Клинок судьбы

Говард Роберт Ирвин

А напротив него стоял Соломон Кейн, такой же рослый, сильный и жилистый, в потасканных сапогах и драной одежде, в мягкой фетровой шляпе без пера, опоясанный пистолетами, рапирой и кинжалом, с пороховницей и кошелем для пуль на ремне. Бросалась в глаза несхожесть между диковатой безоглядностью, сквозившей в лице флибустьера, и сумрачными чертами серьезного пуританина.

И все-таки было нечто общее между тигриной гибкостью пирата и волчьей настороженностью внешне невозмутимого Кейна. Оба были прирожденными странниками, оба убивали подобных себе, обоими двигала одна и та же безудержная тяга к неведомому, которая огнем горела в крови и не давала нигде пустить корни.

— Дай мне один пистолет и

половину пороха и пуль! — воскликнул Хок. — Скоро они будут здесь… Во имя Иуды, не станем же мы ждать их сложа руки! Нет, мы пойдем им навстречу! Положись на меня — один выстрел, и они падут на колени, чтобы воздать нам божеские почести. Пойдем же! А по дороге поведаешь мне, как и почему вышло, что ты здесь очутился.

— Я странствовал в течение многих месяцев, — без большого воодушевления начал рассказывать Кейн. — Почему я тут оказался, по правде говоря, не ведаю сам. Просто джунгли позвали меня с того берега синего моря, и я пришел на их зов. Несомненно, сюда привела меня рука Провидения, та самая, что с рождения направляла мой путь. Уж верно, есть в моих странствиях некий высший смысл, коего сам я, по скудоумию своему, не в силах постичь…

Оба они широко и размашисто шагали вперед под зелеными арками древесных ветвей. Хок вдруг заметил:

— А занятная у тебя тросточка, мой друг.

Кейн невольно повел глазами на посох, который держал в правой руке. Он был длиной с хорошую саблю, тверд, точно железо, и с тонкого конца заострен. Другой конец венчала голова кошки, а по всей длине тянулись необычного вида волнистые линии и всевозможные символы.

— У меня нет сомнения, что эта вещь имеет прямое отношение к черной магии и ведовству, — серьезно проговорил Кейн. — Бывало, однако, и так, что сей посох мощно разил злые создания, да и вообще он — доброе оружие. Мне вручил его человек поистине странный… некто Нлонга, колдун с Невольничьего Берега, который на моих глазах совершал непонятные и противные Господу чудеса. Но точно так же несомненно и то, что под морщинистой шкурой старого дикаря бьется очень хорошее сердце…

Хок неожиданно остановился, напрягшись всем телом:

— Ага!..

Спереди долетел топот множества обутых в сандалии ног. Звук был едва слышен, точно шорох ветерка, трогающего вершины деревьев. Но у обоих искателей приключений был слух охотничьих псов, и они без труда уловили далекий шорох и поняли, что он означал.

Лицо Хока озарилось свирепой улыбкой.

— Впереди есть небольшая лощина. Вот там-то мы их и встретим!

…Очень скоро Кейн и с ним бывший царь Басти стояли, не прячась, по одну сторону лощины, в то время как на другую, точно стая волков, бегущая по свежему следу, одновременно выскочило не менее сотни воинов. Туземцы изумленно остановились, завидев того, кто совсем недавно удирал от них, спасая свою жизнь, а теперь смотрел им в глаза с жестокой, насмешливой усмешкой. А чего стоил молчаливый сообщник, неизвестно откуда появившийся рядом с ним!

Что же касается Кейна, то и он взирал на них с недоумением и любопытством. Примерно половина были негры, крепкие, коренастые, широкогрудые и коротконогие, — обычная черта племен, полжизни проводящих в каноэ. Все они были наги и вооружены тяжелыми копьями. Однако внимание англичанина привлекли не они.

