Клуб оставшихся
Шрифт:
Была у него лишь одна утонченная страсть — изобразительное искусство. Все свободное время он тратил на поиски и покупку полотен старых мастеров. Иногда, отдыхая от довольно бурной светской жизни, даже описывал свою коллекцию в периодических художественных изданиях.
Затем явился следующий визитер, тоже по приглашению.
Секретарша провела в гостиную Люсиль Черри, изысканную, со вкусом одетую женщину лет тридцати с небольшим. Эллери вскочил с загоревшимися глазами.
Никки, сразу чувствуя и презирая оценивающие
— Не присядете ли, мисс Черри?
— Спасибо, мистер Квин, — поблагодарила она, села, закинула ногу на ногу. — Сама не знаю, зачем пришла, разве из чисто женского любопытства. — Мисс Черри сокрушительно улыбнулась. — Вчера бедняга Билл Росси погиб под колесами автомобиля, а сегодня великий Эллери Квин просит меня зайти… — Она с насмешливой покорностью склонила голову. — Можно спросить — зачем?
Никки, обнажив в улыбке почти все зубы, сладко заметила:
— Как я вижу, это ваша клиентка, мистер Квин.
— Весьма приятное пополнение, должен признать. — Эллери прокашлялся. — Мисс Черри, мать Билла Росси уверена, что ее сына сбили нарочно — убили.
Она побелела, запнулась:
— Это… просто смешно, мистер Квин.
Эллери улыбнулся:
— Смешно или нет, но Билл перед смертью успел передать предупреждение Джо Салливану и «оставшимся». По-моему, вы одна из «оставшихся».
Люсиль Черри растерялась, перестала кокетничать.
— Я просто не понимаю, как Билл… — затрясла она головой. — Я хочу сказать, при чем тут я? — И вдруг по липу стало видно, что она почти поняла. — Если только…
— Что, мисс Черри?
— Я хотела сказать, — коротко усмехнулась она, — если речь не идет о «Клубе оставшихся», потому что меня больше никогда и ничего не связывало ни с Биллом… ни с остальными.
Эллери подался вперед в своем кресле.
— А как вы попали в «Клуб оставшихся»? — уточнил он. — Этот вопрос не дает мне покоя.
— Еще бы! — театрально прошептала Никки.
И Люсиль Черри поведала свою историю.
Ее отец Гилберт Черри во время войны был морским офицером, командовал линкором, затонувшим у побережья Южной Калифорнии. Из всей команды спаслись лишь одиннадцать человек, обязанных жизнью своему капитану, который вел себя геройски и погиб, спасая товарищей.
Эллери сочувственно слушал Люсиль, которая рассказывала, как одиннадцать моряков, оставшихся в живых, около двадцати лет назад создали клуб и, считая ее отца своим героем, избрали его жену и дочь пожизненными почетными членами.
— Мама умерла несколько лет назад, я осталась последней в семье и единственной женщиной в клубе, — тихо договорила она.
— Значит, это чисто мемориальная организация, — заключил Эллери.
— Не совсем. Видите ли, одним из спасшихся членов команды был мистер Фрейзер — знаете, Дэвид У.
— Вот как!
— Фонд инвестиционный, поэтому в настоящее время его активы составляют около ста двадцати тысяч долларов. Предусматривалось через двадцать лет после его создания разделить деньги поровну между дожившими до того времени членами клуба, и…
— Минуточку! — резко перебил ее Эллери. — Через двадцать лет, вы сказали? Значит, деньги должны быть поделены в этом году…
— Да, приблизительно через месяц. — Она вдруг осознала мрачный смысл заданного вопроса и обомлела. — Ох… Я даже не подумала…
— О чем?
Люсиль тяжело сглотнула, ее лицо исказил нервный тик.
— Неужели Билл погиб из-за этого? — Глядя вдаль прямо перед собой, она тихо проговорила: — Деньги получат лишь те, кто доживет до момента дележа, но не наследники умерших. — Она вскочила на ноги. — Нет, абсурд! Не могу поверить!
— Сколько человек сейчас остается в живых, мисс Черри? — спросил Эллери.
Модельерша откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и медленно пробормотала:
— Я, Джо Салливан и Эрни Филлипс. Был еще Билл Росси, а теперь он мертв. Да, нас осталось трое.
— А Фрейзер? — слегка нахмурился Эллери. — Разве он не считается?
— Нет. Фрейзеры богаты, поэтому его отец исключил сына.
Она помолчала, закусив губу, и добавила, как бы только что вспомнив:
— Впрочем, Дэвид Фрейзер распоряжается фондом.
Эллери минуту молчал, закинув ногу на ручку кресла, крутя витой пояс халата, потом с милой улыбкой взглянул на Люсиль Черри:
— Очень интересно. Теперь у нас, кажется, есть вполне определенный мотив.
Она страдальчески сморщилась.
— Каждый умерший, — объяснял он, — теряет право на свою долю из суммы в сто двадцать тысяч долларов, в результате чего растут доли других. Поскольку вас осталось всего трое, каждому причитается по сорок тысяч. Но… — Эллери быстро завертел в воздухе поясом от халата, описывая круги, — если вы, мисс Черри, умрете до конца месяца, Салливан и Филлипс получат каждый по…
— Нет! Этого просто не может быть! — воскликнула она, лихорадочно тряся головой. — Не может!
Эллери поднялся с кресла.
— Салливан и Филлипс получат не по сорок, а по шестьдесят тысяч. — Он глубоко сунул руки в карманы халата и пробормотал: — А если один из них умрет…
И внезапно умолк, внимательно разглядывая дрожавшую женщину, которая тискала ручки кожаной сумочки, безнадежно стреляя глазами го в него, то в Никки.
— Я этих людей знаю с детства. Они все относились ко мне по-отцовски. Это ошибка, мистер Квин, — уверяла она. — Здесь какая-то ошибка…
— Действительно, — сухо согласился он.
Воцарилось молчание.