Клинки Предателя
Шрифт:
Лермента подняла бровь. Голос примарха как-то странно дрожал.
Прихрамывая, он прошел мимо нее и остановился в центре рунических кругов. Сложив руки, примарх посмотрел на нее.
— Долгое время, — начал он, — я верил в то, что говорил мне мой новый отец. Я убедил себя, что вы были мифом.
— Что ж, ты видишь, что это не так.
— Я вижу смертную женщину, — сказал Мортарион. — И могу сломать твою шею кончиками пальцев.
— Просто очаровательно.
Мортарион подошел к ней, его измученное лицо выглядело необычно встревоженным. Он уставился на
— Сколько времени ты провела здесь?
— Двадцать пять лет, — ответила она.
— А смертная, которую ты сожрала?
— Я забыла и не могу ее больше спросить — она быстро сошла с ума.
— Зачем тебя прислали?
— Меня не присылали, — резко ответила Лермента. — Я сама пошла на это. Здесь были бесценные вещи, а теперь вы все уничтожили. Когда твой брат Магнус вернется, он будет зол.
— Не говори мне о моих братьях. Ни об одном из них.
Мортарион внимательно изучал ее. На таком близком расстоянии Лермента почувствовала химический запах систем доспеха, уловила оттенок зловония в дыхании примарха, увидела крошечные черточки зрачков и легкое, едва заметное подергивание вокруг рта.
— Ты мне омерзительна, — наконец, заявил он.
Лермента поклонилась, насколько ее позволили оковы.
— А вот ты меня просто изумляешь. Я восхищена. Я и в самом деле не ожидала протянуть настолько долго, чтобы увидеть тебя в такой… обстановке.
Лесть не подействовала — Мортарион настолько привык презирать все и вся, что больше не видел ничего, кроме скрытого презрения. Лермента почти слышала, как пульсирует в разуме изводящая его паранойя, вцепившись в могучую израненную душу.
— Мои братья уже используют твоих сородичей, — сказал Мортарион. — Они говорят, что Лоргар охотно заражает своих воинов. А еще Фулгрим.
Мортарион вздрогнул.
— Я поразился этому лицемерию.
— Не стоило. Они увидели естественный порядок и приняли его.
Мортарион безрадостно улыбнулся за своей маской. Он повернулся и указал на собрание эзотерики в своих покоях.
— Это обереги, — сказал он. — Защита против тьмы. Колдовство — болезнь. Мы должны защищаться от него. Избавиться.
Он подошел к одному из свитков и лениво провел пальцем по тексту.
— Древние терране верили в одного бога. Бесконечного. Всемогущего. Вера обернулась головоломкой — как описать совершенство? Какие слова могли быть для этого достаточны?
Мортарион сжал пергамент в кулаке. Пальцы почти дрожали.
— Все, на что они согласились — это негативная теология, отрицающая все определения бога. И когда люди исчерпали все, что было неистинно, неизученным осталась его природа.
Примарх снова взглянул на женщину, и неприкрытая ненависть вернулась.
— Я окружаю себя всем, что не имеет отношения к варпу, потому что он ненавистен мне. То, что остается — это порча. Я выискиваю ее. И уничтожаю.
— И, тем не менее, — сказала Лермента, — из всех людей этого мира ты решил спасти меня.
Правый глаз примарха дернулся.
— Пока что.
— Почему?
Он снова приблизился, и все, что могла сделать скованная Лермента — не отпрянуть.
— Я окружен проклятыми, — сказал он. — Джагатай был прав — я сам по себе. Эфир оскверняет все, к чему прикасается. Но я пойму его. И одолею.
— О, сочувствую. Никому это не под силу.
— Все можно одолеть, — прошипел он. — Твое последнее задание, демон — показать мне как.
Примарх навис над ней, затененное лицо горело очень старым негодованием.
Малкадор провел Мортариона в узкое помещение. Единственным предметом мебели был длинный низкий стол, накрытый черным шелком. Когда за ними закрылась дверь, комната погрузилась в мягкую темноту.
Одно движение указательным пальцем Малкадора и над столом появился гололит. В воздухе засветились крошечные, напоминавшие бриллианты точки света. Гололит показывал трехмерную карту галактического сектора.
— Нам понадобилось много времени, чтобы найти подходящее место, — сказал Малкадор, пока изображение постепенно увеличивалось. — Очень много.
Он наблюдал за тем, как проницательный и недоверчивый взгляд Мортариона оценивает каждую деталь — отметки траектории прибывающего корабля и данные полетного листа, которые мерцали в прокручиваемых списках.
— Затем последовали переговоры с Марсом. Я рассчитывал, что они с удовольствием помогут, но всегда появляются трудности. Но рад сказать, что работа продвигается.
Вращающийся гололит продолжал увеличивать масштаб. Появилась планета, ее поверхность была изрезана тектоническими разломами.
— Где это? — спросил Мортарион.
— Ты говорил, что откажешься служить, если в Легионах сохранится психический потенциал, — сказал Малкадор, следя за увеличением масштаба изображения. — Я верю тебе. Многие поколения Император размышлял над этой проблемой. Преодолевая сложности, Он посвятил ей значительную часть своих трудов. То, что ты видишь — часть из них.
Мортарион пристально взглянул на планету. На низкой орбите зависли зернистые образы огромных пустотных машин Механикума, а через бурную атмосферу спускались терраформирующие краулеры. Замерцали новые проекции: из пустынного вулканического ландшафта поднимался огромный комплекс, основой которой была громадная центральная арена.
— Представь, — продолжил Малкадор. — Если бы нашли способ исключить варп из коммуникаций Империума. Если бы армии человечества могли перемещаться без использования гена навигатора. Если бы из Легионов постепенно и осторожно удалили псайкеров. Мы уже начали готовиться к этому дню. Это будет непросто, так как нам противостоят могучие силы, как внутри, так и вовне.