Клуб любителей фантастики, 2008
Шрифт:
— Кино снимаем?
— Чего? Башку тебе сейчас снимем! — засмеялся бородач. — Пошли. Не разговаривай.
Он толкнул Павла в спину стволом винтовки.
— Ты полегче! Бандит, что ли? — обиделся Павел.
— Бандитов не осталось. Их здесь беляки давно перебили, а батька Шорох в болотах сгинул.
Не опуская винтовки, мужик взял левой рукой коня под уздцы и повёл за собой.
«Чокнутый», — решил Павел.
Деревья расступились, и они оказались на большой лесной поляне. Горели костры, всхрапывали лошади. У костров расположились люди — несколько
«Реконструкторы истории, что ли?» — подумал Павел.
— Глядите, какого я скомороха привёл! — крикнул конвоир Павла людям, сидевшим у ближайшего костра. — По виду — беляк, по одежде — клоун, конь у него — породистый, а всадник — что мешок в седле.
— Веди его к комиссару, он разберётся, — посоветовал рыжебородый мужик в зелёном плаще.
— А и то! Отведу я тебя к товарищу Красовскому. Он у нас теперь вместо командира. Убили нашего комотряда…
— Так у вас это игра такая, да? У меня тоже левые убеждения, но таких тараканов в голове нет!
— Поговори мне ещё! Сейчас не царское время. Шуток народ не понимает. Тебя, клоуна, ежели будешь дурака валять, пристрелим и закопаем. Понял?
Они подошли к землянке в центре лагеря. Навстречу им вышел невысокий человек в кожаной куртке.
«Сейчас холоднее, чем утром, когда я встал. И листва на берёзках местами жёлтая», — невпопад подумал Павел.
— Вот, привёл к вам чудика, товарищ Красовский, — доложил конвоир Павла человеку в кожанке. — На коне этом ехал, под циркача подделывается. Сейчас людям не до цирка, вот цирковые артисты все и разбрелись по земле, чтобы поодиночке людей смешить.
— Как звать? — строго спросил комиссар.
— Павел Анисимов.
— Из каких мест будешь?
— Из Москвы.
— Из Москвы?! Далеко забрался… Столичный, значит. А что это за птица у тебя на майке?
— Попугай Кеша. Вы что, мультика не видели? — удивился Павел.
— «Мультик» — это кличка? Выступаешь с ним, что ли? — спросил комиссар.
— Я не артист. Эту майку мне друзья-художники подарили.
— Зачем такой маскарад? Нынче за одно слово неосторожное прихлопнуть могут, а тут попугай на рубашке, как насмешка над жизнью нашей тяжёлой. А может, ты никакой и не циркач, а подослан ими? — Красовский указал куда-то рукой.
— Кем это — «ими»?
— Шкуровцами!
— Какими ещё шкуровцами? Сейчас же не девятнадцатый год!
— А какой, по-твоему?
— Две тысячи седьмой.
— Ну да?! А ты, я вижу, весельчак. Человек из будущего! Ты, наверное, в цирке будущее предсказывал? Своё можешь предсказать?
Павел, всё ещё не веря в происходящее, что-то начал подозревать.
— Вы не шутите? Сейчас гражданская война идёт?
— Идёт. Да ты что, с луны свалился?
— А как я сюда попал? — совсем растерялся Павел.
— На коне своём, парень, — ответил комиссар. — Где ты такого жеребца отыскал? Хозяина, небось, уже нет?
Красовский с подозрением посмотрел на Павла.
— Встречал я одного циркача, вроде тебя. Тоже будущее
— Его расстреляют.
— Что? Мы власть упустим, или он в плен попадёт?
— Нет, его сами коммунисты расстреляют, и много народу сгинет в тюрьмах и лагерях, многие церкви разрушат, и война страшная с немцами будет, и победа, и снова власть сменится. Да много чего будет!
— Врёшь!
— Я с ума сошёл, а не вру! Мой товарищ в село за хлебом ускакал, а я тут с вами в боевом девятнадцатом году беседую.
— В село? Твоему другу не повезло, клоун. Белые с ним чикаться не станут, да и мы с тобой тоже. Или ты думаешь, что будешь у меня в отряде упаднические настроения сеять? «И снова власть сменится», видите ли! Мы с минуты на минуту должны на соединение с будённовскими частями идти и двигаться на Воронеж, где шкуровцы засели. Путь наш — через село с беляками. Бой будет жестокий. У них пара орудий есть… — тут комиссар замолчал и пристально посмотрел на Павла. — Ну вот, теперь ты знаешь наши планы. Степан, отведи его в сторону и пристрели. Клоун он или враг, кто его разберёт. Нет клоуна, не будет и проблем.
На плечо Павлу легла тяжёлая ладонь Степана.
— Пошли, парень. Вот и решил комиссар твою судьбу.
— Стойте! — вскрикнул Павел. — Ведь я никогда не был за белых, и ещё я вспомнил одну вещь: Будённый Воронеж возьмёт, Шкуро сбежит, а потом предаст Родину и предстанет перед советским судом, — с надеждой сказал Павел, перепуганный не на шутку столь неприятной для него перспективой.
— Ишь, закрутился, как чёрт на сковородке, предсказатель, — усмехнулся Красовский.
Тут к комиссару подбежал человек в зелёном френче и что-то начал шептать ему на ухо.
— Ну вот, выступаем, — проговорил комиссар. — К нам ещё десять человек из Валуек подошло. Ладно, клоун, так уж и быть, определяйся: или с нами, или под ёлку, спать до твоего две тысячи седьмого года. Если ты не за белых, то пригодишься. Жаль только, что проверить тебя не успели. У нас всякий народ здесь. Вот он, — кивнул Красовский в сторону человека во френче, — бывший граф, герой Японской войны, подполковник царской армии. Второй год с нами в грязи и крови за народ воюет. А Степан тут из-за своего коня. У него его белые забрали. А забрали бы мы, сейчас наверняка у белых бы был. Так, Степан?
Мужик почесал затылок и ничего не ответил.
— Вот из Валуек народ к нам подошёл. Там поп Лаврентий наших у себя укрывал. А отец Амвросий из ближнего села оружие для белых прятал под полом в церкви… Ну, что решил?
— С вами иду.
— Я возьму этого гнедого — тебе он не по Сеньке шапка, а Степан для тебя найдёт лошадь посмирней. Степан, глаз с него не спускай. Если что, головой ответишь.
Красовский резко развернулся и громко скомандовал:
— Приготовиться к бою!