Клинковая роща
Шрифт:
– Значит, выбора все равно не будет – подытожил Терми с горькой усмешкой.
– Главное, что так мы гарантировано получим имена, - пожал я плечами, стараясь не выдать своих сомнений.
– Ох, старая стала, все из головы летит прочь, - посетовала старушка, со старческим кряхтением поворачиваясь и указывая так поразившие меня изначально банки с плававшими в формалине или какой-то иной схожей жиже частями зверянских тел.
– Сердце собаки, змеиный ум, глаз ворона, крысиный хвост, ухо сиин, свиное рыльце, крыло голубки, коготь мангуста, кошачий дух, лягушачья лапка, лисья шерсть, совиное перо… здесь почти все,
В банках действительно плавало сердце, куда больше походившее на человеческое. Да и мозг был вполне себе людским. Глаз был схож по форме, но огромный черный зрачок на еще большей лиловой радужке человеческим быть никак не мог. С рыльцем все ясно, это было действительно нечто похожее на часть свиной головы. Обладателей такой биологической особенности мы уже повстречали в Юрге. Вполне себе милые ребята, хотя я бы предпочел свиньей, все же, не стать.
Кошачий дух был лазурной звёздочкой, заключенной в точно такую же банку, как и реальные конечности, и точно так же никак не мог бы выбраться за ее пределы. В отличии от мертвых частей тел, точка света периодически словно растворялась в воде, превращаясь в струны, напоминавшие очень плавную, сглаженную молнию, и собираясь обратно в точку.
Лапка была нифига не лапкой. Скорее, это был просто непонятный кусок плоти, а шерсть осела на дно банки, вызывая ряд вопросов о том, зачем нужно было погружать в раствор шерсть. Разве что это на самом деле не формалин и не уксус, а какая-то новая субстанция, сохранявшая что-то большее, чем просто физическую форму.
– Древние давно перестали быть зверьми, какими ты их считаешь. – повторила старуха.
– Но котелок у них варил иным родом. И у тебя он будет по-иному варить. Гляжу, понял теперь? – старуха вздохнула, встала, сделала пару шагов на хромой ноге и потянулась к одной из полок неподалеку от печи. Я подумал, что сейчас нас ожидают новые экспонаты этой странной коллекции, но вместо этого в руках у старухи оказалось несколько книг. Отложив парочку из них в сторону, одну она протянула нам, чуть небрежно бросив на стол.
«Враг всего сущего. Падение древних.»
– Вотъ вам добрые старые сказки о тех временах. Можете полистать на привали в дороге. Здесь описывается большинство древних зверян, и их лапа в войне сами знаете с кем. Никому из нас не понять, как на самом деле устроен мир в голове у этого чудовища, но думаю, вы и сами уже начали осознавать, в храм чего вы идете. Достаточно и того, что после смерти пленника мира-темницы, любимого дитя создателя, наш мир на тысячи лет оказался отрезан ото всех иных. Ну, или то, что в самом Мельхиоре даже непримиримые враги, вроде света и тьмы, жизни и смерти, или извечным врагом разумных, стихия хаоса, объединились в борьбе божественным монстром и Её стихией.
Друг вытер руку о штаны, взял книжку в руки, жадно принимаясь листать. Текста внутри было немного – примерно половину пространства на страницах занимали рисунки усредненных представителей расы или яркие образцы их культуры и достижений.
Я же мыслями ушел немного к практической стороне вопроса. Характеристики влияют на то, как я думаю. Класс влияет на разум. Используемые сферы, навыки, что еще? Звучит безумно, но здесь не личность создает себя, а полученные личностью навыки начинают заново преображать её саму! Какая каша будет у меня в голове, если сюда добавится ещё и новая раса? И.. кто это будет? Самым лучшим вариантом для мага, конечно, станет змея ассари. История старухи явно намекает на бонусы к магии и интеллекту. Но как и прежде, разумней всего будет выбирать то, у чего самая сильная воля. Значит волки, которые назывались амуанити?
– Хорошо бы это все-таки оказался кто-то с сильной волей, - задумчиво предположил Терми, озвучивая мои мысли. – Или кто лучше всего сопротивлялся всякому темному влиянию на рассудок? Вороны?
– За тебя выбор сделаеть снадобье, - повторила старуха.
– Но вы ж и не за силою, а за признанием мира идете? Вот и не думай о мелочах, мальчик.
– И все же не хотелось бы оказаться свиньей, - в пол голоса буркнул Терми.
– Хорошо, приглянулись вы мне, - старуха вытерла испачканную в масле руку о засаленный фартук – так что будет вам еще помощь. Хоть и не обязана я помогать вам в этом недобром деле.
– Недобром? – зацепился я.
– Не след будить лихо, покуда оно дремлет тихо, - ответила бабка, словно продекламировав строчку из книги.
– Думаете, Безымянная может быть еще жива?
– Та, о ком вы мелете по недомыслию чушь, находится там же, где и ваши почившие боги, жрецы-недоучки, - назидательным тоном ответила она. – И не след давать имя тому, у чего оно и так есть. Мы не зовём её, поскольку Мельхиёр сам не желаеть помнить о ней. Давайте-ка я покажу вам кой чего ещё.
Старуха посмотрела на покрывшие стену заросли мха, сложила руки трубочкой, направляя звук и вместе с тем, не давая нам прочитать по губам, и произнесла… нечто. Словно сам мир не желал и всеми силами сопротивлялся произнесённым звукам и пытался вытереть это слово из себя. Я лишь увидел, как шевелятся губы старухи, не разобрав ни единой буквы. Она произнесла это шёпотом, но даже так в ушах зазвенело и на пару секунд я оглох, а затем почувствовал, как что-то течёт у меня из ушей.
Результат меня ужаснул – как пустотник, я почувствовал темной эмпатией десятки огоньков невообразимого, хтонического ужаса в той стороне. Мох на стене сначала почернел, а затем на глазах начал меняться. Через секунды три его цвет стал темно-лиловым, а вокруг пошел распространяться фиолетовый туман из крошечных спор. На наших глазах растение стало искореженным пустотой подобием самого себя, а затем - я мог поклясться, что едва слышно, но он запищал!
Удовлетворившись нашей реакцией, старуха взяла в руки метлу, пару раз на неё плюнула и ловко ударила по источнику пустотного заражения. Лиловый мох осыпался на пол черным пеплом. Если до этого я только слышал об опасности храма третьей дочери Смерти, теперь я увидел это воочию.
Выходит, у проклятого божества действительно есть свое имя, и теперь я понимаю, откуда пошел запрет не него. Но стоит запомнить, что есть в мире и те, кто не только помнит это имя, но и может им пользоваться, словно смертельным проклятием. Всего одно слово, не требующее ни маны ни навыков мага, и тебя захочет убить даже пол, на котором ты стоишь.
– Боги не умирають, даже если разгневали демиургов. Выдалив её из мира, они не смогли вывести память о ней. Шрамы на теле самой земли. Маги не помнять, даже настоящие эльфы не вечны. В книгах об том нет, маленький маг. Когда-то свет и тьма в нашем мире заключили союз, чтобы победить бесноватого бога. Творец же вырезал само упоминание о чудовище. Но никому не под силу стереть имя его из голов и сердец всех живых, - продолжила старуха, подтверждая мои мысли. – Вы идете туда, где сила её дремлет, и не дай великий отец, вы ненароком её пробудите.