Клинки у трона
Шрифт:
– Ну что, тело, посмотрим кто кого! – прохрипел я. Медленно, шаг за шагом мне удалось отключить все болевые центры, и я снова был способен размышлять. Теперь понятно, почему никто не пытался идти другим путем, не предопределенным. Даже путь жертвы проще, чем это. Ведь сейчас требовалось стать другим человеком, понять его, ощутить его. А ведь понять, просто понять, иногда сложнее, чем умереть, оправдываясь принципами, верой или чем-нибудь подобным. Только сейчас я понял, какая это все мишура. Насколько люди усложняют собственную жизнь, полагая, что делают ее проще и понятней. Ведь, как кажется, что проще, чем убить другого человека во имя справедливости, веры, бога. А понять? А что понимать убийцу, еретика, бандита? Зачем это? Расправиться
Теперь, оказавшись в шкуре Сверкающего, я ощутил все это и гораздо больше. Он страдал, страдал оттого, что его просто никто не мог понять или не хотел. Одиночество, страшное одиночество среди людей, на которое он обрек сам себя. Он хотел лучшего, хотел убрать тирана, а получилось… получилось, что он сам стал тираном похлеще. Он боролся, боролся в заранее проигранной битве. Проигранной потому, что велась в одиночку. С каждым годом он становился тем, кого в нем видели люди. Его боялись, ненавидели, проклинали, уважали, но не было никого, кто бы мог выслушать его. Просто выслушать.
Я поднял меч над головой.
– Нет!!! – меня окружили призраки. Души тех, кого в свое время убил Сверкающий. Вот и сомневайся теперь в отсутствие души. – Зачем ты хочешь его спасти? Ты же тоже был в нашем теле! Ты чувствовал то, что чувствовали мы! Зачем же ты его пытаешься спасти?
– Это не выход? – закричал я, с трудом подыскивая аргументы. – Не ненависть! Это гибель! И ваша и Сверкающего. Неужели вы не понимаете, что сейчас находитесь в плену, в плену вашей ненависти? И вас она губит так же, как Сверкающего.
– Мы бессмертны! Нас нельзя погубить.
– Возможно, но прислушайтесь к себе! – Вот когда я пожалел, что плохо знаю библию. Уж оттуда можно было почерпнуть красивые слова о всепрощении и второй щеке. Но тут же я понял, что эти слова бессмысленны. Здесь просто нельзя врать, а значит надо говорить не заученными штампами о всепрощении. Слова должны идти из души. – Послушайте меня. Погубив Сверкающего, вы ничего не получите. Ваша месть быстро перегорит, но что дальше? Живя ради мести, что вы будете делать, когда отомстите? Что останется у вас? Что будет с вами?
На миг воцарилась тишина. Потом она взорвалась криками, спорами.
– Возможно, что Сверкающий заслуживает вашей ненависти! – крикнул я в отчаянии. – Может, этот миг самый сладостный для вас, но, подвергая его таким пыткам, чем вы лучше него? Вы даже хуже, ибо Сверкающий пытал только ваши тела, но не трогал души. Вы же пытаете не только тело и даже не столько его. Так чем вы лучше?
Тишина воцарилась полная. А потом все призраки, один за другим стал исчезать. Неожиданно из непонятно откуда взявшихся облаков выглянуло солнце и осветило все вокруг. Казалось, радость была повсюду и тем странней в этой всеобщей радости была волна ненависти, накрывшая меня с головой. Каким-то образом я понял, что эта ненависть направлена не на Сверкающего, а именно на меня. Но она быстро схлынула, и я остался стоять на Дороге Сверкающего, чистой и уже не опасной. Я взмахнул рукой с мечом и в тот же миг клок Дороги неожиданно растворился. Потом еще один. И тут я увидел, что Сверкающий почти рядом со мной. Я прекратил рубить Дорогу и стал ждать гостя. Сверкающий подошел ко мне и остановился. Некоторое время мы разглядывали друг друга. Это был довольно высокий статный мужчина с небольшой бородой.
– А вы не похожи на больного, – заговорил я. – Я слышал, что ваша болезнь превращает человека в урода.
Сверкающий улыбнулся.
– Я нашел лекарство, хотя не думаю, что найдется много желающих применить его.
