое —
— Ты это серьезно?
— Если ты в самом деле Тимофей, то вполне серьезно.
— Кто-то, кажется, идет сюда.
— Да. Но я слышу шаги только одного человека. Убийцы приходят толпой.
— Ну, привет! — раздался из темноты голос Ягана. — Ты уже здесь, братец.
— Я-то здесь, — ответил Головастик. — А вот твой братец вроде еще не приходил.
— Все шуточки шутишь. Ну-ну…
Яган без приглашения уселся на рогожи. Держал он себя весьма независимо, по-хозяйски. Видно, уже заранее ощущал себя Лучшим Другом.
— Ты хочешь сказать мне что-то? — как можно более сурово спросил я.
— Хочу. — Только тут стало заметно, как он пьян. — Я хочу спросить, почему ты так относишься ко мне? Разве мы чужие? Сколько раз смерть шла с нами рядом! Сколько раз мы выручали друг друга? Какие планы строили вместе? Неужели ты все забыл?
— Я ничего не забыл. Но на твоих руках кровь. О чем нам говорить?
— Это моя кровь! Я пролил ее, защищая тебя! Вот этими руками я душил твоих врагов! Этими зубами разрывал их поганые глотки! Неужели я не заслужил даже слова благодарности?
— Где все остальные?
— Нет. Никого нет. — Яган обхватил руками голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону. — В живых остались только я да Лога. Сейчас он гонит к Прорве последних приспешников Гердана. За доблесть и верность я обещал назначить его Душевным Другом.
Ну и Лога, подумал я. Способный парень! Такую карьеру за день сделать! Вот только за что они Гердана прикончили? Мне он казался человеком надежным.
— Разве Близкий Друг оказался предателем?
— Не напоминай мне про эту ядовитую гадину! Как я обманулся в нем, как обманулся! — Яган довольно натурально принялся рвать на себе волосы. — Подлый интриган! Клятвопреступник! Если бы не преданный и стойкий Лога, нам бы несдобровать!
Мрачная догадка вдруг пришла мне в голову. Чтобы проверить ее, я сказал:
— Тогда позови Логу сюда. Я хочу поблагодарить его.
— Ты же слышал. Лога добивает последних врагов! — Яган уставился на меня сквозь переплетенные пальцы.
— Я думаю, он уже покончил с ними. Иди и не возвращайся без Логи.
— Как тебе будет угодно. — Он встал и ухмыльнулся. — Твое слово для меня закон. Хочешь — Логу приведу. Хочешь — Незримого. Кого захочешь, того и приведу.
Яган вышел, ударившись лбом о низкую притолоку. Вскоре стало слышно, как он отдает на площади какие-то распоряжения.
— Что ты думаешь про этого мясника? — спросил я.
— Сейчас он вернется с этим самым
— Не думаю. Если он и вернется, то один. Могу побиться об заклад.
Спустя минут двадцать в коридоре вновь раздались шаги. Вид у Ягана был ужасен — или он добавил где-то браги, или действительно находился в крайней степени скорби.
— Плохие новости, — пробормотал он и рухнул на свое прежнее место. — Мы победили, но за эту победу Лога заплатил жизнью.
— Я и не сомневался в этом.
— Народ обезглавлен. — Яган словно не слышал моих слов. — Нужно немедленно назначать новых Друзей.
— Где же их найти?
— Поручи это дело мне.
Я уже слышал, что соседние покои наполняются людьми. Где-то в дальнем конце зала трещали выламываемые двери. В покои заглядывали распаленные брагой служивые. С площади донесся пронзительный заячий вскрик.
— Открывай Письмена, — не повышая голоса, но явно с угрозой сказал Яган. — Люди ждут.
— Может, отложим до утра, — я попытался выиграть время. — Пусть протрезвеют за ночь, тогда и поговорим.
— Нет, сейчас! — Яган вперил в меня тяжелый мутный взор.
— А ты уверен, что Письмена благорасположены к тебе?
— Не морочь мне голову. Все будет так, как ты скажешь. А скажешь ты так, как нужно мне. Любое слово можно толковать и так и этак. Ткни пальцем в Письмена… Ткнул?.. Ну и что там?
— Точка, — ответил я. — Знак препинания.
— Пусть будет точка, — согласился Яган. — Если хочешь человека возвысить, скажи: знак препинания указывает на приверженность к законам и правилам, а также на способность противостоять ударам судьбы. А захочешь погубить…
— Скажу, что знак препинания требует немедленного расчленения этого человека, — докончил я за него.
— И правильно скажешь, — Яган по-прежнему не спускал с меня взгляда, который никак нельзя было назвать доброжелательным.
— А не проще нам тогда обойтись без условностей? Я объявлю тебя Лучшим Другом… Подожди! — Я знаком заставил его вновь принять прежнюю позу. — Но при одном условии. Добрым Другом станет Головастик. Вас при мне будет только двое. Других друзей мне не надо.
— Эту мелочь!.. Это ничтожество — в Добрые Друзья!.. — Яган наморщил лоб, мучительно соображая.
— Никто не виноват, что ты всех гигантов перебил, — с деланной веселостью сказал я. — Ну, так как же? Принимаешь мое условие?
— Интересно… Очень интересно… А впрочем, так тому и быть! — решился он наконец. — Только ты сам объявишь свою волю народу на площади. Но сначала мы это дело узаконим.
Шестерым спешно вызванным, полуживым от страха чиновникам-рекрутам были продиктованы два указа. Первый — о сокращении числа Друзей. Второй — о персональных назначениях на оставшиеся должности. На запоминание текста хватило несколько минут, и, разбившись на тройки, чиновники удалились, гордые собой и оказанным им доверием. Отныне и до самой смерти они сами становились указами — указами первой, второй и третьей очереди. Даже отсечение пальцев их не пугало.