Клинок судьбы. Сага Черного Континента
Шрифт:
Кейн был принципиальным противником богохульства и бранился исключительно редко. Соответственно, ругань в его устах всегда приводила в замешательство даже отпетых подонков, но не в этом случае… Волк откровенно расхохотался ему в лицо.
Пуританин замолчал и продолжил уже куда спокойнее:
— А почему ты, Ле Лу, бегал от меня по всему свету? Я не верю, что ты меня боялся.
— Твоя правда, мон шер, не боялся. А почему — не пойму и сам толком. Один ловит, другой убегает, привычка, наверное. Она, мон шер, вторая натура. Хотя, признаю, не стоило оставлять тебя в живых той ночью. Уверен, я бы убил тебя в поединке. Заметь, мон шер, до нынешнего дня я ни разу не пытался подстроить тебе засаду. Честно говоря, у меня не было
Кейн пожал плечами:
— Чернокожий раб, родом из этих краев, рассказал одному португальскому капитану о белом человеке, который высадился с испанского корабля и в одиночку отправился в джунгли. Как только это известие дошло до меня, я нанял этого испанца, заплатив капитану — кстати, твоими же деньгами, — за то, чтобы меня доставили в то же место.
— Нельзя не восхищаться твоим упорством, мон шер, но и я, согласись, достоин не меньшего уважения! Я пришел в эту деревню один. Клянусь богами ада, я даже их проклятого языка не знал, так, нахватался от той обезьяны на корабле! И я не только выжил среди этих дикарей и каннибалов, но и умудрился завоевать расположение их царька Сонги и сместил старого пройдоху Н'Лонгу. Как ни крути, а я храбрее тебя, англичанин! У меня за спиной не было корабля, куда я мог отступить и который, я уверен, тебя поджидает…
— Я признаю твое мужество, — согласился Кейн. — Но ты удовлетворился тем, чтобы править злобными дикарями, потому что твоя душа даже чернее их тел. А я собираюсь вернуться к своему народу, как только покончу с тобой.
— Твоя самоуверенность тоже внушала бы уважение, не будь так потешна. Эй, Гулка!
На свободный пятачок перед черным изваянием вышел чудовищный негр. Исполинские размеры этого создания потрясали воображение. Соломон Кейн никогда прежде не видел такой громадины.
Однако двигалось это невероятное существо с хищной грацией дикого зверя. Руки и ноги чернокожего гиганта походили на необъятные древесные стволы, при каждом движении на них перекатывались могучие мышцы. Прямо из чудовищных плеч выходила уродливая голова, напоминавшая обезьянью. Длинные руки, свисавшие ниже колен, тоже наводили мысли об огромной макаке. А из-под низкого покатого лба злобно посверкивали звериные глазки. Плоский нос и толстые красные губы завершали образ, придавая африканцу вид первобытной дикости и необузданной кровожадности.
— Имею честь представить — Гулка, убийца горилл. Впрочем, вы уже знакомы, — издевательски поклонился связанному Соломону Ле Лу. — Это именно он уложил тебя ударом кулака. Ты сам сродни волку, мон шер Кейн, но с того мгновения, как на горизонте возникли паруса твоего корабля, за тобой беспрестанно следило множество глаз. Будь ты хоть самим хозяином джунглей — леопардом, тебе все равно не удалось бы услышать и увидеть приближение Гулки. Он охотится на самых страшных, хитрых и свирепых животных в этом краю. Причем, заметь, на их собственной территории! Он ходит на север, чтобы убивать там «зверей-ходящих-как-люди» — так эти дикари называют горилл. Можешь посмотреть на его очередной трофей, он убил эту тварь всего пару дней назад.
Кейн посмотрел в сторону, куда указывал палец Ле Лу. Там, на коньке одной из хижин, он увидел жуткое «украшение». Удивительное человекоподобное существо было насажено на заостренный кол, словно фазан на вертел. Мечущийся свет костров не давал возможности подробно рассмотреть его в деталях, но в очертаниях волосатой туши Кейн безошибочно разобрал нечто вполне человеческое.
— Самка гориллы, которую Гулка убил и приволок в деревню, — любезно пояснил француз.
