Клинок судьбы
Шрифт:
Кейн с заново вспыхнувшим интересом наклонился к нему поближе. Наконец-то удивительная история, протянувшаяся из глубины веков, добралась до современности и заиграла всеми красками жизни.
— Накари!.. — Умирающий по-змеиному прошипел ненавистное имя. — Рабыня и дочь рабов!.. И такое-то ничтожное существо схватило удачу за хвост, когда вымер весь правящий дом и пробил благоприятный для нее час!
Она пленила меня, последнего из сынов Атлантиды, она заковала меня в цепи и бросила в эту темницу. В ней не было страха перед невидимыми жрецами-атлантами, ибо она сама была дочерью младшего жреца-туземца. Увы, были и такие, совершавшие для нас всю грязную
Еще в детстве ей доводилось плясать во время Шествий Новолуния. Повзрослев, она вошла в число Звездных Дев. Много таинств, пусть и не самых важных, узнала она и постигала все больше, украдкой подсматривая за тайными обрядами, которые совершали жрецы. Обряды же эти считались старинными еще в дни юности мира. Ибо уцелевшие атланты по-прежнему поддерживали незапамятно древние культы Валки и Хота, Хонана и Голгора. Культы, недоступные пониманию невежественных дикарей, чьи предки с воплями умирали на алтарях этих богов. Так и вышло, что из всех здешних варваров одна Накари не испытывала ужаса перед нами.
Ей удалось не только свергнуть правителя и самой воссесть на его трон, но и подчинить себе жречество. И не только Стоящих Рядом — даже немногих уцелевших атлантов. Что до этих последних, все они, кроме меня, уже умерли — кто под кинжалами ее убийц, кто на дыбе… И вот еще что: мириады дикарей прожили жизнь и умерли в этих стенах, но ни один из них не догадался о тайных ходах и подземных коридорах, секреты которых мы, жрецы, ревностно оберегали от простолюдинов на протяжении тысячелетий. Ни один — кроме Накари!
Ха, эти варвары!.. Глупцы!.. Безмозглые обезьяны!.. Эпохи минули с тех пор, как они населили наш город, — и за все это время не постичь его тайн!.. Даже младшие жрецы не догадывались о длинных серых коридорах, подсвеченных фосфоресцирующими потолками, о ходах и тоннелях, сквозь которые когда-то, невообразимо давно, беззвучно скользили силуэты удивительных существ! Ибо пращуры наши строили Негари с тем же размахом и неведомым нынешним пигмеям искусством, что были присущи зодчим самой Атлантиды. Не только для простых смертных людей предназначались возводимые нами чертоги, но и для богов, незримо присутствовавших среди нас! О, глубоки и бездонны секреты, хранимые этими седыми стенами!..
Никакая пытка не могла разомкнуть наши уста и вырвать заветные тайны. Но увы! Сокрытые коридоры оказались недоступны и для нас, запертых в подземных застенках, закованных в кандалы. Годы и годы копилась в них пыль, не тревожимая человеческими шагами, в то время как мы — а под конец один только я — закованными томились в смрадном подземелье. Что за мысль! Среди величавых храмов, у неисповедимых древних святынь копошатся и снуют Стоящие Рядом, эти ничтожества, которых Накари облекла славой, по праву принадлежавшей нам… мне! Ибо перед тобой, незнакомец, лежит последний верховный жрец затопленной Атлантиды.
О, я вижу, вижу!.. Страшен их рок, и кровавым будет конец!.. Валка и Голгор, затерянные, позабытые боги, самая память о которых умрет вместе со мной, обрушат стены этого города и смешают с прахом бренную плоть всех в нем живущих! Рассыплются алтари, воздвигнутые во имя бессильных языческих божков…
Соломон Кейн понял, что его собеседник мало-помалу начинал заговариваться. Его разум, некогда столь острый и ясный, уже туманило приближение смерти.
— Скажи… —
— Воины, ходившие походом, привезли ее в Негари несколько лет назад, — ответил атлант. — Это было спустя некоторое время после восшествия на трон нечестивой царицы Накари. О Маре мне известно не многое, потому что вскоре после ее прибытия Накари обратилась против меня — и годы, минувшие с тех пор, были горестны и темны и отмечены пыткой и беспредельным страданием. Особенно же мучило меня то, что все это время спасение находилось в двух шагах от меня, за потайной дверью, сквозь которую ты и проник… но цепи не пускали меня… А жестокая Накари то вздергивала меня на дыбу, то подвешивала над медленным огнем, желая выведать тайну этой двери!
Кейн содрогнулся:
— Уж не делали ли они и с бедной девочкой… чего-нибудь подобного? Она показалась мне совсем прозрачной, а глаза…
— Насколько я знаю, Накари приказывала ей плясать вместе со Звездными Девами и принуждала лицезреть кровавые обряды, совершавшиеся в страшном Черном Храме. Твоей Маре пришлось провести годы среди бесчеловечного племени, которое ценит кровь дешевле воды и наслаждается видом казней и омерзительных пыток. Она видела зрелища, от которых лопнули бы глаза и иссохла плоть самых сильных людей. Она видела, как жертвы Накари умирали в чудовищных муках, и это не могло не запечатлеться навечно в ее мозгу. Дикари, перенявшие ритуалы атлантов, ныне отправляют их во славу своих примитивных божков, и, хотя суть древних обрядов истерло быстротекущее время, внешняя сторона осталась такова, что простой человек не может взирать на них и не испытать потрясения…
«Какое же облегчение, должно быть, испытал мир, когда потонула эта их Атлантида, — думал между тем Соломон Кейн. — Что за странную и, похоже, недобрую расу людей она породила!»
Вслух же он спросил:
— Но что это за Повелитель, о котором говорила Накари? И что она имела в виду, объявив Мару его Невестой?
— Это Накура… Накура! Злобный череп, символ Смерти, которой они поклоняются. Что могут знать ничтожные профаны о великих богах опоясанной морями блещущей Атлантиды?.. Что могут знать они о грозных невидимых богах, которых восславляли торжественные и исполненные тайны обряды их прежних господ?.. Разве доступно их скудному разуму учение о незримой сути, о недоступном глазу Духе, правящем стихиями и небесами? Они нуждаются в материальном предмете, желательно изваянном по образу и подобию человеческому. Накура!.. Последний из великих магов Негари… Негари, еще принадлежавшей атлантам. Он был изменником, вступившим в заговор против собственного народа. Он помогал восстанию дикарей. Они бездумно следовали за ним, пока он был жив, а после смерти обожествили его. Высоко на Башне Смерти воздвигнут его оголившийся череп, ставший осью и краеугольным камнем, на котором зиждется разум всего народа Негари.
О да, мы, атланты, воздавали должное Смерти. Но мы славили также и Жизнь! А эти люди поклоняются одной только Смерти. Сыны Смерти — вот как они именуют сами себя. Череп же Накуры вот уже тысячу лет служит им символом могущества, вещественным свидетельством величия их державы…
— Уж не хочешь ли ты сказать, — вновь прервал Кейн его бредовые излияния, — что они собрались принести девочку в жертву своему, прости, Господи, мерзостному кумиру?
— Взойдет Луна черепов, и она умрет на черном алтаре…