Клуб адского огня
Шрифт:
— Но…
— Он по уши влюблен в вас.
Она вновь покраснела.
— Быть того не может.
— Еще как может. — Роб наклонился к ней. — Кристина, вы уж поверьте мне. Я знаю, как распознать тайную, безнадежную мужскую влюбленность. Достаточно того, как он смотрит на вас… прямо как спаниель. — Кристина выглядела чуть ли не оскорбленной. Роб усмехнулся. — Мне кажется, вы недооцениваете то воздействие, которое оказываете на мужчин.
— При чем здесь это?
— Идите к нему. Спросите код. Уверен, он сообщит его вам.
Женщина в чадре перестала целовать своего младенца.
— Итак, вы идете и узнаете код. А потом мы отправляемся в музей и смотрим, что там спрятано. Если ничего нет, мы уезжаем. Согласны?
Кристина кивнула:
— Согласна. — И добавила: — Но ведь завтра праздник.
— Тем лучше.
Оба одновременно поднялись. Но Кристина замешкалась и с тревожным видом посмотрела по сторонам.
— Ну, что еще? — осведомился Роб.
— Роберт, мне страшно. Что Франц мог найти настолько важное, что решил спрятать это в подвал, ничего не сказав нам? Настолько страшное, что считал — это нужно скрыть от всех? Настолько ужасное, что сравнимо с черепами Чайеню?
24
Неужели они опоздали? И снова упустили преступников?
Форрестер посмотрел на круг из камней, за которым раскинулись зеленые вересковые просторы Камберленда. Детектив припомнил другое дело, расследуя которое искал улики в подобном месте. В Корнуолле. Муж закопал труп жены на вересковой пустоши. То убийство было ужасным — голову так и не нашли. Тем не менее по продуманной жестокости даже это чудовищное преступление не могло сравниться с нынешним делом.
Банда помешанных на жертвоприношениях представляла собой настоящую опасность: психопатическая страсть к насилию сочеталась с развитым интеллектом. Комбинация такая, что хуже не придумаешь.
Форрестер переступил через низенькую деревянную ограду, продолжая обдумывать недавно полученные свидетельские показания. Теперь он точно знал: банда покинула Мэн через несколько часов после убийства. Они переправились на первом же автомобильном пароме из Дугласа в Хейшем, на Ланкаширское побережье, задолго до того, как полиция объявила тревогу, взяв под контроль порты и аэродромы. Один наблюдательный докер из Хейшема вспомнил, что два дня назад видел черную «тойоту-лендкрузер» на утреннем пароме и обратил внимание на пятерых молодых мужчин, которые вышли из машины на стоянке у причала. Все пятеро отправились завтракать. Докер тоже шел на завтрак и сел в кафе рядом с ними.
Форрестер подошел к изящному стоячему серому камню, украшенному изжелта-зеленым мхом. Вынул из кармана блокнот, перелистал несколько страниц и перечитал запись рассказа докера. «Все пятеро были молодыми и рослыми. В дорогой одежде. Но что-то в них было не то».
Необычность их облика пробудила в молодом докере любопытство. Паромная линия Дуглас — Хейшем не относилась к числу оживленных судоходных направлений. Ранним утренним рейсом обычно пользовались фермеры, среди которых иной раз попадались бизнесмены и, совсем уж редко, туристы. Но пятеро молчаливых рослых парней на дорогом черном внедорожнике?
Форрестер пробежал глазами запись. «Говорить они не хотели. Лишь один бросил в ответ: „Доброе утро“. Похоже, с иностранным акцентом. Французским или еще каким-то. Не исключено, что с итальянским. Но поручиться не могу. А у другого классический английский выговор. Потом они просто поднялись и ушли. Как будто я испортил им аппетит».
Номера машины докер тоже не разглядел. Зато он услышал, как кто-то из пятерки произнес слово, похожее на «кэстлайг», — когда они уже выходили из кафе под бледное утреннее небо к поджидавшей машине. Форрестер и Бойжер тут же кинулись проверять название.
Оба не удивились, не обнаружив такого. Зато неподалеку от Хейшема имелся Каслриг. Широко известное место.
Как выяснилось, в Каслриге находился круг камней, сохранившийся едва ли не лучше всех остальных, имевшихся в Англии. Состоял он из тридцати восьми монолитов различных форм и размеров и был создан приблизительно за три тысячи двести лет до Рождества Христова.
Еще одной известной его деталью были десять камней, образовывавших прямоугольное замкнутое пространство «неизвестного назначения». Сидя у себя в кабинете, Форрестер набрал в Google «Каслриг» и «человеческие жертвоприношения» и получил длинный список ссылок. В 1880-х годах в Каслриге откопали каменный топор. Тогда появилось мнение, что друиды пользовались им во время своих жертвенных церемоний. Конечно, многие ученые оспаривали данную версию. Но собиратели древностей и фольклористы утверждали, что веских доказательств, которые опровергали бы возможность жертвоприношений в тех местах, не имеется. Зато традиция, связывающая Каслриг с сакральными кровопролитиями, была очень давней. Ее даже отразил в своих стихах известный местный поэт Вордсворт в тысяча восьмисотых годах.
Ощущая спиной камберлендский ветерок, Форрестер прочел несколько строк из поэмы. Он выписал ее в хейшемской библиотеке.
В полдневный зной бежал я прочь, В кромешный мрак священных рощ, Где суеверия витают, В кругах друидов обитают И ткут там черною рукой Свой мрачный саван гробовой. И уж я слышу арфы звон — Друид виденьем порожден. Зачем глазами ты сверкаешь? Меня для жертвы простираешь?Стоял теплый весенний день; солнце подходившего к концу апреля освещало зеленые холмы Камберленда, блестящие после дождя травы на торфяниках, темнеющие в отдалении ельники. И все же Форрестер почему-то поежился, читая эти стихи.
— «В полдневный зной бежал я прочь», — повторил он вслух.
Бойжер, который шагал по траве неподалеку, удивленно взглянул на него.
— Сэр?
— Это из поэмы Вордсворта.
Сержант улыбнулся.
— Ах да! Но признаюсь — я не постигаю смысла.