Гигант между тем навис над Кейном и, согнувшись, уставился на англичанина. Пуританин равнодушно встретил его взгляд, и спустя некоторое время дикарь, не выдержав ледяного сияния его глаз, отвернулся и попятился назад. Взгляд угрюмых глаз Кейна проник в сумрачные глубины сознания охотника на горилл, и впервые за всю свою жизнь Гулка почувствовал страх.
Желая отделаться от неприятного ощущения, он обвел соплеменников вызывающим взглядом, который заставил людей попятиться. А потом, вовсе уж как зверь, Гулка оскалился, напряг колоссальные мышцы и забарабанил кулаками, размером с голову взрослого мужчины, по своей необъятной груди. При всей своей отвратительности это было грозное зрелище. На поляну упала тишина, нарушаемая лишь треском поленьев. Те из членов племени, кто был поумнее, наблюдали за Гулкой кто с усмешкой, кто с презрением, но были и такие, кто смотрел на кривляющуюся образину с восхищением.
Истребитель горилл украдкой покосился на Кейна. Удостоверившись, что англичанин на него смотрит, он издал ужасающий рев и бросился вперед, неожиданно выдернув из круга одного из раскрашенных воинов. Тот тщетно пытался разжать руки Гулки, умоляя о снисхождении. Великан швырнул несчастного на грубое подобие алтаря перед черным истуканом, блеснуло занесенное копье, и отчаянные крики перешли в тошнотворное бульканье. Черный бог молчаливо взирал на кровавое действо, разворачивающееся у его ног, и свирепую морду поганого идолища, казалось, тронула жестокая улыбка. Демон испил крови. Но был ли он удовлетворен жертвоприношением?
Гулка довольно осклабился и пошел прочь от алтаря. Остановившись рядом с привязанным к столбу человеком, негр угрожающе ткнул копьем в сторону белокожего пленника. Слетевшие с окровавленного острия горячие капли упали на лицо Кейна.
Ле Лу захохотал. И тут неожиданно возник Н'Лонга. Откуда он появился, никто не заметил. Только что у столба никого, кроме Гулки, не было, и вдруг — раз! — там уже стоял старый колдун. Кейн готов был поклясться, что его фигура попросту сгустилась из ночных теней.
Пуританин решил, что Н'Лонга, положивший жизнь на изучение дьявольского искусства, в совершенстве освоил все тонкости создания иллюзий и научился появляться из ниоткуда и исчезать в никуда. Разбираясь в человеческой психологии, Кейн знал, что главное — это хорошо чувствовать внимание зрителей и уметь его удерживать. Все остальное зависело от ловкости и профессиональных навыков.
Исполненным величия жестом сморщенный старик отстранил Гулку, и великан охотник послушно шагнул прочь, якобы для того, чтобы поскорее убраться с глаз Н'Лонги. Но, оказавшись за спиной шамана, черный гигант с невероятной скоростью развернулся и с размаху ударил того ладонью по уху. Старик рухнул, как бык на бойне. Гулка небрежно, словно тушку, подхватил легкое тело и в мгновение ока прикрутил Н'Лонгу к столбу рядом с Кейном. По толпе дикарей пронесся недовольный ропот, но Сонга, вождь людоедов, обвел своих подданных свирепым взглядом, и шум сразу затих.
Ле Лу, откинувшийся на спинку трона, веселился пуще прежнего.
— Вот ты и добрался до конца тропы, мон шер Галахад! Старый мумбо-юмбо наивно полагал, что я ничего не подозреваю о его планах! А я просто стоял за дверью хижины и с большим интересом слушал вашу занимательную беседу. «Твоя-моя договориться?!» Ха-ха-ха! — веселился как мог француз. — Впрочем, каждый подбирает союзников себе под стать, мон шер.
Черномазые вообще-то предпочитают свежую кровь, но я уговорил Сонгу предать вас обоих огню. Когда вас хорошенько обложат сухими сучьями и разведут огонь, ни бог, ни дьявол не уберегут ваших тел, обуглитесь, как головешки! Правда, в этом случае нам придется отказаться от подобающего случаю блюда, но уж больно забавное должно быть зрелище!