Клуб неверных мужчин
Шрифт:
— Эта смерть меня потрясла и вывела из равновесия, — пожаловался Венечка, — я так любил Романа. Нет, поймите меня правильно, — он густо покраснел. — Я любил его, как товарища, как одаренного художника… Я до сих пор не могу оправиться…
— Вспомни, не было ли в последнее время чего-нибудь подозрительного?
— Вспоминал уже, — вздохнул Венечка. — Не было. Все как всегда.
— Он не был расстроен, обозлен, взбешен?
— Он часто был обозлен, взбешен и расстроен. Поверьте, этому масса причин. Капризы заказчиков, непонимание того, что он хочет, разлады с коллегами, нерадивыми учениками. Но я понимаю, что вы имеете в виду, — Венечка
Турецкий закурил, наслаждаясь свежим ветерком. Словно из темницы вышел к морю. Закурил, направился к машине. Сейчас он сядет и еще раз все обдумает. Дело интересное, но концы торчат, как взрыватели из морской мины…
— Задумались? — прозвучал над ухом мелодичный голосок.
Он вздрогнул, посмотрел на зажатый в кулаке брелок с ключами, поднял голову. Молодая женщина в свободно облегающей блузке и небесного цвета фирменных штанишках вышла из студии вслед за ним, хотела отправиться дальше, но передумала. Глаза восточной красоты смотрели на Турецкого. Пышные волосы струились по плечам. Девушка непринужденно и загадочно улыбалась. Она была невыразимо хороша собой. Впрочем, когда она лежала нагишом, позволяя юным живописцам увековечивать свою красоту, она была еще лучше. Не всегда одежда красит женщину.
— Уже закончили свою каторжную работу? — сглотнув, спросил Турецкий.
Она обожала глумиться над людьми при помощи своих внешних данных. Подошла поближе, источая запах дорогих духов, смотрела, не моргая, прямо в душу. «Рано или поздно она кого-нибудь спровоцирует, — подумал Турецкий. — Мужчины не железные. Не ведает, что творит. Ей позволительно так себя вести только в том случае, если она КМС по восточным единоборствам, или мастер по стендовой стрельбе, а в сумочке лежит складная пневматическая винтовка…»
— Закончила, — согласилась девушка, — приезжаю сюда пару раз в неделю. А пару раз… в другом месте.
— Интересная у вас работа.
— Скучная, — она засмеялась, — лежишь, ничего не делаешь. Вы не подумайте, это не основной мой вид деятельности. В принципе, я тоже занимаюсь изобразительными искусствами, обучаюсь в художественной академии.
«Только не надо с ней знакомиться, — в страхе подумал Турецкий. — Это отвлекает. У тебя жена, ты ее безумно любишь, и все эти связи, от которых ни уму, ни сердцу, так обременительны…»
— Вы о чем-то задумались? — склонив головку, осведомилось неземное существо.
— О, нет, что вы, так, работа не выходит из головы…
— Вы приехали в студию работать? — изумилась девушка. — А у меня создалось впечатление, что вы ошиблись адресом.
— Частично — да. Подобные местечки не для меня. Скажите, вы несколько минут назад не заходили в комнату, где Венедикт Гурьянов трудился над своим бессмертным шедевром?
— Венедикт Гурьянов… — девушка нахмурилась. — А кто это?
— Это парень с нетрадиционными взглядами… не только на искусство. Он здесь работает.
Она засмеялась — мелодично и непосредственно.
«О, нет», — мысленно взмолился Турецкий.
— Я мало интересуюсь людьми с нетрадиционными взглядами… не только на искусство. Нет, я не заходила в комнату Венедикта Гурьянова. Я его не знаю. Закончила работу, оделась, пошла. Я в этой студии стараюсь не заводить знакомств.
Оно и видно.
— Вас подвезти?
— Заманчивое предложение, — она щупала его глазами, а казалось, что пальчиками. — Но вынуждена его отклонить. Еду на «Каширскую», вы потеряете со мной весь день. У вас ведь работа, которую за вас никто не сделает… — ее смеющиеся глаза откровенно издевались. — Не волнуйтесь, здесь до «Китай-города» рукой подать, добегу. Да и мама до сих пор считает, что знакомиться с мужчинами на улице — жуткий моветон.
«И жена моя так считает», — мрачно подумал Турецкий.
— Продиктуйте свой номер, — попросила она.
Просьба прозвучала так внезапно, что он не успел выстроить линию защиты и машинально продиктовал. Она извлекла из сумочки изящный телефон, постучала по клавишам. В кармане завибрировал мобильник. Турецкий непроизвольно вздрогнул.
— Вот теперь и у вас есть мой номер, — засмеялась девушка. — Будет скучно — меня зовут Наташа. И берегите эти цифры от жены, хорошо?
Она зашагала, помахивая сумочкой. Он извлек телефон, надавил клавишу отбоя. Задумался, не удалить ли последнего входящего абонента, потом решил, что сделать это никогда не поздно, сунул телефон на место. А когда склонился над открытой дверцей, почувствовал неприятное жжение в затылке…
Лучше всего не подавать вида. Но это сложная задачка, вдруг к затылку уже подлетает пуля? Кожа на голове обросла мурашками. Какая разница? — подумал он. Если пуля подлетает к затылку, ее уже ничем не остановишь, так что лучше не подавать вида. Он запустил двигатель, не стал садиться в машину, выпрямил спину. Пусть прогреется, конечно, на дворе ведь лютая стужа! Праздным взором, делая вид, что он беззаботен, как воробей, стал посматривать по сторонам. Девушка Наташа куда-то пропала, а ведь еще в прошлое мгновение шла по тротуару, вся такая легкая, прозрачная, в лучах солнечного света… Тротуары забиты прохожими, проезжая часть — машинами. Припаркованные авто у тротуара…
Он хорошо запомнил — взгляд бил в спину прямой наводкой. Он лениво перевел взгляд на другую сторону дороги. Из тесного пространства между домами выезжал глянцевитый «Прадо» — стекла затемнены, но не так, чтобы не разглядеть незнакомую женщину за рулем, болтающую по телефону. Еще один источник зла на дорогах. Из подворотни вылезла дворняжка с обглоданным хвостом, сладко зевнула, принялась опасливо озирать мир, чреватый сюрпризами. Машины на противоположной стороне стояли так плотно, что многим и не выбраться…
Он поехал прямо, развернулся на пересечении Солянки с улицей Забелина, покатил обратно, — к выезду на Яузский бульвар. Была ли слежка? — трудно разобраться в плотном потоке машин. А если и была, то в честь чего? Наткнулся в расследовании на что-то стоящее? Он сам пока не понял, на что наткнулся. И как об этом догадался тот, кто за ним следит?
С каждым часом становилось интереснее. Интуиция подсказывала, что опасность никуда не делась. Он миновал Покровский бульвар, площадь Покровские Ворота, отыскал место в зоне для парковки, встал, не глуша двигатель. Мгновенно среагировал сборщик «подати» в светоотражающем жилете, начал пробираться к его машине. Он сподобился встать у какого-то развлекательного комплекса — одного из тех, по которым прокуратура плачет, в связи с нежеланием отказаться от взимания платы за парковку. Он подождал, пока до сборщика останется метра три, начал выбираться задним ходом со стоянки. Вымогатель надул губы, а спина Турецкого опять покрылась мурашками, когда он обнаружил в зеркале, что серые «Жигули» девятой модели, занявшие половину полосы для движения, дают сигнал левым поворотником: сейчас, мол, тронусь…