Клуб непобежденных
Шрифт:
— Теперь вы хотите понять, что там варилось, что готовилось, поэтому прикидываете, что могло случиться. Но я не собираюсь делать за тебя твою работу, папаша сыщик. А ну-ка, быстро! Мне пора кормить моего малыша. — Таня повернулась к ним спиной, пальцами указывая на свои наручники. — А не то сейчас вызову ACLU [24] !
Фитц нехотя освободил ее от браслетов. Гриффин заметил, однако, что детектив откинул голову подальше, опасаясь за свое лицо. Таня, дразнясь, нарочно оскалила на него зубы, а когда он, вздрогнув, отпрянул, улыбнулась с
24
Американский союз защиты гражданских прав.
— Мне наплевать, парни, что вы там себе думаете, — заявила Таня, выходя из кухни. — Я знаю, что была с Эдди в те ночи. Я знаю, что он не трогал этих женщин. А вы хотели бы услышать что-то другое? Вам, парни, не по себе, вас обвели вокруг пальца. Потому как тот хлыщ все еще на свободе. Но зато Эдди уже нет. Не на кого больше валить вину. И ему нет смысла больше прятаться. Сегодня, кажется, полнолуние? Самое время Насильнику из Колледж-Хилла снова выйти на охоту.
Фитц и Гриффин не начинали разговор, пока вновь не оказались на улице и не забрались в видавший виды автомобиль Фитца.
— Это только моя фантазия или Таня действительно очень похожа на Мег Песатуро? — нарушил молчание сержант.
— Погодите, вы еще не видели фотографию Триш Хейз. О да, Эдди определенно имел свой тип женщины.
— Из нее получился бы хороший свидетель защиты, — заметил Гриффин.
— И да и нет. Эти телефонные звонки жертвам... Это можно было сделать только одним способом — если бы кто-то с подачи Эдди, скажем его девушка, имел возможность осуществлять переадресовку звонков [25] на определенный список номеров в обход специально оговоренного на них запрета.
25
В случае отсутствия абонента телефонная компания может перевести звонок на любой номер, указанный абонентом заранее.
— Стало быть, хорошенькая злючка Таня всерьез относится к своим обязанностям постоянной подруги.
— В Управлении исправительных учреждений есть записи этих звонков, если вам угодно послушать.
— Что-нибудь стоящее?
— Только если вы падки на теории заговоров. Судя по этим разговорам, Эдди был убежден, что женщины задались целью извести его. Конечно, заключенные знают, что их звонки записывают на пленку, так что, возможно, это была просто дымовая завеса, игра на публику с целью повлиять на суд.
— И что же, именно на этом предполагалось строить защиту? На том, что три ненормальные женщины вознамерились извести маленького, бедного и ни в чем не повинного человека?
— Преступник в роли жертвы. Классический вариант.
— И к сожалению, среди присяжных почти всегда найдется кто-нибудь, кто клюнет на это.
— Черт бы побрал этих присяжных, — выругался себе под нос Фитц.
— Да. Куда девался старый, проверенный суд Линча? Вздернуть, окоротить, поставить на место. Сберегает уйму денег на апелляциях.
Фитц подозрительно уставился на Гриффина, пытаясь понять, дурачится ли тот. Гриффин отчасти
Фитц взглянул на часы:
— Сейчас три. Сдается мне, нам не успеть завершить это дело к началу пятичасовых «Новостей».
— Пожалуй.
— Вообще-то, поскольку никто, кажется, не собирается волшебным образом сознаваться, полагаю, нам придется изрядно попотеть.
— Возможно.
— А... могут возникнуть какие-то проблемы? — Взгляд Фитца обратился на грудь атлета, потом он заметил суровое выражение лица Гриффина. Тот понял, что имеет в виду его напарник.
— Не у меня, во всяком случае, — ответил он.
— Я просто хотел сказать...
— Я вернулся в строй. Если вернулся к работе — надо работать на всю катушку. Нельзя быть полицейским наполовину.
— Ничего подобного я и не думал. — Глаза Фитца оценивающе прищурились. — Послушайте, я люблю, чтобы все было честно и прямо, без обиняков. Если мы собираемся вместе работать над этим делом, то, полагаю, я имею право уяснить для себя кое-какие вещи.
— Например?
— Я слышал о том деле Добряка — о том, что оно сперва слишком затянулось, затем приобрело чересчур личный характер. Вы правда избили в доме этого парня двоих детективов? Одного чуть ли не отправили в больницу?
Гриффин с минуту помолчал.
— Так мне сказали, — ответил он наконец.
— Вы сами не помните?
— В моем сознании все несколько смазалось. Но, так или иначе, моей целью не были детективы Уотерс и О'Рейли. Они совершили благородный, достойный всяческого уважения поступок, встав на моем пути.
— Вы метили в Прайса?
— Что-то вроде.
— А если бы вы до него добрались?
— Сейчас нам все равно этого не узнать, не так ли?
— Вы сидите на препаратах? — спросил это Фитц.
— Я не принимаю никаких лекарств.
— Почему?
Гриффин усмехнулся:
— Не та степень безумия.
— Просто прикидываю, не опасно ли мне с вами работать.
Улыбка Гриффина стала шире.
— Попробуйте, детектив, но я не даю никаких гарантий.
— Эй, однако...
— Послушайте, — серьезно сказал Гриффин. Коль скоро им не светило управиться к пяти, то почему бы не расставить точки над i, избавиться от недомолвок? — Я не собираюсь бросаться на вас. Два года назад, когда умерла моя жена... я слишком многое пустил на самотек, утратил контроль над слишком многими вещами. В личном плане. В профессиональном... Человек не должен терять контроль над ситуацией, обязан отвечать за то, что происходит в его жизни. Все мы, так или иначе, получаем свой урок. В прошлом году пришел мой черед. Я этот урок усвоил. Теперь я отдаю себе отчет в том, что со мной происходит.
Фитц промолчал — возможно, у него было свое мнение по этому вопросу.
— Сожалею о смерти вашей жены, — наконец проговорил он.
— Я тоже.
— Я знаю многих людей, которые были на похоронах. Судя по всему, она была действительно редкой женщиной.
— Она была самой лучшей, — с чувством произнес Гриффин и тут же отвернулся, поскольку два года отнюдь не достаточный срок для забвения, и неуклюже завозился с дверной ручкой. Фитц завел мотор. Оба смущенно прокашлялись.
— Так что вы намерены делать дальше? — спросил Фитц, съезжая с тротуара. — Я насчет этого дела.