Клуб неисправимых оптимистов
Шрифт:
— В основном американских писателей.
Она улыбнулась. Я никогда не видел такой потрясающей улыбки. Книги американских писателей в библиотеке Кристианы стояли на стеллажах, куда я еще не заглядывал. Ничего, успеется, сначала нужно дочитать Саган.
Спор над нашими головами разгорался все жарче. Один из киноманов высказался в том смысле, что в настоящем фильме музыка вовсе не нужна, ведь в жизни никакой музыки нет. Они стали удаляться, продолжая обсуждать роль фонограммы в восприятии фильма.
— О чем только люди не разговаривают! — произнесла она.
— Посетители «Синематеки» тратят больше времени на обсуждение фильмов, чем на их просмотр. Проблема возникает в том случае,
Я встал, протянул ей руку и помог подняться. Она почти ничего не весила. Я потирал нос, она — бровь. Я собрал валявшиеся на тротуаре книги и спросил:
— Хорошая книга «Утро магов»?
— Гениальная! Революция в литературе. Прочти непременно.
— Мне говорили… Думаю, в библиотеке она есть. Тебе больно?
— Сама виновата. Читала на ходу.
— Я тоже, поэтому и не заметил тебя. Странное совпадение, согласна?
— Никаких совпадений не существует. Наша сегодняшняя встреча была предопределена.
— Да нет, просто мы оба не смотрели под ноги.
— Некоторые встречи не могут не случиться, другие не произойдут никогда. Какой у тебя знак зодиака?
— Весы.
— А восходящий знак?
— Я даже не знаю, что это такое!
— Существует тесная связь между тем, как располагались планеты в момент твоего рождения, местом твоего рождения и тем, чем ты будешь заниматься в жизни и что с тобой случится.
— Шутишь? Это же вроде тех дурацких гороскопов, которые публикуют в газетах!
— Я говорю о серьезных, проверенных вещах.
— Ты в это веришь?
— Железно. Звезды и планеты действительно влияют на наше самочувствие.
— Чушь! Судьбу меняют тысячи случайностей и воздействий. Десять минут назад я был в зале «Синематеки». Собирался смотреть второй фильм — вестерн с французскими титрами, но в последний момент передумал. Сказал себе: «Хватит сидеть в духоте, пойди разомни ноги». Вышел и — бац! Так что в Книге Судеб записано далеко не все.
— Последние научные работы свидетельствуют об обратном. Были изучены тысячи случаев. Исследователи доказали, что Марс покровительствует спортсменам, Юпитер — актерам, а Сатурн — ученым. Необъяснимая статистическая аномалия. Выборка была репрезентативной, так что случай решает далеко не все. Если бы у нас было время на углубленный анализ, мы «прочли» бы наши жизни и увидели, что все было предопределено: ты должен был передумать, чтобы мы именно в этот момент встретились именно в этой точке улицы Ульм.
— Звучит как бред!.. Выходит, мой математический кретинизм может иметь астральное происхождение?
— Нужно взглянуть на твой развернутый гороскоп, но я бы не удивилась.
— Фантастика! Я никак не мог понять, что происходит. Вкалывал как каторжный. Мне помогали брат, бывший лучший друг, подруга. Результат — ноль! Моя знакомая считала, что это психологический затык из-за проблем с матерью и отцом. Я считал себя дураком. А теперь выходит, что все дело во внешнем воздействии. В этом есть своя логика. Жалко, я раньше не знал.
Мы проговорили целый час. Сам не знаю о чем. Все перемешалось. Она что-то объясняла, жестикулировала, я внимал и кивал, соглашаясь. Потом она посмотрела на часы:
— Мне пора.
— Пока…
Она повернулась и ушла, а я смотрел ей вслед как полный идиот. Впрочем, почему «как»?.. Меня извиняло шоковое состояние, в котором я находился из-за умопомрачительного открытия: моя математическая бездарность была предопределена звездами. Незнакомка исчезла, свернув за угол у Пантеона, и я вдруг понял, что ничего не знаю об этой девушке, даже ее имени. Как я мог свалять такого дурака? Не спросить, где она живет, в какой лицей ходит, чем занимается, сможем ли мы увидеться снова? Растяпа.
