Клоповник
Шрифт:
– Пальцем может и не тронул, – загоготал худой, и неожиданно громко вскрикнул. – Хрясь! Тесаком под ребра?!
В голове замелькал калейдоскоп коротких ужасающих вспышек. Каждый образ вызывал удар кровяного потока об виски больной головы. Словно неведомый палач стучал кувалдой по черепу, показывая после каждого удара очередную кошмарную фотографию. Но делал он это так быстро, что Кирилл не успевал ничего разглядеть. Когда экзекуция закончилась, ему показалось, что он теряет сознание. Наверно, так оно и было. Пришел в себя на полу.
– Эй, доходяга, – худой не сильно бил его по щекам, – ты че скопытиться решил? Не, так не пойдет!
– Я нормально, нормально, – Кирилл с усилием поднялся и сел на нары.
– Так может дружок твой? – как ни в чем не бывало, спросил лысый. – Того, – он провел большим пальцем по горлу, – а тебя в камеру.
Кирилл смотрел на него с непониманием:
– Того? – не мог он понять, что именно хотел выразить зек. – Кто? Матвей?
До него дошло.
– Ее убили? – спросил он. Ужас в голосе косичкой переплелся с недоумением. – Убили?
Ретроспективное зрение, показало несколько фотографий безумного палача. Девушка с прической Гаврош лежит на асфальте. Ее глаза открыты и безмятежно смотрят в утреннее небо. Рубашка в крупную красную клетку расстегнута, и из-под нее видна футболка с лейблом Роллингов: алые губы и высунутый язык. Они почему-то утопают в красной трясине. Кирилл это смешит. Сдерживая хохот, он пытается представить, как бы выглядела девушка с длинными волосами. Почему же ему так легко и весело? Кирилл окунает палицы в багровую массу и старательно пририсовывает волосы на асфальте вокруг головы. Он безостановочно хохочет. Дорисованное больше напоминает нимб. Но нимб отчего-то получился алым. Кирилл ни как не может понять почему. Он снова и снова макает ладони в лужу у неподвижного тела и размазывает жидкость вокруг ее головы. Получается красиво и ему становится еще … еще счастливее. Что-то смущает его в творении. Но молодому человеку не хочется об этом думать. Любовь и эйфория прет из его сущности как бурьян на автобане. Что же его смущает?
«То, что она мертва!» – приходит запоздалая мысль. Догадка тяжелым молотом разбивает зеркало воспоминаний. В необъяснимом порыве, Кирилл кинулся на лысого. С силой безумца схватил его обеими руками за обтягивающую волосатую грудь майку и трясет.
– Нет, – вопил истерично Кирилл. – Нет! Это не я!
Лысый без особых усилий брезгливо обхватил ладонью лицо молодого человека и беззлобно оттолкнул его к стене.
– Откуда я знаю, – сказал он. – Ты расклад давай. Будем посмотреть, что следаку заливать.
– Я не помню, не помню…
Кирилл обхватил голову руками, сжался под стеной в комок и затрясся всем телом. Дедок в секунду оказался над ним и заорал прямо в ухо:
– Сука, ты ее вальнул? Ты знаешь, что с такими делают?
Молодой человек продолжал сидеть, тихо про себя повторяя «Нет, я не мог! Я не мог!».
– Сука, – орал злобный старикашка, засунув большие пальцы под пояс растянутых тренировочных штанов. – До этапа опустим. Разминай очко, жирный! Борода, держи его!
Лысый даже не шелохнулся. Он изучающее смотрел на молодого человека. Кирилл же пребывал далеко в своих мыслях, продолжая отрицать очевидное: она мертва!
Коротко переглянувшись с напарником, худой дедок прекратил представление, забыв о возбуждении, и ровным шагом подошел к дверям камеры. На его стук дверь отворилась мгновенно. На пороге стоял начальник криминальной полиции.
– Он ничего не помнит, – сказал ему худой. – Да и не похож он на мокрушника. Даже под аффектом.
Полковник посмотрел на лысого. Вместо ответа тот медленно кивнул головой, подтверждая слова худого.
***
На этот раз, кабинет начальника показался Кириллу еще уродливее. За часы, пребывая в камере один на один со своими мыслями, мозг перестал подчиняться. И, наконец, Кириллу на пару часов удалось уснуть, тревожным гнетущим сном. Этого было достаточно. Голова болела не так сильно, а глаза понемногу начинали видеть все в обычном свете. Например, сейчас он разглядел толстый слой пыли в щелях между декоративными пластинами из дуба на стенах кабинета. Большинство из них были перепаханы глубокими царапинами и поверхность облезлого лака напоминало покрытое шрамами и оспинами лицо.
– Вы его удерживаете незаконно, – говорил полковнику импозантный мужчина в дорогом костюме. – У вас ничего нет против моего подзащитного. Жертва была убита выстрелом из огнестрельного оружия. У подзащитного не нашли ни оружия, ни следов пороха на пальцах, ни …
– Угу, – угрюмо прохрипел полицейский, – только кровь на руках, да труп под ногами.
– … следов насилия. Мотивы также отсутствуют, – упрямо продолжал адвокат. – Я уже молчу про процессуальные нарушения. Ваши жесткие действия, как минимум, не уместны.
Полковник без смущения его снова перебил:
– Послушай ты! – он наклонился через стол. Казалось, еще немного и он кинется на мужчину. – Убита девушка. Жестоко убита. А твой дружок стоял над трупом и измывался. По-твоему это уместно и не подозрительно?
Адвокат не обратил внимания на агрессивный выпад собеседника. Он спокойным, монотонным голосом лектора продолжил:
– Экспертиза указала, господин Паустовский был в невменяемом состоянии …
– Он был в дюбель обдолбан. Чем ширялся? Отвечай? – привстав с кресла, заорал он на Кирилла.
– Попрошу соблюдать права задержанного. Хотя бы в моем присутствии, – также монотонно проговорил адвокат, – тем более, никакого обвинение вы так и не выдвинули. Даже наркотиков или сопротивление при аресте не присобачили.
Полковник плюхнулся на место. Раздраженно выдернул сигарету из пачки на столе.
– Ладно, – сказал он прикуривая. – Ждите в коридоре.
Мужчины вышли. В длинном пошарпаном коридоре управления стоял неприятный запах прорвавшей канализации. Устроившись на деревянной лавке, привинченной болтами к полу, адвокат спросил:
– Били?
Кирилл покачал головой.
– Жалобу писать будем?
Кирилл снова отрицательно качнул больной башкой.
– Смотри, – сказал адвокат, – мне платит твой работодатель. Так что есть возможность оторваться.
Кирилл продолжал смотреть в пол, уперев локти в колени. Помятые и грязные брюки можно было выбросить. Впрочем, и сорочку. Пиджак, наверно, он потерял еще утром, у мусорных баков.
– Что ты успел наболтать? – спросил адвокат.
Вопрос удивил Кирилла. Даже ни столько вопрос, сколько тон, которым он был задан.