Клуб маньяков
Шрифт:
О господи, что было до меня в «родовом доме»! День я мусор выносил, два – пыль вытирал, три – люстры с мебелью мыл, четыре – потолки черные белил, и, целых две недели мышей ловил. Триста пятьдесят с лишним штук поймал! Это было что-то! Такого азарта охоты я вовек не испытывал. По две штуки в одну мышеловку попадали, а всего их три у меня было. Только и стучали – трах да трах – с утра до вечера. Я добычу, в особенности ту, которая на чердаке попадалась, на крышу большой веранды из окна выбрасывал и, представляете, мыши через два дня и метра не пролетали – вороны так наловчились,
– Ты, Боже, чем-то недоволен?
– Да, я недоволен. Развел тут антимонии. Нормальные они люди. Это ты – строитель коммунизма... Это тебе коммунисты внушили, что человек должен с энтузиазмом строить светлое будущее для потомков, а не просто по-человечески жить. Из-за этого внушения ты и не можешь в жизни устроиться...
– По-человечески жить... Восемь часов спать, восемь часов работать, восемь часов развлекаться... Спать, чтобы работать, работать, чтобы развлекаться, развлекаться, чтобы крепко спать...
– А что тут такого?
– Понимаешь, мне иногда кажется, что Ты нас, людей, для чего-то выращиваешь. Как бройлеров. По определенной методике и графику. Сон столько-то часов, еда в таком-то ассортименте, такая-то работа, и такое-то развлечение. Сон, еда, прогулка. Сон, еда, работа, развлечение. Сон, еда, работа, развлечение... А для увеличения привесов, душевных или еще каких, повсюду лозунги распространяешь: «Знания умножают печали», «Смирись», «Все – суета сует и всяческая суета» «За тебя думаю Я» и так далее... Короче, будь бараном, и все будет тип-топ.
– Так значит, ты думаешь, что я выращиваю людей для чего-то?
– Да, думаю. В принципе можно догадаться для чего. Ты выращиваешь нас для получения душ... На кой они тебе, интересно? Недавно один фантастический рассказ читал. Там инопланетяне захватили Землю и сделали из нее сплошную ферму для получения высококачественного человеческого желудочного сока... Нужен он им был жизненно. И знаешь, люди очень скоро привыкли к своему новому образу жизни. Потому что за свой желудочный сок они прилично получали... И могли жить по-человечески...
– Знаю я этот рассказ. А насчет человеческих душ ты прав. Именно из-за них я и вожусь с вами. Человечеству, также как и вымершим уже трилобитам, динозаврам и саблезубым тиграм, предназначена участь стать отходом великого процесса. Процесса, который, в конце концов, выработает... выработает... ну, скажем, нечто совершенно великое, совершенно безграничное, совершенно нужное и значимое...
– Сверхчеловека?
– Фу, как ты можешь! Сверхчеловек, на мой взгляд, это то же самое что и сверхкоза. А что такое сверхкоза? Это много отличного жирного молока, много шерсти плюс примерное поведение и деликатесное мясо. Так и сверхчеловек – это железная воля, гибкий мозг, прекрасный желудок и безотказная предстательная железа. Скучно, не правда ли?
– Так значит, со временем людей не станет...
– Естественно. Люди пройдут свой отрезок великого пути и предадут эстафетную палочку более совершенным, более нужным самим себе и мне существам. Ты, вот, разве не чувствуешь себя участником этого великого движения? Чувствуешь, я знаю! Потому и говорю с тобой. Ты чувствуешь, и это чувство придает значимости твоей жизни. «Да, я всего лишь жалкий, практически ничего не понимающий промежуточный продукт, – думаешь ты, – но промежуточный продукт великого производства, я появился для того, чтобы это великое когда-нибудь могло существовать, могло существовать и нести в себе частичку моего участия...»
– Я думаю, что Ты – строитель какого-то особенного небесного коммунизма. Не чувствуешь своего духовного родства с Владимиром Ильичом и Иосифом Виссарионовичем? Они тоже считали нас промежуточным продуктом великого производства...
– Ну-ну... Один – один. Что ты еще думаешь?
– Все мы – бройлеры, несущие тебе золотые яйца, – вот что я думаю...
– Золотые яйца? Это ты человеческие души называешь золотыми яйцами? Да ты не представляешь, сколько с ними приходится возиться! Мучить, переселять из тел в тела, подправлять, дорисовывать... Трудные вы, люди... Вот в шимпанзе я пару раз отверткой крутанул, и они сразу в вас превратились. А с вами тоска. Сколько еще мне возиться придется, пока вы развитых существ напоминать начнете. Ладно, спи, давай, умник! Хочешь, я тебе сон с Лейлой навею?
Во сне я увидел пустыню. Она простиралась на тысячи километров во все стороны. Мы с Лейлой, обнявшись, сидели на верхушке небольшого холма и смотрели на закат. И пустыня не казалась нам отсутствием чего-то. Наоборот, она казалась нам наполненной особой обнаженной мудростью, мудростью, способной от многого отказываться, отказываться, чтобы оставить больше места для главного...
Глава 3. Ах, вернисаж, ах вернисаж! – Какой пассаж! – Изгадил галлюцинации. – Недолгая жизнь. – Только Смерть.
Днем Вера позвонила мне и сказала, что ее пригласили вместе со мной на домашний вернисаж знаменитого проблемного художника. Мы договорились встретиться на Сухаревской площади в шесть часов. В назначенное время она не подошла, и я позвонил ей на работу из автомата. Трубку подняла секретарь Ольга Алексеевна.
– Вера Юрьевна уехала с Михаилом Михайловичем на переговоры с представителями российских благотворительных фондов, – сказала она, недовольная звонком, поздним и очень похожим на проверочный. – Она просила вам передать, чтобы вы шли на вернисаж без нее. Часам к семи – половине восьмого она подъедет. Если что не ясно, звоните ей на мобильный телефон. Номер продиктовать?
«Не уважает... – подумал я, положив трубку. – Вера, небось, рассказывала, какой у нее некачественный муж. Интересно, куда это она поехала и кто это Михаил Михайлович? Небось, в Редиссон-Славянской у них переговоры. В шикарном трехсотдолларовом номере на безбрежной постели...»
Вмиг заревновав, я позвонил жене на мобильник. Она сказала, что очень занята, и приедет к художнику часам к восьми. Кроме ее голоса был слышен еще один, мужской, скрипучий, увлеченно распространявшийся об эпотечных процентах и кредитных ставках.