Я побежал к Пантеону. Она исчезла. Я крутил головой, озирался. Она испарилась. Как найти человека, о котором ничего не знаешь? Может, случай или планеты снова сведут нас вместе? Вряд ли удача стучится в дверь человека только раз. Я упустил единственный шанс и винить в этом мог только себя. И я винил, еще как винил! Если все предопределено свыше, возможно, мы должны были столкнуться, я должен был отпустить ее, не спросив ни имени, ни фамилии, а потом блуждать по свету до скончания времен и искать ее. Возможно, я встречу ее в семьдесят лет, когда стану лысым, беззубым и пузатым стариком. Она будет морщинистой дряхлой старухой. Мы узнаем, что много лет искали друг друга, обходя улицы и закоулки этого квартала, но так и не столкнулись. Она скажет, что часто думала обо мне, а потом с досады вышла замуж и родила шестерых детей. Мы наконец познакомимся, я возьму ее за сухую морщинистую руку, и мы нежно улыбнемся друг другу.
2
Во время летних каникул я дошел до ручки. Третьего июля папа наконец открыл магазин по продаже электробытовых товаров и был неприятно удивлен, обнаружив, что в департаменте Мёз всем служащим полагается обязательный оплачиваемый отпуск. Редкие посетители находили новый магазин очень красивым, но неоправданно дорогим. Дела шли плохо. Папе очень хотелось показать нам Бар-ле-Дюк, и я до последнего момента надеялся сбежать от кузенов. С тех пор как два года назад они вернулись во Францию, мы часто виделись. По каким-то загадочным причинам они проявляли ко мне родственные чувства и симпатию, а я не выносил братцев. Меня бесило их вопиющее невежество, верность идее Французского Алжира и неистребимый акцент. Я подозревал, что они намеренно его культивируют. Сначала я дразнил кузенов, подражая их выговору, но они только смеялись. Папа был вынужден отказаться от нашей встречи в Бар-ле-Дюке, и я с пятнадцатого июля до конца августа «наслаждался» обществом Делоне в Перро-Гиреке, холодным морем — вода в лучшем случае прогревалась до десяти градусов, — резиновыми блинчиками, вечно хмурым небом, скользкой, как каток, «тропой таможенников» и нескончаемой игрой в «Монополию». Но хуже всего были заданные на каникулы упражнения. Кузены делали по десять-двадцать ошибок на странице. Никто не обрадовался, что я сдал проверочный тест на десять и две десятых балла, но меня обязали проявить семейную солидарность и каждое утро диктовать безграмотным родственничкам длинные тексты. Когда я объяснял, что это лечится каждодневным чтением, они смотрели на меня как на полоумного. Мое терпение лопнуло тридцатого июля. В меню был «изумительный отрывок» из Поля Бурже, которого дедушка Филипп считал лучшим писателем двадцатого века (роман «Ученик» был его настольной книгой). Я послал всех к черту и ушел, хлопнув дверью. Это был День святой Жюльетты, и сестра затаила смертельную обиду за испорченный праздник. Она не сомневалась, что я сделал это намеренно. Мама сочла мое поведение грубым и потребовала извинений, но я отказался и усугубил свое положение, отказавшись проводить утренние диктанты и «покупать» отели на улице де ла Пэ.
Однажды мама спросила, почему я никогда не фотографирую членов семьи и виды Бретани, но ответа не дождалась.
— Прости, что порвала твои снимки. Я в тот день устала и была на взводе.
— Я выбросил фотоаппарат!
— Но почему? Это же был наш подарок на день рождения!
— Он никуда не годился.
— Если хочешь, мы купим тебе другой.
— Лучше потрать деньги на открытки.
Она купила полароид. Все дружно восторгались дешевыми броскими цветами и без конца снимали друг друга.