Клуб неверных мужчин
Шрифт:
Это могло быть «счастливым» совпадением. Но трудно с его опытом полагаться на совпадения. Сердце тревожно застучало. «Девятка» находилась метрах в тридцати от его «ауди». Стекло в грязи, водителя не видно, только контур. Ну что ж, он будет ковать железо, пока оно не остыло! Он распахнул дверцу, выпрыгнул из машины, которая задним ходом уже выехала на проезжую часть, перегородив движение. Ничего, подождут. Он размашисто зашагал по кромке, уже предвкушая, как выдернет злодея из машины. Звуковой сигнал ударил по ушам. Ладно скроенный «мерседес» вырос перед носом, едва не треснув его по коленке. Завизжали тормоза.
— Ты что творишь, урод?! — из «мерседеса» выбрался могучий дядя с трехдневной щетиной на опухшей челюсти. —
В «мерседес» уперся джип и тоже гневно загудел. В джип уперся кто-то еще, улица взорвалась возмущенным гулом. Плевать! Он обогнул «Мерседес», но тут увидел, что серая «девятка» дала задний ход, да так резко, что подкравшаяся сзади «хонда» испуганно вильнула, едва не смяв фургон для перевозки бутилированной воды. Начиналось что-то невообразимое. Гудели клаксоны, ругань вознеслась над Москвой. Турецкий послал бы их куда подальше, но «девятка» уже была далеко. Рискуя зацепить соседние машины, водитель дал вираж, въехав задним ходом в ближайший переулок. Бежать за ним уже не было смысла. Он разглядел две первые цифры на номере: пять и… пять.
— Не ори! — рыкнул он на дядю, который от теории уже собрался перейти к практике. — Милиция, не видишь, что ли?! А ну, заткни свою оралку!
Он вернулся, злобно хлопнул дверью, завершил разворот и покатил по Чистопрудному бульвару.
В принципе, преследователь должен был его потерять. Каково же было удивление Турецкого, когда вновь в поле зрения возникла серая «девятка»! Он мирно ехал по Бульварному кольцу, когда в районе Трубной площади обнаружил наблюдение. Из какой подворотни выбралась эта машина? Она тащилась за ним, прячась то за инкассаторским броневиком, то за машиной, перевозящей стеклопакеты. Две пятерки в номере, немытое стекло…
Сердце стучало, праведная ярость бушевала в груди, но он усмирил естественный порыв. Стрелять в гуще города этот тип не отважится, теперь им обоим нужно вести себя разумно. С повторным посещением Леонтьевского переулка придется, видно, повременить. Он оставил за спиной Трубную площадь, проехал по Петровскому бульвару до пересечения с Каретным Рядом, свернул на упомянутую улицу, сбросив скорость. Следующий в арьергарде фургон возмущенно загудел. Какие они все опаздывающие…
Он удостоверился, что серая машина тоже свернула — ошибки не было. Ну что ж, придется поиграть в салочки. Он пересек, не меняя направления, Садово-Каретную улицу, и за Садовым кольцом полностью потерял представление, где находится. Перескочил то ли Достоевского, то ли Селезневскую, встал у светофора, собираясь повернуть налево. Впереди зажегся желтый, замер встречный поток. Он надавил на газ, пока не тронулись машины слева и справа, проехал перекресток. Пропустив старушку с авоськами, покатил по узкой улочке. Водитель серых «Жигулей» сделал опасный маневр, подрезав законопослушного автомобилиста. Он опять висел на хвосте! Турецкий повернул в ближайший дворик, проехал мимо жилого здания, сделал поворот, обнаружил впереди еще одну старую трехэтажку, а в ней — глубокую подворотню. Машин во дворе немного, подрастающее поколение резвится на площадке, бабушки мирно отдыхают: устраивать голливудский экшен как-то несолидно. Пока не объявилась погоня, он въехал во двор, начал втискиваться в узкую арку. Строили эту подворотню, видимо, люди с чувством юмора. Широкая машина в нее бы не пролезла. И скорость нужно сбрасывать до минимума. Ну что ж, в некотором роде, это на руку. Он выбрался из арки, лихорадочно оглядываясь. За домом — аллея, заросшая кустами, развалины каких-то «античных» сараев, бойлерная. Туда он и повел свою машину, загнал за ободранную кирпичную стену, выскочил, побежал обратно, к подворотне. Прекрасный шанс закончить дело уже сегодня, без посторонней помощи…
В округе не было живых существ. Пустая аллея, пустые кусты. Это тоже на руку. Он прижался к выступу в стене с колотящимся сердцем, сжался в пружину. Жалко, что он сегодня без оружия, но тут уж ничего не попишешь. Зато внезапность при нем…
Прерывисто работал двигатель: жигуленок продирался через подворотню. Выехал, остановился. Крякнула трансмиссия: водитель перевел рычаг в нейтральное положение, завертел головой.
