Клон
Шрифт:
— В каком смысле?
— В профилакторий.
— Давай. Тебе отлежаться нужно. Куда машину прислать?
— К метро «Таганская», через час.
— Ты что? Мне, что ли, не веришь?
— Этого быть не может в принципе. Там лейтенант мне помог. Отмажьте парня. Иваном звать.
— Да не помогу я ему.
— Почему?
— Из «мухи» расстреляли машину. Только тебя в ней уже не было.
— Жаль.
— Ты мне не нравишься.
— Я сам себе не нравлюсь. Ну, до скорого, Михалыч.
И отключил трубку.
На аэродроме все прошло блестяще. Ему повезло, и Калинов оказался под парами. Его самолет вылетал в ноль часов ноль минут. Пройти на летное поле удалось без лишних вопросов, и в воздухе, сидя в салоне, посреди ящиков с совершенно необходимыми сейчас нашим вещами, наблюдая, как сопровождающие прапорщики гоняют по кругу флягу, роются в банках с тушенкой, он протянул руку, и ему дали отхлебнуть спирта, градусов шестидесяти. Потом протянули краюшку, намазанную свиным мясом, потом уснул ненадолго, потом увидел в иллюминаторы предгорья Кавказа. Он возвращался вопреки всем правилам и уставам.
Рано утром на попутном «уазике» он добрался до последнего нашего блока и вышел.
Первый чеченский пост находился в пяти километрах, а сейчас он шел по нейтральной полосе. Здесь нужно было опасаться растяжек. А они гораздо проще, чем люди.
«— Где проживали в Алма-Ате?
— В „Орбите“.
— Это что?
— Микрорайон.
— Улица?
— Правды.
— Ну вот и чудненько. Номер дома?
— Шесть.
— Берите авторучку, лист бумаги, рисуйте.
— Что?
— Микрорайон. С чем пересекается улица Правды?
— Мельникайте, Саина.
— Река далеко?
— Большая Алмаатинка. Параллельно Навои. У меня этаж десятый был. Я ее из окна видел.
— Что еще было поблизости?
— Микрорайоны с номерами. Как в Самаре.
— А кинотеатр какой поближе?
— „Мир“. На Дежнева, 23.
— Дверь у тебя какого цвета?
— Дверь у меня была обита коричневым дерматином. Звонок — птичья трель».
Срочно. Конфиденциально
Ранее был осужден (условно) за хранение огнестрельного оружия. Пальцевые отпечатки идентичны дактокартам хранения в центральной картотеке МВД. Показания проверяемого вами Старкова по Алма-Ате, Самаре, Тарту, Йыхви и Кохтла-Ярве проверены по линии МВД. Фотографии Старкова соответствуют найденным по прежним местам пребывания и проживания и находящимся в личных делах и архивах. Старков действительно является тем, за кого себя выдает. Связей в преступном мире не выявлено. По местам службы и работы характеризовался положительно, за исключением фирмы «Сигма». Во время службы в Тартуском гарнизоне, по имеющимся данным, был лично знаком с Джохаром Дудаевым, неоднократно бывал у него на квартире.
До судьбы
Вся эта история началась с дури. Она началась даже не в ту чудную новогоднюю ночь, а раньше. Женщину эту я встретил именно тогда, а то что было после, уже судьба и звездное толковище.
Абсолютное правило — любое большое и безупречно продуманное дело губится из-за чепухи, из-за дуновения ветра или кривой усмешки буфетчицы и последовавшей за ней цепи неосторожностей. Бен Ладен, Хаттаб, транснациональные корпорации, смена общественно-политического строя и «кидалово» шестой части суши — это одна цепь событий. А для простого маленького человека — своя цепочка. Чет, нечет, встретил, не встретил, вышло или нет. А потом человек попадает в маховик чудовищной машины, между шестеренок и валов, и кажется — должен быть раздавлен и сметен. Но или пряжка ремня клинит, или кости крепкие слишком, или падение напряжения в сети — и жуткий механизм останавливается и дает сбой. И человек, даже полураздавленный, что-нибудь да значит. И меняются глобальные планы, переносятся роковые сроки, и настают иные времена. Это — как птица, попавшая в турбину авиалайнера.
Еще в мирное советское время я оказался в командировке в Майкопе. Что там было нужно родной газете, я припоминаю с трудом, потому что плавное течение жизни моей именно тогда дало сбой. Только я фатальным и бездарным образом ничего еще не понял. А дело было на исходе осени.
Дано мне было пять дней. Полтора туда, полтора обратно, два на месте и в пятницу вечером, к сдаче номера, дома, — как штык.
От Майкопа до Туапсе три часа автобусом. Но автобус утром. Так что план был — управиться с делами побыстрей и хоть ненадолго, но к морю, пускай и осеннему.
Это были времена талонной водки. И я свою бутылку взял с собой из города на Неве. Беседа ночью в номере с попутчиком, все обсудить в Галактике, все оспорить. У него, как правило, своя, и вечер прожит не зря.
В Краснодар самолет прибыл в четыре часа утра и совершенно благополучно сел. Ожидая автобуса до города Майкопа, я купил мандаринов и чебуреков, а потом покупал все, что видел. Шашлыки безобразные и вяленого толстолобика.
Накануне я бегал по Москве, сдав сумку в камеру хранения, но бутылку вынул и носил с собой в пакете, поскольку опасался, что ее изымут из сумки, что иногда случалось во времена сухого закона. Два раза сходил в кино, послонялся по ВДНХ, потом оказался зачем-то в Сокольниках, потом по инерции встал в очередь в «Жигули», но бросил на полпути.
Теперь я был в Краснодаре, водка со мной в целости и сохранности. Через три часа я въехал в Майкоп.
В столице советской Адыгеи все пело. Государственные катаклизмы того времени не коснулись ее. Люди, по-видимому, были счастливы, а из громкоговорителей раздавались военные марши. Будто адыгейское государство готовилось к войне. От вокзала до гостиницы по прямой было с полкилометра, но там меня завернули и после долгих мытарств и унижений я поплелся к другой, заштатной гостинице, на окраине.
Было далеко за полдень, когда я получил свою койку и обнаружил, что мои соседи по номеру недавно пили одеколон. Оставлять свою бутылку в номере было бы самоубийством и опять пришлось носить ее с собой в пакете.
На заводе, куда я прибыл, был обеденный перерыв, и я вышел из бюро пропусков на улицу, решив час прослоняться по городу, а потом быстренько взять интервью и пойти пообедать.
Я купил горячий лаваш и, отщипывая понемногу, переместился в книжный, где, потянувшись к какой-то обложке наверху, услышал характерный скорбный звук, которым завершилось краткое падение на мраморный пол моего пакета. Я поднял его, и снизу сбоку ударила тончайшая струйка, которую я зажал рукой. Я выскочил на улицу. До ближайшего гастронома — метров пятьдесят. Тем временем пакет засочился сразу в двух местах. Стекла просились наружу. Да что я, алкаш, что ли?