Клинки Предателя
Шрифт:
— Пойдем со мной. Нам надо поговорить.
Примарх сердито взглянул на него, на обезображенном токсинами лице отчетливо читалось презрение.
— Однажды, старик, — сказал он, сжав кулак, — один из нас заставит тебя глотать пыль. Возможно, это буду я.
— Ты, несомненно, прав. А теперь, пожалуйста, уйдем отсюда.
— Почему? Врата опасны?
Малкадор не взглянул на них. Ему это никогда не нравилось.
— Пока
Лермента не бросилась тут же бежать. Как только она увидела подтверждение первых авгурных данных, то сразу поняла, что это конец. В качестве одного из высокопоставленных чиновников архивного отдела администрации она была посвящена в недоступные другим дела, хотя сегодня поняла, что не находила в этом никакого удовольствия.
Женщина быстро спустилась по главному статистическому шпилю, миновала многочисленные ряды книжных шкафов, позволив себе мимолетный приступ сожаления, глядя на исчезающие во мраке названия книг. К моменту, когда зазвучали сирены предупреждения, Лермента вышла наружу. Она посмотрел вверх, словно знала, что может увидеть корабли, которые занимали позиции над планетой. Утреннее небо было обычного для сезона десятины тускло-зеленого цвета. Как и многое на Тераталионе, оно всегда отличалось редкой красотой.
Сейчас ее стерли окаймленные пламенем грозы, проливавшие кислотные слезы. Все смердело кордитом вперемешку с запахом раскаленного металла, свойственного плазменным разрядам. Женщина кралась в тени разрушенного медицинского блока, коченея от холода даже среди пожара. Сильный ветер трепал прилипшую к ее телу блузу научного сотрудника.
Лермента видела истребительные команды космодесантников, продвигающихся через городские зоны и уничтожающих выживших с пугающим мастерством. За исключением хруста сапог по костям и грубого лая их огромных болтеров, воины не издавали ни звука.
Они не пугали ее, но вот остальные люди от страха сходили с ума. Те, кто продолжали бежать к границам города, наверняка надеялись, что у них появится шанс, если они смогут выбраться из зон высадки.
Лермента следила за ними из своего жалкого убежища. Люди шли на поводу своих инстинктов, хотя из-за этого становились ужасающе легкими мишенями. Она могла только наблюдать за тем, как мужчин, женщин и детей расстреливали, вырезали или же давили гусеницами танков, доставленных огромными грузовыми судами. Тераталион был домом для миллиардов людей, и даже Легионес Астартес понадобится время, чтобы выследить их всех.
Она шла, пригнувшись и прижимаясь к остовам уцелевших зданий. Нагретый рокрит обжигал через подошвы сандалей. У женщины не было плана. Когда всю планету разрывали на куски, возможностей что-нибудь придумать было очень мало, и все, что оставалось — животное желание чуть дольше оставаться живой.
Лермента отправилась на юг к старому руслу реки, где находились промышленные бункеры для торговли драгоценными камнями. Строения соорудили из пластали и адамантия, благодаря чему они выдерживали температуру плавильных печей, так что некоторые из них должны были быть целыми. Пробегая между участками пустотелой стены, Лермента чувствовала, как короткими и быстрыми ударами стучит в груди сердце.
Она так погрузилась в выбор маршрута, что слишком поздно услышала звуки шагов. Выругавшись про себя, она сделала то же, что и остальные — бросилась бежать. Оборачиваться женщина не стала.
Возможно, они не увидели ее. В таком случае у нее был шанс выбраться отсюда, пробираясь в тени зданий.
«Возможно, они не увидели ее».
Абсурдность мысли вопреки тому, что она предвещала, позабавила женщину. Они же космодесантники. Они слышали и видели все. И все же Лермента продолжала бежать, задыхаясь в насыщенном пеплом воздухе и петляя через руины заводского склада. Она резко повернула за угол, заскользив на мокрых от дождя камнях.
Перед ней уходила вдаль длинная аллея, вдоль которой тянулись пустые оболочки механизмов.
В дальнем конце Лермента увидела его.
Он был огромен, намного больше, чем она себе представляла, и излучал ауру такой ошеломляющей психической власти, что ей захотелось сказать об этом вслух. Казалось, сама стихия избегает его, хотя по энергетическому лезвию его косы стекала кипящие струи дождя. Ей хотелось отвернуться, но желтые глаза приковали ее взгляд к себе. Он медленно шел к женщине, вырисовываясь через колышущуюся пелену дыма и раскалывая поверхность дороги тяжелой поступью.
Пристально следя за его приближением, Лермента на миг особенно поразилась одной детали.
Боли. Серое лицо примарха скривилось в постоянную гримасу боли, частично скрытую шипением вдыхаемого через дыхательную маску воздуха.
— Что тебе нужно здесь? — смогла она выпалить, услышав, как за спиной приближаются Гвардейцы Смерти.
Мортарион метнул в нее испепеляющий взгляд, словно желая сказать: «Не пытайся проделать это со мной». Он взял пальцами в искусно сделанной перчатке ее подбородок и поднял, несколько секунд пристально глядя ей в глаза. У женщины возникло ощущение, будто ей в легкие погрузили ножи. Затем отпустил. Он сделал знак свите, и Лермента почувствовала, как ее схватили за плечи.
— Она у нас, — заявил Повелитель Смерти своим воинам. Его голос звучал так, словно по ржавому железу провели цепью. — Я возвращаюсь на корабль. Вы можете уничтожить то, что осталось.
Малкадор отвел Мортариона в личные покои на высоких склонах, что возвышались над огромным скоплением величественных залов и шпилей дворца. Сигиллит провел больше времени, чем отмерено смертному, чтобы украсить это место и превратить в святилище, но Мортарион, казалось, едва обратил внимание на содержимое покоев. Примарх просто стоял на полированном мраморе, издавая грубый скрежет дыхания и источая испарения.
— Я хочу увидеть отца.
— Император недоступен, — ответил Малкадор.
— Где он?
— Я не знаю.
Мортарион фыркнул.
— Ты знаешь все, о чем он думает и что делает.
— Нет. Это никому неведомо.
Мортарион начал шагать по комнате, отбрасывая попадающие под ноги бесценные образцы старинной мебели.