Клуб любителей фантастики, 2003

Сашнева Александра

Надпись под снимком гласила: Бессменный постовой, останавливающий прекрасные мгновенья.

ТЕХНИКА МОЛОДЕЖИ 10 2003

Александра Сашнева,

Дмитрий Янковский

ЗАВЕТ ДОВЕРИЯ

Почти

никто из людей Ковчега не представлял себе жизни вне корабля, но когда мы приблизились к этой прекрасной планете, всех охватило плохо скрываемое волнение. Люди прильнули к мониторам и часами глядели, как огромная тень Ковчега несется стремглав по бескрайнему океану. Около штурманской рубки выстроилась очередь, там можно было посмотреть на неизвестную землю сквозь иллюминатор. Для родившихся в космосе и привыкших к вечной темноте вид гигантской бирюзово-золотистой чаши океана был зрелищем фантастическим.

Ковчег долго кружил по орбите, вглядываясь в незнакомый мир. Прежде чем принять решение о посадке, мы должны были убедиться, что это место никем не занято. Через неделю дистанционных исследований Совет Капитанов решил, что стоит рискнуть.

Мы попрощались с родными, стараясь выглядеть мужественными и спокойными. Несмотря на тренировки, наши сердца заколотились быстрее, и предвкушение неведомого заставляло глаза гореть особенным ярким блеском. Мы готовились к этому дню долго — чуть ли не с младенчества. В команду десанта выбирали из детей, родившихся в Ковчеге, по многим параметрам — физическим, моральным, интеллектуальным. Потом были трудные, изматывающие тренировки, смысл которых зачастую заключался в том, чтобы научить каждого из нас принимать неожиданные решения в чрезвычайных ситуациях. Зачем? Затем, что Ковчег нес авангардную часть человечества через космос в надежде найти подходящую планету на тот далекий черный день, когда начнет остывать солнце. Много поколений сменилось до того, как на пути Ковчега повстречалась эта планета с райскими островами, но из каждого поколения выбирали сорок восемь самых крепких, смекалистых и решительных — четыре экипажа по двенадцать человек. Немногим из них повезло выполнить ту работу, к которой они готовились всю жизнь. До нас — только единожды.

И вот двенадцать катеров стартовали из люков Ковчега, словно огромные блестящие семена. Несколько витков — и мы оказались на берегу намеченного для первой базы острова. Открыты колпаки, выброшены на песок трапы, сняты гермошлемы.

В первое мгновение — шок. В моих жилах — буря. Я еще не понимаю, что происходит, но сдерживаюсь, чтобы доку не пришло в голову комиссовать меня в первый же день. Я оглядываюсь на остальных — все взъерошены, перепуганы и очарованы одновременно. И все, как и я, пытаются скрыть растерянность. Это успокоило меня, и я позволила себе улыбнуться.

— Совсем как в Оранжерее! — первым воскликнул Павел. — Надо же! Совсем как в Оранжерее!

— Какая Оранжерея! — вздохнул док, хотя было видно, что и он немного не в себе. — Как бы не пришлось лечить вас потом!

— Лечить?! — удивилась я. — Но ведь тут так прекрасно! Я никогда не чувствовала такой легкости и свободы!

— Вот-вот! — проворчал док. — Гиперэмоции истощают нервную систему. Хотя вы прошли серьезные тренировки, я все-таки опасаюсь, что некоторые, из тех, кто высадился с этим десантом, не выдержат такого натиска Стихий.

В устах дока это слово так и прозвучало — с большой буквы.

— Что за Стихии? — спросила я.

В это слово док вкладывал какой-то одному ему ведомый смысл. Для него оно не было простым звуком. Поговаривали,

что док участвовал в том, первом, десанте, и вернулся из экспедиции один. Остальные погибли. В учебниках говорилось об агрессивных аборигенах-гуманоидах, а док никогда ничего не рассказывал. Он всем нам годился в деды, хотя на его голове не было ни одного седого волоса. Но во взгляде дока сквозило что-то особенное, чего не замечалось в глазах других жителей Ковчега. Он был немного чужим всем нам, потому что только у него был опыт, которого не было у других поселенцев Ковчега.

— Стихии? — вздохнул док. — Видите ли, друзья мои. Люди Ковчега вынужденно отрезаны от мира, броня крейсера надежно скрывает нас от влияний внешней среды. Это хорошо, потому что благодаря этому мы благополучно совершаем грандиозный перелет во времени и пространстве. Но здесь все будет иначе.

— Иначе? — переспросил Анастас. — Что ты подразумеваешь под стихиями, док?

— Это не объяснишь тому, кто не увидит сам, — вздохнул доки добавил: — Ну, ладно. Может быть, все будет хорошо. Осмотритесь, через час сбор на этом месте.

Он медленным шагом побрел вдоль прибоя.

— Надо же, как старый разволновался! — хмыкнул Анастас.

Через час двенадцать десантников снова собрались на месте высадки, и на лицах друзей я заметила первые следы, оставленные планетой. Ультрафиолет, в обилии посылаемый термоядерной топкой местного солнца, уже позолотил кожу, ветер сделал выразительнее губы и глаза. Мне понравилось то, что планета сотворила с нами в первый же час. Но док окинул первопроходцев острым блестящим взглядом и велел надеть шлемы. Пашка этим не ограничился, а принял еще таблетки от солнечной радиации из штатной аптечки. Мы с Анастасом, не сговариваясь, посмеялись над ним и выполнили приказ последними.

Это был первый вечер, проведенный бригадой на одном из островов Кораллового Ожерелья. Док загрузил нас работой так, что мы не могли ни вздохнуть, ни толком оглядеться, поэтому свалились спать как подкошенные. Утром док поднял нас ни свет ни заря, и пока народ ничего не успел сообразить, снова навалил работы по самые уши. В этот день нам было разрешено оставаться раздетыми уже полтора часа. Каждый день док прибавлял по полчаса, и все, кроме Пашки, были рады. Он же выдавливал на себя по полтюбика защитного крема и продолжал глотать пилюли. По ночам мы долго не могли уснуть, несмотря на тяжелые нагрузки, — незнакомые звуки пугали нас.

Док не разрешал выходить за периметр базы, но климат планеты все равно действовал на всех, кроме Пашки, плохо. И уже через трое суток случилось первое происшествие.

Вечером после отбоя Анастас подкрался к моей койке и шепнул:

— Собирайся. Только тихо! И выползай на улицу.

— Ага, — кивнула я и нырнула в комбез.

Я заклеила липучки и вздрогнула, в лицо ударило вспышкой света. Фонарик!

— Куда это вы? — услышала я голос Пашки и последовавший за этим короткий шум.

— Давай скотч! — громким шепотом позвал меня Анастас, сидя верхом на бдительном товарище.

Мы заклеили этому уроду пасть и привязали его к койке. Он дергался и мычал. Но док спал в другой комнате, он не проснулся, а других стукачей в нашем отряде не было.

В ту ночь базу без разрешения покинули четверо. Я, Анастас и еще двое — парень и девушка. Мы не стали включать освещение, собираясь отойти на изрядное расстояние, а уж там посмотреть — то ли одеть инфракрасные очки, то ли включить фонари. Подталкивая друг друга и тихонько посмеиваясь, мы пробежали несколько метров, вступив в прохладу леса. Мне показалось, что во тьме промелькнула тень, но, честно говоря, я ничего не успела понять, потому что те двое, что шли впереди, заорали так, будто на них напало чудовище.