Клуб самоубийц. Черная стрела (сборник)

Стивенсон Роберт Льюис

Послышался гул одобрения, кто-то даже захлопал, когда четверо опустили носилки, на которых оказался пузатый бочонок.

– Но поспешите, ребята, – продолжил человек. – Нас ждет работенка. У переправы стоит небольшой отряд лучников, на них красный и синий цвета. Они – наши мишени. Ни один из них не должен выйти из этого леса. Каждый из них отведает наших стрел, ибо нас здесь больше пятидесяти и каждый был незаслуженно обижен: кто-то лишился земли, кто-то – товарищей; кого-то ни за что предали суду. Каждый в чем-то пострадал. И кто повинен в этом зле? Клянусь распятием, сэр Дэниэл! Позволим мы ему жить спокойно? Позволим жировать в наших домах? Позволим собирать урожай с наших полей? Позволим сосать кость, которую он

у нас отнял? Клянусь честью, нет! Он силен в законах королевства, он все решает через суд, но на этот раз ему это не удастся. Скоро ему самому придется предстать перед судом, и уж я у себя приберегу для него такого судью, от которого его не спасут никакие защитники.

Повар Лоулэсс к этому времени допивал уже второй кубок эля. Он поднял его, словно собираясь выпить за говорившего.

– Мастер Эллис, – сказал он, – вы помышляете только о мести. И у вас есть на то причины. Но как быть тому вашему несчастному лесному брату, у которого никогда не было земель, чтобы лишиться их, или друзей, по которым стоило бы горевать? Которого больше интересует прибыль и которому милее золотишко и добрый кубок красного вина, чем вся месть в преисподней?

– Лоулэсс, – ответил ему Эллис, – чтобы добраться до замка Мот, сэру Дэниэлу нужно пройти через лес. И мы позаботимся о том, чтобы этот переход обошелся ему дороже любого боя. Потом, когда он останется с кучкой воинов, когда все его могущественные друзья будут разбиты и разбегутся кто куда, никто не станет помогать ему, мы обложим этого старого лиса со всех сторон и страшным будет его конец. Он – жирная добыча, и это будет славный обед. Всем нам хватит наесться досыта.

– Эх, – промолвил Лоулэсс, – едал я уже таких обедов, и не раз. Только пока приготовишь его, все руки обожжешь, добрый мастер Эллис. А чем нам пока заниматься? На что мы тратим время? Делаем черные стрелы, стишки сочиняем и пьем эту дрянь – родниковую воду.

– Ненадежный ты человек, Уилл Лоулэсс. От тебя все еще разит монастырской кладовой. Когда-нибудь твоя жадность погубит тебя, – ответил Эллис. – Мы взяли двадцать фунтов у Эппльярда. Вчера вечером мы забрали семь марок у гонца. Третьего дня получили пятьдесят с купца.

– А сегодня, – добавил один из мужчин, – я остановил жирного продавца индульгенций. Он скакал в Холивуд. Вот его кошелек.

Эллис пересчитал его содержимое.

– Сто шиллингов! – недовольно пробурчал он. – Куда ты смотрел, дурень? У него наверняка больше было где-нибудь в подошве или в капюшоне зашито. Совсем ты еще ребенок, Том Каккоу. Упустил рыбку.

Тем не менее Эллис небрежно сунул кошелек себе в карман. Опираясь на рогатину, он окинул взглядом своих людей. Они сидели на траве в разных позах и с жадностью поглощали похлебку из оленины, щедро запивая ее элем. То был славный день, им везло, но все они знали, что им еще предстоит работа, поэтому ели быстро. Самые первые уже покончили с обедом, некоторые легли на траву и тут же заснули, как сытые удавы. Другие разговаривали или проверяли оружие. Один, самый веселый, выставив вперед руку с рогом, запел:

Закон простой в тиши лесной:Ешь, пей да песни пой.Когда все в порядке и мяса в достатке,Привольно нам весной.Когда зима придет сюда,Спеши поскорее домой,Спеши поскорее туда, где теплее,Где погреб забит едой.

