Клокард
Шрифт:
Всем этим хозяйством управляли несколько человек с пультами в руках: двое руководили электрокранами; остальные контролировали топтунов с граблями. У последних не все получалось гладко – один из механизмов по недосмотру своего оператора попер с ящиком в проем между вагонами, что вызвало приступ ругани, перекрывшей все прочие звуки.
Короче, внизу были очень заняты погрузкой: одна платформа – как раз под нашей кабинкой – была упакована под завязку, и ее укрыли брезентом. Другие две наполнялись на глазах.
– Мэм, – шепнул я Жужу, – нам надо попасть на этот поезд.
– В таком виде? –
– Вы, пожалуй, правы.
Я огляделся.
Ну конечно: мы еще не смотрели вон в том шкафчике!
Что такое китайский висячий замочек для серьезно настроенного джентльмена в развеселых трусах? Пустяк! Дужка тихо хрустнула в моих руках.
Да-да, вы правы: в шкафчике нашлись два комбинезона – по счастью, синих, а не красных, а также четыре пары легких китайских тапочек из вельвета и на пластиковой подошве; дрянь конечно, но лучше, чем ничего.
Некоторое время мы, пыхтя, одевались: это надо было делать практически лежа, чтобы не заметили случайно в окно, и тот из вас, кто хоть раз влезал в подобной позиции в комбинезон, к тому же тесноватый, знает, насколько увлекательно это занятие. Впрочем, Жужу и здесь повезло: ей-то комбинезон оказался велик.
Еще в шкафчике обнаружилась пара разводных ключей – один довольно увесистый – и я их взял себе, а также отвертка.
Облачившись в местную униформу, нацепив тапочки, подвернув штанины и рукава у одеяния мадам Цуцулькевич, пребывающей в очередном приступе восторга, – ну как же, такие впечатления! – мы вернулись к наблюдениям.
Работать здесь определенно умели: пока мы извивались на полу, грузчики справились со второй платформой и сейчас заканчивали с третьей – уже накидывали брезент; тип у локомотива оживился и что-то говорил в рацию, поглядывая на процесс.
Я потрогал люк в полу – не заперто.
День открытых дверей. Просто праздник какой-то!
А вот интересно: отчего нас до сих пор не хватились и не ищут, а? Есть в этом что-то ненормальное и даже подозрительное. Одно из двух: или у Вайпера внезапно появились более существенные проблемы – например, кто-нибудь его опять пристрелил; или то, что мы сбежали, – очередной план внутри плана. В последнем случае мадам Цуцулькевич вновь может оказаться вовсе не мадам Цуцулькевич. Тогда я ее – отверткой в глаз.
А какой, собственно, у меня выбор?
И я открыл люк: в метре – или чуть больше – под нами виднелся брезент, прихваченный для надежности толстой веревкой.
– Мэм, – я обернулся к мадам Цуцулькевич, упоенно разглядывавшей открывшиеся виды. – Сейчас мы спустимся вниз, залезем под брезент и будем лежать тихо-тихо и так неподвижно, как только сможем. Ясно?
– Да, сэр! – в полном восторге кивнула Жужу и поднесла ладонь к виску: отдала честь. – Кул!
Так мы и сделали.
И нас никто не заметил.
Повезло?..
15
– А как вас зовут, сэр? – наконец спросила мадам Цуцулькевич.
Мы уже три часа перли по степи, обычной местной степи, песчаной, с кустиками и пальмами – и хорошо, что уже спустилась ночь, а то я прямо и не знаю, выдержала бы Жужу такое путешествие под немилосердно жалящими лучами солнца днем; с другой стороны, если бы выдержала и глазом не моргнула, то сразу стало бы ясно, что это никакая не Цуцулькевич, а очередной биоробот (или что там еще). Хотя от этой дамочки всего можно ожидать. Всего. Но в настоящий момент выглядела Жужу довольно заморенно – правда, бодрилась изо всех сил и продолжала улыбаться, пусть и несколько вымученно.
Ночью же стояла прохлада – и горели яркие, удивительно близкие звезды, по которым я легко сориентировался и определил направление на метрополию. Конечно, можно было бы дойти и пешком – что такое, собственно, два-три дня по бездорожью в китайских тапочках? так, легкая разминка! – но я рассчитывал выйти или к какому-нибудь поселению, предпочтительно ферме, или на шоссе, где можно будет изловить попутку: селяне сердобольны и простодушны, подвезут с удовольствием, ибо, соскучившись в обществе любимого скота, будут рады возможности поговорить с новыми людьми; а нам только того и надо. Еще и ночевать зазовут, и кукурузным самогоном напоят.
Да, после таких приключений стаканчик самогону мне определенно не помешал бы. Не был бы лишним стаканчик. Да не такой, как подают в барах – низенький и широкий, а нормальный граненый.
…Потому что спуск на поезд прошел без сучка и без малейшей задоринки: никто не закричал, не замахал руками, не забегал и не стал хвататься за оружие. Погрузчики-топтуны успокоились и замерли, машинист зашел в свою дверку, мерзко гавкнул черный репродуктор на стене, поезд легко дернулся и пополз в тоннель, медленно и плавно набирая скорость. Поехали. Над нами мелькнул свет прожекторов, который тут же сменился сумраком близких сводов. А потом понеслись через равные промежутки, как водится, дежурные лампочки на потолке – состав набрал приличную скорость и летел вперед, подергиваясь на стыках рельсов. Мы с Жужу вцепились в края платформы, дабы раньше времени не вывалиться. Хотелось думать, что поезд идет в нужную нам сторону.
Так продолжалось довольно долго: поезд, светя перед собой фарами, равномерно разрезал темноту тоннеля, а мы молча тряслись на ящиках, периодически выглядывая из-под брезента. И мне – ввиду спокойствия и даже относительной безмятежности обстановки – уже захотелось пустить в ход тот разводной ключ, что потяжелее: разбить крышку и взглянуть, что в ящиках перевозят, как сзади нас догнал звучный рев сирены. Поезд дернулся и стал замедлять ход.
Наконец-то! Спохватились. Нет, ну скажите: разве Вайпер не идиот?
Когда состав окончательно встал, я помог мадам Цуцулькевич выбраться наружу и мы заспешили прочь от поезда: из локомотива уже вылез, гремя подметками, машинист – вооруженный, с офигенным фонарем – и звучно клацнул затвором. Можно было, конечно, прибить его гаечным ключом и завладеть оружием, но немного подумав, я отбросил эту идею как малоперспективную.
Боги продолжали являть благосклонность, и удача по-прежнему нам благоприятствовала: я нашел вентиляцию, и пока обстоятельный машинист обследовал ближайшую к локомотиву платформу – даже под брезент сунулся – раскрутил винты, вынул решетку, убедился в том, что проход достаточно широк, и пихнул туда мадам Цуцулькевич. Она совершенно не возражала, но с тихой радостью получала новый жизненный опыт.