Клинок Гармонии

Кишин Илья

— Что ты здесь делаешь, дура? — прошипела я.

— Нао, сестра, как же я рада тебя видеть, — глаза Аой уже были на мокром месте, едва мы успели взглянуть друг на друга.

В этот момент мне будто бы что-то вонзилось глубоко в сердце — подступило какое-то неприятное чувство вины и отчужденности в одном флаконе.

— Уходи, Аой, тебе нельзя здесь находиться, — отвернулась я.

— Нао, я пришла за тобой, давай вместе вернемся во дворец и будем жить, как это было раньше.

— Как раньше уже не будет, сестра, — я опустила голову, осознавая, какие бесценные времена мы упустили. — Лучше скажи, как ты

меня нашла?

— Услышала о том, что тебя видели в Торговом районе, — объяснила она.

— Хочешь сказать, ты просто караулила меня в метро, полагаясь только на мельчайший шанс встретиться? — опешила я.

— Это не первый мой побег из дворца, — Аой улыбнулась, даже не предполагая, что я в этот момент чувствую. — Папа ни о чем не знает, потому у меня не будет проблем по возвращении домой.

— А кто сказал тебе, что проблем не будет если ты притащишь меня с собой? — наехала я на нее, поражаясь безграничной наивностью сестры.

— Все будет хорошо, Нао, я уговорю отца принять тебя и простить, — Аой сама не понимала, какие глупости говорит.

— Послушай, солнце, я не могу вернуться.

— Почему же? Ради тебя я готова к любому наказанию, только бы ты вернулась обратно…

— Аой, не будь так наивна. Отец выгнал меня из дворца за какую-то жалкую разбитую линзу, коих у него в лаборатории более полусотни. Это лишь вопрос времени, когда ты вылетишь оттуда следом за мной. Думаешь он в самом деле тебя ценит, любит? Думаешь у него остались хоть какие-то чувства к собственной дочери, которая провела семь лет на улице? Этот ублюдок заслужил всего самого наихудшего, потому я сделаю все, чтобы вернуться во дворец только ради того, чтобы сесть за пустой трон.

— Нао, не говори так, у тебя все еще есть шанс.

— К черту, Аой, я никуда с тобой не и пойду и точка! — завелась я, повысив голос.

— Зачем же ты кричишь? Я сказала что-то обидное? — размякла она, не понимая, чем вызвана такая реакция.

— Ты все такая же сопливая дура, — презрительно проговорила я, — все ноешь и ноешь в своей комнате и веришь в лучший исход для нас обоих, но, Аой, взгляни реальности в глаза — у тебя нет будущего, если ты продолжишь плакаться в подушку!

— Нао…

— Отец всегда видел в тебе только инструмент, в который нужно вкладываться, разрушая саму личность только ради того, чтобы потом это окупилось, и ты делала все, что он прикажет. Если бы я тогда не стала огрызаться, он бы не выбросил меня на улицу — все потому, что я упала в его глазах, нашла в себе силы возразить, а это значит, не оправдала ожиданий. Мы с тобой абсолютно одинаковые, но я уже давно выросла, а ты по сей день остаешься безнадежным куском дерьма!

Аой не смогла смириться с моими словами и с корнем вырвала прикрученный к полу сборщик информации о разыскиваемых преступниках, после чего с огромной силой запустила его в меня, ожидая проучить за такие грязные слова, однако я с легкостью поймала его на лету и отправила обратно. Моя сестра оказалась не совсем безнадежной и смогла изменить траекторию полета, впечатав большую коробку в стену.

— Аой, послушай, — произнесла я, вырвав кусок плитки из ближайшей стены, сымитировав снаряд.

— Что послушай? — вдруг закричала она. — Зачем ты говоришь мне все эти гадости? Разве я для тебя ничего не значу? Нао, ради тебя я сбежала из дворца не один десяток

раз! Жаждала этой встречи каждый день жизни после того, как ты ушла! И что я теперь слышу? Ты тупая соплячка, Аой, безнадежный кусок дерьма! Знаешь сколько раз я уже это слышала? Каждый долбанный день из раза в раз я вынуждена впитывать эту мерзость из уст дворцовых шавок. Я надеялась, что хотя бы ты понимаешь меня и не станешь осуждать за слабость, но ты оказалась хуже всех — все потому, что ты врешь! — она замолчала, утратив силы для продолжения своего крика души.

— Я люблю тебя, Аой, честно, — едва не плача проговорила я, стараясь соответствовать своему сучьему тону и поганому образу. — Все эти годы я мечтала однажды снова обнять тебя, почувствовать тепло единственной родной душонки в этом конченном мире, но я не могу.

— Почему же, Нао? — с заплаканным лицом промямлила Аой.

— Потому что я стала другой, — в этот момент сдерживаться уже не получалось, образ суки трескался прямо на глазах. — Я не могу просто вернуться и жить как раньше, пусть даже в твоих объятиях. Мое сердце требует мести, и не я одна точу зуб на нашего отца, потому мы просто не можем друг друга понять. Прямо сейчас я уйду к тем людям, с которыми у меня есть шанс выкарабкаться, но я хочу, чтобы ты хорошо меня услышала — ладно?

— Я тебя слушаю, Нао.

— Прости меня, Аой, — я наконец-то расплакалась. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты просто была счастлива, потому сделаю все, чтобы наши мечты осуществились, даже если придется стать твоим врагом. Пожалуйста, вернись во дворец и забудь обо мне, даже если сердце обливается кровью и хочется кричать — я приду за тобой, когда настанет час расплаты.

— Нао, и ты прости меня, — наконец заговорила Аой после небольшой чувственной паузы. — Я и вправду безнадежная соплячка, потому поверю в тебя, как в эталон человека, к которому стремлюсь. Просто пообещай мне, что однажды ты вернешься и мы вместе сбежим куда-нибудь далеко, где никто не разрушит наше счастье — обещаешь?

— Обещаю, — с трясущимися руками прорычала я. — А теперь уходи, тебе опасно здесь находиться.

— Хорошо, до встречи, сестра. Я люблю тебя! — напоследок прокричала Аой, бросившись прочь вглубь метро.

— До встречи, сестра, — промямлила я, оставшись наедине с собой и своими навязчивыми мыслями.

С какой стороны не посмотри, а мы в самом деле очень похожи. С раннего детства Аой всегда росла бок о бок со мной, на момент ее рождения мне было уже восемь. Я всегда присматривала за сестрой и берегла ее, но меня саму никто не собирался беречь, потому по вечерам мы вместе запирались в комнате и плакались друг другу в волосы — две безнадежные плаксы без будущего.

Я всегда любила Аой и ценила, какой бы она не была, но сейчас, когда уже выработалась привычка смотреть на слабаков свысока, я лишь сочувствую ей, а масла в огонь подливает ощущение того, что я ничего с этим поделать не могу. Радует одно — она все-таки подружилась со своей силой, потому в крайнем случае сможет себя защитить, но я надеюсь, что Аой никогда в жизни более не придется использовать свою способность.

Данная нам сила создана с одной целью — отбирать человеческие жизни, заливая кровью чистую и непорочную землю под ногами, и, раз уж выбора нет, я буду проливать кровь тех, кто покушается на счастье других.