Клинок Тишалла

Стовер Мэтью Вудринг

Теперь это была не часть сценария, а сама история .

Вместо того чтобы наблюдать, как выкручивается герой, каждый праздножитель сам станет героем собственного маленького приключения: им задана проблема, они понимают, что в силах ее разрешить, и сами делают выбор, вмешаться или нет. «Неплохо, – мелькнуло в голове у Хэри. – Для начала».

Тан’элКот похрустел внушительными кулаками.

– Итак, я исполнил твою просьбу. Пора двигаться дальше. Есть только один путь, и мы оба знаем, какой: ты должен немедля вернуть

меня в Анхану.

Хэри помотал головой.

– Никогда в жизни.

Тан’элКот едва не плюнул на ковер.

– Ты тратишь силы и мысли, на то, чтобы убеждать . Это бесплодный в конечном итоге подход. Инфантильный. Вы зависите от своих праздножителей, как от суррогатных родителей. Они принимают решения за вас, и это станет источником вашей погибели.

Улыбка застыла у Хэри на лице.

– Мы пользуемся теми инструментами, что есть под рукой.

– Ха! Бесполезными орудиями ничего толкового не сработаешь. Призови меня, Кейн, и я помогу твоему делу.

– Ты уже помог.

– Разумеется. И я продолжу следовать твоим указаниям до последней запятой – до того момента включительно, когда ты осознаешь бесполезность своих планов. У тебя остался единственный выход – отправить меня домой.

Хэри вздохнул.

– Не бывать такому.

– Кейн, надо . Единственная надежда моего мира – прямое вмешательство. Разоблачить преступление – мастерский удар, но войны одним наступлением не выиграть. Мой народ – весь мой мир! – согбен над плахой. Ты должен позволить мне его вызволить!

– Ага, – горько усмехнулся Хэри. – Спасти мир, блин.

– Почему ты сопротивляешься неизбежному?

«Главный вопрос моей жизни», – подумал Хэри, но вслух сказал:

– Потому что не могу тебе доверять.

Бывший император напрягся.

– Ты сомневаешься, что я спас бы своих Детей?

– Твоих Детей, как же, – отозвался Хэри. – А как насчет эльфов? Черт, Тан’элКот, ты за кого меня держишь? Думал, я забуду, почему твою политику поддерживали Монастыри? Ты не считал нужным держать в тайне свою политику в отношении нечеловеческих рас. Когда ты надел бы ярмо на дворян своим актир-токаром , следующим шагом был бы персональный геноцид. Подозреваю, что мой дружок-перворожденный был бы не слишком рад твоему возвращению.

– И все же я единственная его надежда.

– Будь ты по сию пору императором, я считал бы тебя подозреваемым номер один.

Тан’элКот подступил к Хэри вплотную, возвышаясь над нмм, точно башня, зловещая и неприступная.

– Чтобы отвратить несчастье, требуется божественное вмешательство. Я тот бог, что тебе нужен.

– Нет.

– Да. Боги моего мира, скованные Заветом Пиришанта, не смеют вмешиваться, а если и могли бы, то ни один бог моего мира ничего не понимает в вирусологии, не говоря уже об особенностях ВРИЧ: сознание их суть лишь сумма разумов их паствы. Единственная надежда моего мира лежит в том боге, что понимает суть действия ВРИЧ и может справиться с чумой.

– Ага, –

ответил Хэри. – Само собой. Но это не ты.

– Тогда, – саркастически пророкотал Тан’элКот, – какого бога ты собрался припахать?

– Ты с ней знаком, – ответил Хэри. – Через пять минут она будет здесь.

На выразительном лице Тан’элКота появилось сначала понимание, затем омерзение.

– Она недостойна такой задачи.

– Только не начинай, – процедил Хэри сквозь зубы. – Ты знаешь, что это не так.

– Она недостойна тебя, Кейн.

– Хватит.

– Она слаба. Напыщенна. Отстранена от реальности божественного. Я никогда не понимал, как ты терпишь ее очевидные недостатки.

– Не так слаба, – парировал Хэри, заводясь, – чтобы не надрать тебе задницу…

– Возможно, но так слаба, что не стала этого делать. Даже для того, чтобы спасти тебе жизнь… Кейн.

Хэри опустил глаза и, сдерживая гнев, отвернулся.

– Ты не вернешься, – промолвил он наконец. – Никогда не вернешься. При том, что известно тебе о Студии, об актерах, что известно тебе о Земле, какую власть ты сможешь обрести на родине! Я тебя не выпущу.

– Ты встанешь против меня на сторону Студии? Против моего мира? Кейн, как ты думаешь, чьих это рук дело? С кем ты сражаешься?

– Есть сражения… а есть сражения, – уклонился от ответа Хэри. – Отправить тебя назад под мою ответственность? Да меня пристрелят как бешеную собаку. СП взорвал бы Студию, чтобы не допустить тебя в Поднебесье. Черт, они бы город стерли с лица Земли!

– Даже если ваш Совет попечителей – СП, как ты говоришь – примет столь поспешное решение, разве один город – высокая цена за жизнь целого мира?

– Да? – переспросил Хэри невыразительно. – Даже если это твой город?

На скулах Тан’элКота заходили желваки.

– Я готов рискнуть.

– А я нет. Как только история попадет в сеть, Студию засыплют протестами. А СП, весь в белом, обернется и скажет: «Благодаря быстрым и решительным действиям директора Хэри Майклсона и могуществу великой Пэллес Рил ситуация уже взята под контроль». Они мне еще спасибо скажут, ты понимаешь? Когда Шенна вернется, Вес Тернер лично нацепит ей медаль.

Тан’элКот отступил на шаг и, набрав полную грудь воздуха, выпрямился во весь рост. Облик его странным образом переменился, как будто вместе с воздухом он впитывал новую реальность, преобразующую рубашку-поло и джинсы в костюм, а усталое, стареющее лицо – в маску.

– Ты блистательный тактик, – промолвил он неторопливо и отстраненно, по-лекторски четко, будто читал доклад невидимым слушателям, – возможно, блистательнейший из всех, кого я знал. Но тактика выигрывает битвы. Можно победить в каждом бою, но проиграть войну. Вспомни, в самый черный миг своей жизни, что я предлагал тебе шанс. И ты отказался.

Хэри прищурился.

– Знаешь, я бы не стал пререкаться, но это прозвучало как угроза.

Тан’элКот взглянул поверх директорской макушки. Глаза его были прикрыты, будто он устал от привычной боли.