– Магия смерти?
– Да. Теперь я знаю, что это такое. Она делает тело бессмертным и неуязвимым.
– Я думал, что маг смерти живет только
Тут Сверкающий неожиданно согнулся пополам от смеха. Я недоуменно смотрел на него, ожидая, когда тот успокоится.
– Ох, Энинг, ты неподражаем! – Сверкающий снова согнулся от смеха. – Я слышал о тебе много, но все же оказался не готов к твоим манерам. После всего, что между нами было, встретившись в этом не очень милом месте, ты вдруг начинаешь спокойный разговор о моем здоровье.
– Мне просто показалось, что кто-то должен начать разговор, а это меня действительно заинтересовало, – несколько обиженно заметил я.
– Я и говорю, что ты неподражаем. Но если тебя интересует магия смерти… Ты ведь не маг? – Я покачал головой. – Тогда как же тебе попонятней объяснить? Представь себе червячка, который живет в тебе. Можешь назвать его злом, ненавистью, дьяволом, да как тебе нравится. Такой червячок есть в каждом из нас. В тебе, во мне, в твоем брате или Ольге, – он бросил в мою сторону любопытный взгляд. Я решил никак не отреагировать и продолжал слушать. – Но люди контролируют его. Как бы скверны они не были, они отвечают за свои поступки. Когда же ты начинаешь заниматься магией смерти, то ты начинаешь питать этого червячка. С каждым разом он становится все сильнее и сильнее. Это червяк очень могущественен, он может почти все. Может даже сделать человека бессмертным. Он и делает его таковым. Он излечивает тело, но убивает душу. Становясь сильнее с каждым годом, он требует все больше и больше пищи для себя. С каждым разом ему требуются новые силы от смерти. Он питается ею. И с каждым годом человек, лишаясь души, превращается в простую куклу, которая занимается только тем, что обслуживает своего жителя. Когда я понял, что такое магия смерти, я начал бороться. Я боролся, но я проигрывал. Я проигрывал всякий раз, когда от меня требовались новые жертвы, и я давал их, потому что не мог не дать. Я уже сам зависел от них. А смертен не человек. Смертен этот самый червяк. Когда душа человека разъедена, то он уже не в силах жить в оставшейся от человека оболочке и погибает, а с его смертью и человек лишается бессмертия. Только вот тело не может без души и умирает. Умирает в таких мучениях, что тебе даже трудно представить.
Не трудно. Вовсе не трудно. Я мог бы сказать, что испытал все на себе в тот миг, когда встал на его Дорогу, чтобы помочь… кому? Своему врагу, который был виновником гибели двух моих друзей? Я промолчал.
– Но дело даже не в физических муках. Когда тело освобождается от этого червяка, то ты начинаешь воспринимать мир так, как делал это раньше. Поэтому муки тела ничто, по сравнению с другими муками. – На миг лицо Сверкающего утратило свою невозмутимость и из-под маски выглянула неподдельная боль. Боль человека, который понял, что он творил и который уже ничего не может поправить. – А теперь извини, но мне пора.
Сверкающий попытался меня обойти.
– Куда? – удивился я.
– Умирать. Энинг, я благодарен тебе за то, что ты спас меня от страшной участи, может, сейчас у меня появился шанс быть прощенным… там, – Сверкающий посмотрел на небо. Вот уж не знал, что он человек верующий. – А я не могу жить с этим… ты не представляешь, что я испытываю.
– Трусость, – спокойно ответил я. – Не надо высоких слов. Вы просто боитесь. Можете идти, я не держу вас. – Я посторонился.
– Я не боюсь!!! Я не трус! Я не боюсь встретить свою судьбу и умереть!
– Просто для вас это менее страшно, чем жить. Да признайте хоть не мне, так самому себе, что вам просто страшно жить и смерть для вас радость.
Сверкающий гневно вспыхнул, но тут же обмяк.
– Ты прав. Что же мне делать?
– Жить. Вам надо исправить хотя бы часть ваших преступлений. Может тогда у вас появится больше шансов быть прощенным там… – я тоже кивнул на небо.
Глаза Сверкающего вспыхнули надеждой.
– А это мысль. Ты прав, мальчик. Мы еще поборемся.
– Только от трона вам придется отказаться.