Турецкий оторвался от стены, в два прыжка подлетел к машине, распахнул дверцу со стороны водителя, схватил за шиворот, выволок из машины, а когда тот начал, визжа, сопротивляться, вывернул руку и бросил негодяя в пыль.
— Что вы себе позволяете, мать вашу?! — завопил «убивец». — Что я вам сделал?!
Турецкий изумленно рассматривал добычу. Неужели поспешил с выводами? За ним шпионила всего лишь «частная ищейка» Брумберг…
— Это вы? — он опешил, ослабил хватку.
— Да отпустите вы меня! — взвизгнул сыщик, переворачиваясь на спину. Он лежал на земле и испуганно хлопал глазами. Круглое лицо было красным, как помидор, он тяжело дышал, хватался за сердце.
— Вот только не надо мне разыгрывать инфаркт, Виктор Карлович, — строго сказал Турецкий. — Все равно не поверю.
— Можете не верить… — просипел детектив. — Но сердце уже давно ни к черту с такими, как вы…
— Стало быть, пора на пенсию, — Турецкий подал детективу руку, тот обрадовался, что опасность миновала, схватился за нее… и в следующее мгновение, стеная от боли и огорчения, уже был на ногах, уперся лбом в капот, разъехались ноги.
— Подождите, я вам все объясню…
— Молчите, Виктор Карлович, пока я окончательно тут с вами не рассвирепел… — он начал обшаривать пыхтящего детектива, обхлопал карманы, выбросил на капот сотовый телефон, массивную связку ключей, машинку для скручивания сигарет размером с миниатюрный портсигар.
— Что вы ищите? — сипел «задержанный».
— Пистолет, — буркнул Турецкий.
— Я буду жаловаться, как вам не стыдно… Эй, минутку, какой пистолет? — детектив круто повернулся, за что и схлопотал по загривку, глухо завыл. — Вы в своем уме? Какой, на хрен, пистолет! У меня отродясь не было пистолета! Работаю только мозгами…
— Я вижу, как вы работаете мозгами. Ладно, можете оправиться, — он оставил детектива в покое. — Только без лишних движений, Виктор Карлович. И никуда не уходите, ладно? — не спуская глаз с тяжело дышащего Брумберга, который начал заправлять рубашку в мятые штаны, он влез в салон «девятки», распахнул бардачок, переворошил содержимое, заглянул под сиденья, обошел машину, распахнул багажник, поморщился.
— Почему у вас тут ковер, Виктор Карлович?
— Трупы возить! — вякнул осмелевший сыщик. — Какая вам разница? Обыскивать собственность граждан, Александр Борисович, разрешается только с санкции прокурора…
— Представьте, что я ваш личный прокурор, — огрызнулся Турецкий. — И не злите меня больше, Виктор Карлович. А то ведь осерчаю, дам по репе.
Он пристально изучил номер захваченной машины, присел над задним бампером, выискивая повреждение «примерно посередине». Никакого повреждения, к сожалению, не было. Машину не ремонтировали, повреждения на бампере не было вообще. Он бы заметил, если бы над деталью поколдовал автослесарь, или на старую машину водрузили бы новый бампер. Вздохнув, он обошел машину, включил зажигание, вместе с ним левый указатель поворота, вернулся, тоскливо посмотрел на мигающую лампочку.
— Александр Борисович, а что вы делаете? — несмело осведомился сыщик. — Техосмотр проводите? Машина исправна, чего вы к ней привязались? Купить хотите? Отдам недорого — в хорошие руки…
— Два вопроса, — сказал Турецкий, угрожающе приближаясь к Брумбергу. Специалистом по рукопашному бою тот не был, втянул голову в плечи. — Первый вопрос, Виктор Карлович. Откуда у вас эта машина?
— Купил, — пожал плечами сыщик. — В одна тысяча девятьсот девяносто шестом году.
— То есть вы постоянно ездите на этой машине?