Рядом с чернокожими крепышами стояли совершенно другие люди. Рослые, хорошо сложенные, с правильными чертами лица и прямыми черными волосами. Цвет кожи у них был в основном медно-коричневый, причем самых разных оттенков, от светло-красноватого до темного бронзового. Лица этих людей показались пуританину открытыми и приятными на вид. Одежда их состояла из сандалий и шелковых набедренных повязок. У многих на головах было нечто вроде бронзовых шлемов, а на левой руке

каждый держал круглый деревянный щит, усиленный бычьей кожей и медными гвоздиками. В руках виднелись мечи вроде того, которым был вооружен Хок, а кроме мечей — гладкие деревянные булавы и легкие боевые топорики. Кое-кто нес тяжелые луки, явно очень мощные и тугие, и колчаны с длинными стрелами.

И Соломону Кейну припомнилось, что где-то когда-то он вроде бы видел людей, похожих на тех, что стояли сейчас перед ним. Или, по крайней мере, изображения подобных людей. Но где — он не взялся бы объяснять.

Воины между тем остановились, в нерешительности посматривая на двоих белых…

— Ну что?.. — с издевательской насмешкой проговорил Хок. — Вы отыскали своего правителя. Так, может, припомните, как следует воздавать ему почести? На колени, собаки!

Отлично сложенный юный воин, возглавлявший отряд преследователей, выступил вперед и разразился пламенной речью. И Кейн даже вздрогнул, потрясенно осознав, что… понимает его язык! Благо тот был весьма схож с бесчисленными диалектами банту, многие из которых пуританин освоил за время своих путешествий. Другое дело, что некоторые слова были вовсе не понятны ему, а другие даже на слух производили впечатление древности.

— Убийца! На твоих руках кровь!.. — заливаясь темным румянцем гнева, выкрикнул юноша. — И ты еще осмеливаешься насмехаться над нами? Я не знаю, кто этот человек, стоящий подле тебя, но с ним мы не ссорились. Нам нужна только твоя голова, и мы отнесем ее Агаре. Схватить его!

И он отвел руку с дротиком, замахиваясь для броска, но в этот момент Хок тщательно прицелился и выстрелил. Грохот крупнокалиберного пистолета был оглушителен. Сквозь тучу порохового дыма Кейн все-таки рассмотрел, что сраженный воин рухнул как подкошенный. На остальных выстрел произвел то самое действие, которое Кейну не раз уже приходилось наблюдать в самых разных краях. Оружие попросту вывалилось из онемевших рук воинов, которые застыли с раскрытыми ртами, словно перепуганные дети. Кто-то закричал. Кто-то упал на колени, кто-то вовсе уткнулся в землю лицом…

И все они смотрели округлившимися глазами на бездыханное тело убитого. Выстрел, произведенный почти в упор, разнес юноше череп и попросту вышиб мозги.

Соратники павшего стояли точно стадо овец, лишившееся вожака, и Хок принялся ковать железо, пока горячо.

— На колени, собаки! — резким голосом выкрикнул он, делая шаг вперед и ударом наотмашь сбивая кого-то с ног. — Что, призвать на ваши головы молнии и громы погибели? Или, может, все-таки признаете меня своим законным владыкой?..

Ошарашенные, выбитые из колеи, воины один за другим преклоняли колена. Кое-кто простерся ниц и, всхлипывая, ерзал брюхом по траве. Хок поставил ногу на шею ближайшего воина и обернулся к Кейну, ухмыляясь с яростным торжеством.

— Поднимайтесь, — велел он затем, награждая лежавшего презрительным пинком. — Но не сметь забывать, кто здесь царь! Вернетесь ли вы в Басти, чтобы сражаться на моей стороне, или предпочтете умереть здесь?..

— Мы… мы готовы драться за тебя, господин… — нестройным хором прозвучало в ответ.

Хок вновь ухмыльнулся.

— Итак, — сказал он, — моя реставрация на троне произошла даже проще, чем я смел надеяться… Встать с колен, говорю! Эта падаль пусть так и валяется здесь… Я — царь ваш! А это Соломон Кейн, мой товарищ. Он страшный колдун, и даже если вы умудритесь убить меня… хотя, как известно, я божествен и бессмертен… так вот, только пикните, и он сметет всех вас с земли одним движением пальца!

Люди суть стадо овец, сумрачно размышлял Соломон, наблюдая за тем, как воины обеих рас покорно строятся, согласно приказаниям Хока. Вот они образовали колонну по трое и зашагали обратно, а в середине пошли Хок и Кейн.