Все это время мальчики лежали у бойницы и слушали. Ричард снял свой арбалет и держал наготове железный крючок, которым взводил его, но шевелиться они не осмеливались. Вся эта сцена из лесной жизни прошла перед ними, как в театре. Но тут наступил неожиданный и необычный

антракт. Над их укрытием, высоко над остальными остатками здания, возвышался тонкий дымоход. В воздухе раздался свист, потом глухой удар, и им прямо на головы посыпались куски разбившейся стрелы. Кто-то из верхних частей леса, – возможно, тот самый сидевший на ели дозорный, которого они видели, – пустил стрелу в верхушку трубы.

Мэтчем от неожиданности вскрикнул и тут же зажал рот руками. Даже Дик вздрогнул и выпустил крючок. Однако для отдыхавшей на лужайке братии это, как видно, был тот самый сигнал, которого они ждали. Все разом вскочили на ноги, принялись затягивать ремни, пробовать тетивы на луках, вытаскивать из ножен мечи и кинжалы. Эллис вскинул руку, лицо его вдруг хищно исказилось, белки глаз заблестели на загорелом лице.

– Ребята, – воскликнул он, – вы знаете свои места. Пусть ни одна живая душа не уйдет от вас! Эппльярд был закуской, теперь мы приступаем к главному пиршеству. Я должен отомстить за троих: за Гарри Шелтона, за Саймона Малмсбэри и… – тут он ударил себя в широкую грудь, – и за Эллиса Дакуорта, черт побери! – Неожиданно в кустах боярышника раздался треск и на поляну выбежал раскрасневшийся от бега человек.

– Это не сэр Дэниэл! – задыхаясь, сообщил он. – Их всего семь. Стрела уже была?

– Только что, – ответил Эллис.

– А, чтоб тебя! – выругался вестник. – Я так и подумал, когда услышал свист. Опять без обеда останусь.

За минуту отряд «Черной стрелы» покинул лужайку перед разрушенным домом. Кто-то опрометью бросился в лес, кто-то просто быстро ушел, в зависимости от того, где чей пост находился, и теперь лишь опустевший котел, тлеющие уголья и олений скелет на кусте боярышника указывали на то, что здесь только что побывали.

Глава пятая

Кровожадная охота

Мальчики не шевелились, пока в чаще не стихли последние шаги. Затем они встали и, с трудом передвигая затекшие от долгого напряжения ноги, стали спускаться с кучи мусора. Мэтчем поднял оброненный крючок и шел впереди, Дик, держа арбалет на согнутой руке, следовал за ним.

– Теперь, – сказал Мэтчем, – нужно поспешить в Холивуд.

– В Холивуд! – воскликнул Дик. – Когда опасность грозит нашим людям? Это не для меня, Джек!

– Но ты же не оставишь меня? – спросил Мэтчем.

– Черт побери! – вскричал Дик. – Если я не успею их предупредить, они погибнут. Ты и впрямь думаешь, что я могу бросить людей, среди которых жил? Не бывать этому! Отдай крючок.

Но Мэтчем будто не услышал его.

– Дик, – сказал он, – ты поклялся всеми святыми, что поможешь мне добраться до Холивуда. Ты нарушишь слово? Ты оставишь меня… клятвопреступник?

– Я клялся искренне, – возразил Дик. – И я собирался это сделать, но все изменилось. Слушай, Джек, давай вернемся вместе. Я только предупрежу этих людей и, если понадобится, буду сражаться с ними. А потом, когда все будет кончено, мы снова пойдем в Холивуд, и выйдет, что я сдержал обещание.

– Ты что, смеешься надо мной? – возмутился Мэтчем. – Люди, которых ты хочешь предупредить, охотятся за мной.

Дик почесал голову.

– Не знаю, что и делать, Джек, – промолвил он. – Похоже, тут нет выхода. А как бы ты поступил на моем месте? С тобой-то ничего не случится, а эти люди могут умереть. Умереть, понимаешь? – добавил он. – Подумай об этом. Ты считаешь меня таким подлецом, который позволит этому случиться? Отдай крючок. Святой Георгий, их же всех перестреляют!

– Ричард Шелтон, – сказал Мэтчем, глядя ему прямо в глаза, – это означает, что ты примкнешь к сэру Дэниэлу? Ты что, оглох? Ты разве не слышал, что сказал этот Эллис? Или тебе все равно, что случилось с твоим отцом? Ты пожалеешь человека, который виновен в его смерти? Он сказал «Гарри Шелтон», а Гарри Шелтон был твоим отцом. Это так же точно, как то, что на небе светит солнце.